Терапия доброй лапой. Как домашние питомцы решают проблемы особенных детей
В 2021 году в России насчитывалось около 704 тысяч детей с ограниченными возможностями здоровья, и эта цифра постоянно растет. Один из современных способов реабилитации таких детей — канистерапия (от лат. canis — «собака»). Ирина Эфрос поговорила с Татьяной Любимовой, признанным в стране и за рубежом экспертом по канистерапии, создательницей проекта «Солнечный пес», о том, как пушистые терапевты помогают улучшить физическое и ментальное здоровье особенных детей.
Собака-терапевт, -реабилитолог, -диагност
Проект «Солнечный пес» начался с трагичной личной истории его автора. Дело в том, что сын Татьяны Саша родился с тяжелой формой ДЦП. Чтобы скрасить жизнь мальчика, семья обратилась в учебно-кинологический центр «Собаки — помощники инвалидов» с просьбой подготовить для него собаку. Так очаровательный Олли породы золотистый ретривер первым в стране получил специальность собаки-терапевта. Когда Саши не стало, Татьяна начала бесплатно помогать детям с ограниченными возможностями здоровья. Сначала сотрудничала с разными благотворительными организациями, проводила занятия индивидуально. Но это носило бессистемный характер, пока в 2004 году директор одной из московских школ не пригласила Татьяну и Олли вести кинологический кружок для детей-инвалидов. УКЦ «Собаки — помощники инвалидов» эту инициативу поддержал. Сейчас в проекте работают шесть собак породы золотистый ретривер. Все они — любимые домашние питомцы семьи Татьяны. Кормами пушистых терапевтов обеспечивает «Пурина Проплан», в УКЦ помогают с ветпрепаратами, а в остальном собаки находятся на обеспечении Любимовых. Младшим Бусе и Арте по три года, старшим работающим собакам, Роме и Луне, тринадцать и четырнадцать лет, а старушке Джой почти семнадцать — она уже на пенсии.
На вопрос, почему среди собак-терапевтов больше всего голден-ретриверов, Татьяна отвечает, что эта порода максимально ориентирована на человека. Ретриверы эмпатичны, готовы подстраиваться и быстро считывают возможности и потребности человека.
«Солнечный пес» работает со сложными детьми, у которых множественные нарушения развития. Они говорят, двигаются, реагируют не так, как здоровые. От других пород ретриверы отличаются тем, что никакое поведение ребенка не вызывает у них стресс.
«По движениям опытной собаки даже можно уточнить сложный диагноз ребенка. Например, компенсированный аутизм, — рассказывает Татьяна. — Как правило, ребенку с РАС (расстройства аутистического спектра. — Прим. ред.) сложно устанавливать визуальный контакт. Для того чтобы с полминутки посмотреть кому-то в глаза, он тратит энергию, отмеренную ему природой на день. После этого он настолько истощается, что начинает кричать, плакать, бегать как заведенный. Профессионально натренированная собака терпеливо сидит рядом, не поворачиваясь к ребенку мордой, и этим сохраняет его ресурс. А если ребенок ищет тактильного общения, подставляет бок или спину».
Впервые метод канистерапии был применен в VIII веке в английской больнице для душевнобольных. В 1796 году доктор Уильям Тьюк писал, что пациенты, которые общаются с собаками, живущими на территории больницы, проявляют меньше агрессии, а приступы шизофрении у них становятся реже. В середине XX века эффект от общения с домашними питомцами оценили в военных госпиталях: раненые солдаты, регулярно проводившие время с животными, поправлялись гораздо быстрее. Однако официально развитие нового метода началось только в 1960 году. Его основоположником считается американский детский психиатр Борис Левинсон. Врач заметил, что его золотистый ретривер Джингл, периодически присутствующий на сеансах, вызывает у маленьких пациентов положительные эмоции. Общественность его выводы не приняла всерьез, но работы Зигмунда Фрейда спасли ситуацию. Оказалось, что он тоже брал на сеансы своего чау-чау, и нахождение питомца в одном помещении с пациентом значительно облегчало установление доверительных отношений. Так, благодаря авторитету Фрейда, Левинсон в конечном итоге получил поддержку других врачей, и канистерапия стала активно распространяться на Западе. В 2016 году она была внесена в справочный реестр методов социальной реабилитации Минсоцразвития и начала применятся в ряде государственных медицинских центров и стационаров. Тогда же был создан реестр собак-терапевтов России. А сейчас рассматривается вопрос о приравнивании их по статусу к собакам-поводырям.
