«А экран-то зачем?» Могли ли товарищи Жеглова высмеивать Гришу «6 на 9»
Телевизионный фильм Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» — безусловный хит на все времена, прочно вписавшийся в наш культурный код. Мы помним его чуть ли не наизусть, причём в памяти отложились не только моменты, важные для развития сюжета, но и сценки, которые не имеют отношения к действию как таковому.
А иногда даже вроде как создают помехи в драматургии. Известно ведь, что кроме противостояния сотрудников отдела по борьбе с бандитизмом и московского криминального мира по ходу кино раскручивается противостояние между Глебом Жегловым и Володей Шараповым, которое, по сути, оканчивается разрывом отношений. В окончательную версию фильма это не вошло, но сцена после убийства Левченко, который когда-то на фронте спас Шарапову жизнь, оканчивалась грандиозной ссорой, в финале которой Шарапов прямо заявляет Жеглову, что дальше по жизни их пути должны разойтись.
А начинается противостояние со стычки в автобусе, где Шарапов высказывает Жеглову претензии по поводу того, что тот подсунул карманнику Кирпичу кошелёк, ставший уликой. И происходит эта стычка под аккомпанемент весёлого хохота сотрудников МУРа — фотограф Гриша Ушивин по прозвищу Шесть-на-девять рассказывает им о некоем новейшем изобретении:
— Ну, придумали такой прибор небольшой, в виде радиоприёмника. А посередине экран — маленький, как блюдечко, шесть на девять...
— А экран-то зачем?
— Ну как — зачем... Вот, например, кино из «Ударника», а на экране всё видно.
Тут как раз и раздаётся хохот сотрудников МУРа, а обидевшийся Гриша заявляет:
— Темнота! Это ж научный факт под названием «телевизор»!
Хохот усиливается, перерастая в почти неприличное ржание.
Замысел, в общем, понятен. Во-первых, вроде как примета времени — телевидения на момент действия фильма ещё настолько нет, о нём ещё настолько не слышали, что совершенно правдивая история Гриши Ушивина воспринимается его товарищами, как заведомая брехня. Что влечёт за собой «во вторых» — зритель, смотрящий фильм именно что по телевизору, испытывает острое чувство сопричастности, поскольку точно знает, за кем правда и кто будет смеяться последним.
Однако возникает логичный вопрос — насколько эта сценка соответствует реалиям осени 1945 года, когда, собственно, и разворачиваются события фильма. И ответ будет обескураживающим — не соответствует вообще никак.
Дело в том, что телевидение в СССР очень даже было, причём регулярное телевещание началось ещё до войны, а первые серийные телевизоры отечественного производства появились в 1933 году. Да, их было очень мало — где-то около 50 штук на всю Москву, и были они электромеханическими, то есть донельзя примитивными. Ладно, допустим, о них сотрудники МУРа действительно могли не слышать.
Но вот об успехах по части электронного телевидения они не могли не знать — слишком велик был ажиотаж вокруг первых серийных электронных телевизоров «ТК-1». Во всяком случае, газета «Вечерняя Москва» в марте 1939 года писала: «На время работ XVIII съезда ВКП(б) через Московский телевизионный центр организована передача специальных концертных телевизионных программ для делегатов съезда. В гостиницах, где живут делегаты съезда, установлены телевизионные приемники». О перспективной новинке тогда вообще трубила вся пресса. А если учесть, что связано это дело было со съездом партии, то на политинформациях известия о телевизионных приёмниках должны были прозвучать в обязательном порядке.
Более того. Эти самые телевизоры «ТК-1» до 1941 года производились не то чтобы массово, но и не совсем уж мизерными сериями. Всего их было выпущено более 6 тысяч. Да, они были очень дорогими, и приобрести их для себя, любимого, мало кто мог. Но в том-то и фокус, что «ТК-1» рекомендовали устанавливать в клубах и Дворцах культуры, куда народ ходил массово. И в клубе НКВД СССР, что располагался в Москве, по адресу ул. Дзержинского, 13, такой телевизор был. И МУРовцы, даже те, кто, быть может, пропускал политинформации, совершенно точно должны были о нём слышать хоть краем уха.
Да что там — слышать. Они должны были видеть, что такое телевизор, и для чего ему экран. И вовсе не потому, что они зависали в центральном клубе НКВД почём зря. Они должны были видеть это в кино. Причём тоже в культовом для тех лет кино. Фильм «Истребители», где главную роль сыграл Марк Бернес, в 1940 году стал лидером проката, причём не в последнюю очередь из-за того, что Марк Наумович спел там один из главных советских хитов — «Любимый город в синей дымке тает». Этот фильм тоже засматривали до дыр и растаскивали на цитаты. И уж точно не могли упустить из виду один из главных эпизодов, где лейтенант Сергей Кожухаров, которого играет как раз Бернес, испытывает на своём самолёте именно телевизор — его экран отчётливо видно, показывают его долго, да и потом, на разборе полётов, герои фильма активно обсуждают этот прибор.
Ну и, наконец, 12 октября 1945 года, то есть как раз когда идёт действие фильма «Место встречи изменить нельзя», газета «Известия» публикует сообщение, что Совмин СССР принял постановление «О мероприятиях по развитию телевидения», которое обсуждалось очень широко.
Так что сотрудники МУРа никак не могли смеяться над своим товарищем — телевидение уже тогда было не фантазией, а реальностью.