Сын калмыцкой степи

Кирсану Илюмжинову довелось руководить Калмыкией в самый тяжелый период новейшей истории России
Кирсану Илюмжинову довелось руководить Калмыкией в самый тяжелый период новейшей истории России. И только теперь становится понятно, что это время было едва ли не лучшим в жизни степной республики.
В конце октября исполнилось ровно восемь лет с тех пор, как Кирсан Илюмжинов оставил пост главы Республики Калмыкия. Как только не критиковали его оппоненты и недоброжелатели, каких только собак не навешивали в то время! Но большое, как известно, лучше видится на расстоянии. Теперь прошло достаточно времени, чтобы можно было оглянуться назад, объективно оценить сделанное в ту пору.
Первое, что бросается в глаза – в отставке Илюмжинова не было никакого «Я устал, я ухожу». Не было и заявлений в духе «сделал все, что мог». Напротив, энергии ему хватало с избытком, что он и доказал своей работой на посту президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ), посещая ежегодно до сотни стран.
Отставка никак не была и бегством, когда «по собственному желанию» составляет единственную достойную альтернативу серьезным проблемам. Илюмжинов оставил пост в октябре 2010, а в январе того же года исполнявший тогда обязанности главы Правительства России Владимир Путин дал такую оценку его работе: «Несмотря на кризис 2009 года, Республика Калмыкия продемонстрировала положительную динамику и в росте промышленного производства, и в жилищном строительстве, и в улучшении положения на рынке труда. Проблем еще много, но отрадно, что динамика положительная».

Земляки же были куда более эмоциональны, подводя итоги работы Илюмжинова: «за 17 лет в Калмыкии произошли значительные перемены, и всю свою энергию Кирсан Илюмжинов направлял на улучшение жизни людей. Чего стоит газификация степной республики, строительство Шахматного города и крупнейшего в Европе хурула!». Вспоминали и новые фельдшерско-акушерские пункты в селах, и планомерную работу по возрождению животноводства, и многое другое.
Снобы, конечно, могут фыркнуть – «Эка невидаль, ФАПы и газ в двадцать первом-то веке!». Тут, однако, неплохо бы вспомнить, с чем пришла Калмыкия к исходу двадцатого столетия. Несмотря на «решения коммунистической партии и советского правительства», призванные исправить перекосы сталинской политики и компенсировать страдания репрессированного народа, семидесятилетие Октябрьской революции 1917 г. Калмыкия встречала не в лучшем состоянии. Какие-никакие средства, конечно, в республику шли – но скорее, для «галочки», исключительно благодаря махровой инерции советской бюрократии. Местное же начальство старалось лишний раз Москве не докучать и об истинных нуждах своего народа не вспоминало.
В итоге к весне 1993 года, когда земляки впервые избрали Кирсана Илюмжинова президентом Калмыкии, республика пребывала если не в руинах, то близко к тому. Ладно газ, которого в России не было и в райцентрах более крупных и богатых регионов. Ладно дороги, представляющие, как известно, одну из двух извечных бед нашей страны (но в Калмыкии их практически не было вовсе). От знаменитого стада мелкого рогатого скота осталось всего 470 тысяч овец: для крупного колхоза неплохо, для республики – слезы.
О культуре, образовании и духовности лучше вовсе не вспоминать: ни своего театра, ни достойного музея, ни школы с обучением на родном языке. Религиозные нужды (атеизм-атеизмом, а без Бога все же тяжко выносить бремя земного существования) в буддийском регионе «обслуживала» единственная православная (!) церковь, и то совсем маленькая.
А тут еще и перестройка случилась. Пока шли дотации, практически полностью наполнявшие бюджет Калмыкии, прежние руководители республики чувствовали себя вполне уютно в рамках административно-командной экономики. Однако первый российский президент Борис Ельцин недаром призывал «брать столько суверенитета, сколько унесете»: это было не столько щедрое предложение с барского плеча, сколько признание дефицита и финансов, и управленческих ресурсов на федеральном уровне. Не до жиру, быть бы живу – крутитесь сами, как знаете. Но вот как раз крутиться партийно-хозяйственные бонзы не умели – и простые жители Калмыкии это прекрасно понимали.