Стать собакой-терапевтом не так-то просто: для этого нужно пройти несколько этапов отбора и серьезное обучение. УКЦ покупает щенков золотистых ретриверов у заводчиков, но, например, из десяти отобранных щенков начнут работать только один или два.
«У двухмесячных щенков мы можем отсеять грубые пороки психики: трусливость, нежелание общаться с человеком. Но собака растет и меняется, — объясняет Татьяна. — Общительный щенок превращается в интроверта или начинает бояться громких звуков (хлопка, звука выстрела)».
Сначала собаки проходят двухмесячный курс с кинологом, потом живут в семьях волонтеров и осваивают правила поведения в квартире. В шесть месяцев их тестируют, и после этого решается, кто станет поводырем, а кто — терапевтом. Начинающие «реабилитологи» занимаются с более сохранными детьми и всего по пять минут, а бóльшую часть времени наблюдают за действиями старших «коллег». Позже они работают полный рабочий день — по четыре часа три или четыре раза в неделю. Опытные собаки умеют подстраиваться под темп ребенка и знают разные трюки, например как правильно подать предмет. Им нужно сначала установить контакт: дождаться, чтобы ребенок подал команду, или заставить за собой побегать.
«В среднем трудовой стаж собаки-терапевта — около двенадцати лет. Потом они выходят на пенсию и продолжают жить с нами, — говорит Татьяна. — То, что такая работа сокращает жизнь собаки, — миф. Ни одна наша собака не жила меньше четырнадцати лет. Мы очень следим за тем, чтобы дети не причиняли собакам вреда. Ребенок может, конечно, неожиданно схватить собаку за шерсть, попытаться пнуть или даже укусить, но это мгновенно пресекается. Вообще, наши „ребята“ любят работать. На летних каникулах собаки умирают со скуки. Когда нас приглашают поучаствовать в каком-нибудь тематическом фестивале и мы начинаем собираться, они разве что джигу у двери не отплясывают от нетерпения».
«Завидев издалека собаку, сын бежал от нее, не разбирая дороги»
За один учебный год курсы в «Солнечном псе» посещают около ста человек. Это и полугодовалые малыши, и уже взрослые люди, которые занимаются с собаками-терапевтами больше десяти лет. Диагнозы — самые разные: легкая форма задержки психического и речевого развития, СДВГ, тяжелые формы аутизма, синдром Дауна, ДЦП, эписиндром (симптоматическая эпилепсия, которая возникает после полученных травм или на фоне перенесенных заболеваний. — Прим. ред.).
«Со многими из них в реабилитационных центрах работать отказываются. Особенно с теми, кому исполнилось восемнадцать, — говорит Татьяна. — А мы стараемся помогать. К нам приезжают даже из Амурской области и с Алтая».
Анна привозит своего особенного сына из Белгородской области уже на третий курс. У Николая собакофобия: завидев издалека собаку, он настолько пугался, что бежал, не разбирая дороги, и легко мог выскочить на проезжую часть или броситься в реку с моста. Когда Коля был маленький, Анна могла поймать сына, обнять, успокоить. Но страх рос вместе с ним, и в последнее время женщина самостоятельно уже не справлялась. В отчаянии она обратилась в УКЦ, даже не надеясь на ответ. Но руководитель проектов Анна Сухова позвонила уже на следующий день, дала телефон Татьяны, и Анна с сыном отправились в Москву.
«Когда мы зашли в зал и Коля увидел собак, у него был шок. Он попытался сбежать, но двери были закрыты. Тогда у него случился мелтдаун (интенсивная неуправляемая реакция от избытка чувств и эмоций. — Прим. ред.). В общем, это был колоссальный стресс для всех, но его нужно было преодолеть. Сейчас Коля первым заходит в зал и сам водит собаку на площадке. Вот такого успеха мы добились всего лишь за три курса!» — радуется Анна.