Вот тогда кое-кто из них и вспомнил молодого предпринимателя Кирсана Илюмжинова, с начала перестройки успешно развивавшего свой бизнес в Москве. Вспомнили, конечно, не с бухты-барахты: к тому времени он уже три года отстаивал интересы земляков как депутат Верховных Советов России и СССР.
Не будем сейчас вспоминать все перипетии предвыборной кампании 1993 года в Калмыкии, благо, написано о них немало, в том числе и самим Кирсаном Николаевичем. Отметим только, что противники у него были очень серьезные, как тогда было принято говорить, местные «политические тяжеловесы». Тем не менее, победил он с огромным перевесом, набрав 65,37% голосов избирателей и став, таким образом, самым молодым из руководителей регионов России.
Как считает сам Илюмжинов, такое доверие земляки оказали ему потому, что поверили в его способность взять на себя ответственность за республику. То же самое происходило и в других регионах – Минтимер Шаймиев в Татарии, Муртаза Рахимов в Башкирии, уралец Эдуард Россель, Михаил Николаев в Якутии: какими бы неоднозначными личностями они ни были, их объединяла забота о родном крае и готовность идти на риск ради благополучия его жителей.
Между тем, первый указ Илюмжинова на посту президента Калмыкии был вовсе не об экономике, а о… шахматах! Недоброжелатели возмущались: деревянные фигурки вместо хлеба! Вот вам ваш президент! Но Илюмжинов смотрел в будущее: с введением преподавания шахмат в местных школах успеваемость учеников выросла в среднем на сорок процентов. А это, как ни крути – залог будущей конкурентоспособности во взрослой жизни.
Но не шахматами едиными жив человек. Илюмжинов заставил чиновников обратить внимание и на другие формы досуга молодежи. Как бы ни было трудно, в школах, а порой и в любых подходящих подсобных помещениях, открывались кружки и секции. Все это позволило увести молодежь с улиц, снизить криминальную напряженность.
Кстати, раз уж заговорили о криминале. Наши сограждане, пережившие лихие девяностые, помнят, как каждый поход за хлебом в соседний магазин становился приключением. Наркоманы и алкоголики, готовые на все ради денег для очередной дозы были обыденностью. Да и по возвращении вы легко могли обнаружить взломанную дверь своего жилища.
В Калмыкии с разгулом преступности удалось справиться относительно быстро – это было одним из основных требований Илюмжинова к местным силовикам. По этому поводу в республике ходит исторический анекдот: однажды Илюмжинов прилюдно обмолвился, что неплохо бы вернуться к традициям предков, рубивших ворам руки. Сказано это было в шутку, но вскоре к президенту пришла делегация старейшин с предложением для начала ограничиться только пальцами. Столь высока была вера в то, что если Илюмжинов сказал – то сделает. Однако, что важнее, этой угрозе поверил криминалитет. Многие «братки» предпочли от греха подальше эвакуироваться в другие регионы или залечь на дно.
Калмыкия в те времена вообще отличалась спокойствием и стабильностью – и это несмотря на то, что соседствует с не самым спокойным в те времена Дагестаном, а неподалеку, в Чечне, и вовсе полыхала война. Да что Чечня! Расположенная в самом сердце России Татария ставила шлагбаумы на своих границах и вводила таможни, если кто помнит.
Но Илюмжинов провозгласил – «Навеки с Россией!» и придерживался этого лозунга, несмотря на обвинения местных националистов в предательстве интересов народа. Кстати, стоит напомнить, что он же первым из российских глав регионов изменил название своей должности, заявив, что в России может быть только один президент.
Впрочем, мы отвлеклись. Конечно, никакие нововведения не сработали бы и никакого спокойствия не было, ограничься Илюмжинов преподаванием шахмат. Получив в управление разрушенную территорию с практически нулевым бюджетом он, как истый предприниматель, занялся ее восстановлением. И, надо сказать, принимал для этого подчас довольно нестандартные методы.
Например, для поддержания социально-экономической стабильности в середине девяностых (помните? тотальные задержки зарплаты, вездесущий бартер и стихийная торговля всем подряд «с земли») некоторое время выплачивал из своего кармана зарплаты врачам и учителям, дотировал цены на хлеб. Среди губернаторского корпуса у нас бедняков отродясь не бывало, но, чтобы еще кто-то поступал так же, сходу и не припомнишь.
Однако на личном капитале далеко не уедешь. Илюмжинов пробил создание в Калмыкии свободной экономической зоны. Платишь в бюджет определенную (довольно небольшую) сумму – и забудь обо всех налогах. Сколько грязи было вылито ему на голову из-за этого шага! Но в реальности – на эти деньги удалось практически полностью (!) газифицировать республику, было отремонтировано 235 школ. Из этих же средств финансировалась борьба с опустыниванием, лесопосадки и т.п.
Перед ликвидацией калмыцкой СЭЗ, здесь было зарегистрировано около трех тысяч компаний. Были среди них и совсем небедные: «Ренова», ТНК, УГМК, Русал. Многие из них пришли в Калмыкию по личному приглашению Илюмжинова и вложились в экономику республики не только обусловленными взносами. Так, «Альфа-Групп» Михаила Фридмана построила в Элисте театр.
Недоброжелатели Илюмжинова стараются всего этого не замечать: «подумаешь, построил офшор!». Да, построил. И сумел в короткие сроки подтянуть республику хотя бы до среднероссийского уровня, а кое где – и превзойти его. И в этом ему помогло умение смотреть далеко в будущее, мыслить масштабно и нестандартно, как за шахматной доской.
Уж сколько было насмешек по поводу Шахматного города в Элисте: «бендеровские Нью-Васюки, какая может быть международная шахматная Олимпиада посреди степи?». Но Илюмжинов настоял на своем – и мир, к удивлению своему, открыл Калмыкию, а столица республики в кои-то веки получила новую инфраструктуру и новые деловые перспективы с участием зарубежных партнеров.
Немало недоумения вызвал и проект покрытия республики оптоволоконной связью. Когда, едва ли не впервые в провинциальной России, тянули кабель не только к деревенькам в пятьдесят дворов, но и в такие места, куда и чабаны-то со своими отарами не всегда забредают, многие снова возражали: зачем закапывать деньги в землю? А потом глава Лукойла Вагит Алекперов удивлялся: «Кирсан, откуда ты знал, что мы тут завод будем строить?». А Илюмжинов знал только лишь то, что связь, дороги и другие коммуникации – один из определяющих факторов при принятии решения об инвестициях.
И таких, нацеленных в будущее проектов, было великое множество. Даже затеяв строительство самого большого в Европе буддийского Хурула «Золотая обитель Будды Шакъямуни» Илюмжинов держал в голове, что он станет не только центром возрождения духовности калмыцкого народа, но и опорной точкой развития въездного туризма в республике. Так оно, кстати, в итоге и вышло.
За полтора с лишним десятилетия руководства Калмыкией Илюмжинов сумел вывести республику на путь устойчивого развития. Поголовье тех же овец выросло десятикратно – до четырех миллионов голов. По поголовью крупного рогатого скота Калмыкия в 2010 г. вышла на первое место, сосредоточив у себя 78% российского стада. Росли инвестиции в основной капитал (115% в 2009 г.) и валовый региональный продукт.
Калмыкия одной из первых преодолела т.н. «демографический русский крест» перестроечных времен, выйдя на стабильное превышение (4-5 процентов ежегодно) числа родившихся над количеством усопших.
Еще со своих первых шагов на посту главы республики, Илюмжинов поставил себе задачу: сделать имя Калмыкии брендом. И он своего добился, пусть и не всегда обычными методами. Что же до дружбы с провидицей Вангой, визита инопланетян, и прочих нестандартных эпизодах, которые вспоминают чаще всего рядом с его фамилией, то… смогли бы вы, не заглядывая в поисковик, ответить, кто в девяностых возглавлял Карачаево-Черкессию? А Удмуртию, Костромскую область? Да Бог с ними, преданьями старины глубокой – кто возглавляет Калмыкию сегодня?
Вот то-то и оно. Эффективность человека все же определяется не связанными с его личностью анекдотами, а результатом его реальных дел, зачастую не столь броских. И тут Илюмжинова есть за что благодарить – это уж точно!