Конечно, путь преодоления фобии еще не пройден: мальчик по-прежнему боится незнакомых собак на улице. Но благодаря занятиям он научился сдерживать свои эмоции и старается просто быстро пройти мимо. Есть еще одна хитрость: они с мамой сразу начинают петь, так, как делают на занятиях с тренером. И Коля, видя, что ничего страшного не происходит, успокаивается.
«Коврик» из ретриверов и параденс
Татьяна всегда честно предупреждает родителей: «Мы не будем форсировать события и не идем на олимпийский рекорд. Наша тактика — это тактика маленьких шагов». С новичками, малышами и сложными детьми занятие длится не более пятнадцати минут. Постепенно время занятий увеличивается до часа, а задания становятся более сложными. Кажется, что ритуал всегда одинаков: сначала ребенок здоровается с собакой, дальше — разминка, основной этап, когда он вместе с собакой и тренером идет по кругу и поет песенку-потешку, заминка и прощание.
На самом деле и тренер, и собака подстраиваются под индивидуальные особенности и состояние ребенка. Одному помогают центрироваться, то есть почувствовать свое тело в пространстве с помощью прохождения различных препятствий-змеек.
С другим ребенком развивают речь как когнитивную функцию, потому что есть дети с аутизмом, которые легко цитируют Пастернака, но в качестве инструмента общения речью не пользуются. Да и собак подбирают детям очень тщательно. Например, Ларри более мягкая по характеру, она чаще работает с малышами и более сложными детьми, а в Арте тридцать килограммов энергии — ей интереснее с подростками. Между собакой и ребенком всегда возникает особая связь. Софья занимается в проекте уже седьмой год и участвует в соревнованиях и праздничных представлениях. В 2016 году ее укусил алабай, и родители опасались, что может развиться собакобоязнь. Это и стало одной из причин попробовать канистерапию. Но уже первое знакомство с собаками прошло идеально. Особенно Софью привел в восторг финал занятия, когда она лежала «на коврике» из ретриверов. По словам ее отца Вячеслава, занятия учат дочку ответственности и последовательности. Для особенного ребенка очень важно, что собака ему доверяется, слушается его, выполняет его команды.
«Софья занималась с разными ретриверами: с Ромой, Луной, Бусей, Рувишей и Джойкой. Для меня они все „на одно лицо“, а она их различает и каждую собаку помнит по имени», — удивляется Вячеслав.
Для «продвинутых» учеников в «Солнечном псе» проводят занятия в группах по два человека. Работая в интернатах, специалисты заметили, что со временем дети вырабатывают своеобразную форму психологической защиты — они перестают друг друга замечать. Но человек — существо социальное и всё равно нуждается в общении. Поэтому работа строится так, чтобы ребенок начал взаимодействовать с собакой, а потом уже с другими ребятами. Так собака становится проводником не только в мир природы, но и в мир людей. Занятия в «Солнечном псе» дети обычно посещают годами: решив одну проблему, канистерапевты принимаются за следующую: развивают координацию, пространственную ориентировку, высшие психические функции, такие как память, внимание, мышление, восприятие, воображение и речь.
Подросткам уже третий год доступно направление параданс (стиль танца, который позволяет людям с заболеваниями, поражающими нижние конечности, выступать и выражать себя через танец. — Прим. ред.). Несмотря на то, что в России это очень молодой кинологический вид спорта, наши спортсмены уже успели занять первые ступени пьедесталов почета на чемпионатах Европы и мира. Иногда присутствующие на занятиях родители говорят своим детям: «Что же ты не можешь вольт (танцевальный элемент. — Прим. ред.) сделать?» Тогда Татьяна приглашает их на родительские дни и предлагает повторить упражнение. Когда они понимают, как может быть сложно выполнить перестроение или сделать ту или иную связку, начинают уважать своих детей.
«Это вообще один из главных аспектов нашей работы — помочь родителям научиться воспринимать своего особенного ребенка как личность, — говорит Татьяна. — Ребенок в процессе социализации начинает осознавать, что с другими тоже необходимо считаться. Все эти позитивные изменения начинаются с собаки: она первая признает в ребенке человека».