Выборы в Бразилии: «плюсы» и «минусы» левого Лулы и правого Болсонару

Telegram-канал «Пиночет печет печенье» рассматривает, кто из кандидатов в президенты выгоднее для России.

Всеобщие выборы в Бразилии стали продолжением тенденции, в рамках которых идет слом установившихся партийных и политических пост-диктаторских режимов в Латинской Америке. Через это прошла Чили, когда к власти в стране впервые после диктатора Пиночета пришел крайне правый неолиберал Себастьян Пиньера. В Колумбии в 2002 году президентом стал ультраправый Альваро Урибе, выходец из Либеральной партии. Похожая ситуация наблюдается в Перу, Уругвае, Аргентине и других странах региона. Новые политические лица пытаются решить старые политические проблемы. И, как и везде, бразильцы сталкиваются с тем, что изменение риторики не означает серьёзных реформ.

В первом туре президентских выборов в Бразилии победил Лула да Силва, который набрал 48,4% голосов, в то время как Жаир Болсонару — 43,2%. 30 октября состоится второй тур, на котором из них двоих Бразилия выберет себе следующего президента.

Формально это два полярных друг к другу кандидата. Левоцентрист Лула, собравший под свое крыло коалицию левых, центристских и часть правоцентристских партий, и действующий ультраправый президент Жаир Болсонару. Кто бы ни победил в этой схватке, ему придется решать колоссальное количество проблем, среди которых слабая диверсификация экономики страны, зависимость от Китая и США в области торговли и инвестиций, дипломатическая изоляция и глубокое социальное неравенство. При этом оба кандидата так или иначе связаны с разными политическими силами в Вашингтоне и ЕС.

Бразилия пытается играть роль великой державы и проецировать свои интересы в разных регионах мира. И ни одного из кандидатов нельзя назвать однозначно пророссийским. С любым из них Москве придется вести острожную и прагматическую политику.

Автор Telegram-канала «Пиночет печет печенье» рассказывает о том, как прошли выборы в Бразилии, чего стоит ожидать на внешней арене от Лулы и Болсонару, а также какая политика была бы выгодна России и на что можно рассчитывать в нынешних условиях.

Выборы в Бразилии выдались по обыкновению яркими и беспощадными к политическим аналитикам. Любые попытки рационального прогнозирования сталкивались либо с недостатком данных, либо со спецификой страны. Наблюдатели выкинули из уравнения крайнюю религиозность Бразилии и поляризованность прихожан. Никто не смог оценить то, что 15% опрошенных заявили, что еще не решили за кого будут голосовать на выборах. В результате практически все социологи занизили в полтора раза (до 30-33%) уровень одобрения действующего президента Болсонару.

Кандидаты и их команды закидывали друг друга и население дезинформацией в космических масштабах. Для чего оба, что левый Лула, что правый Болсонару, ударно и успешно формировали свои «цифровые армии». Первый полагался на опыт кампаний Барака Обамы и сенатора Берни Сандерса, для чего ему помогали американские спецы по стратегическим коммуникациям. У действующего президента, то тут было все прозаичнее.

Во-первых, Болсонару успешно использовал оформленные с помощью американских либертарианцев и крайних республиканцев в 2013-2016 годах местные ультраправые цифровые сети. Они в свое время помогли свергнуть Дилму Руссеф, оседлав уличную протестную волну — и никаких Соросов и USAID не потребовалось.

Во-вторых, Мито подключил образованные в начале 2010-х ультраправые христианские альянсы. Начались они с десанта в Бразилию испанских и европейских стратегов, которые помогали строить партию VOX. У них были связи в крайне правых кругах в Ватикане. Первыми политическую коалицию против «Партии трудящихся» сформировали ультраправые католики, а уже у них наработки компании CitizenGo переняли ультраправые протестанты.

Обе цифровые сети радостно поливают своих противников и избирателей хайпом и грязью. Это настоящее оружие массового поражения против бразильского избирателя, и без того предрасположенного к экстатическим переживаниями и формированию мифов. Их это буквально довело до умопомрачения. Теперь правые радостно поедают пропаганду из разряда «Лула да Силва — сатанист» или «при Луле были гонения на церковь». В то же время левые живут сладким прошлым, настолько же ложным, где «Партия трудящихся» вывела из нищеты чуть ли не полстраны и шла от одного экономического успеха к другому.

Предвыборные альянсы также могут вогнать в гроб любого наблюдателя. Всего пару лет назад никто не мог предположить, что медиаконцерн Globo, который в 2016 году топил администрацию ученицы Лулы Дилмы Русеф, теперь будет выступать на его стороне. А популярный среди правых Жаир Болсонару будет вызывать истерику и ненависть у части его аудитории. Да такую, что они побегут блокироваться с Лулой.

До 2018 году Мишель Темер считался чуть ли не открыто проамериканским кандидатом. Однако правый президент, который пришел к власти с помощью судей и по указке Вашингтона, с 2016 года и до своей отставки ни разу не посетил США. Зато Болсонару, который якобы был борец с «глобалистами», после прихода к власти разве что джигу не плясал перед «единственной сверхдержавой».

Чудеса эквилибристики на этом не закончились. Вице-президентом у левака Лулы идёт правый Жеральду Алкмин, который в 2006 году проиграл президентские ему выборы во втором туре с разгромным результатом 39% против 61%. Сам некогда левый президент при этом смещается к центру, и формирует широчайшую коалицию, в которую входят ведущие левые партии первых двух десятилетий пост-диктатуры — от коммунистов и до умеренных или просто правых.

Болсонару же делает ставку на вчерашних маргиналов-центристов, для которых нынешние выборы — это просто подарок судьбы. Можно побороться за лучшие куски политического пирога и, застолбив себе больший, определить на годы вперед путь развития страны. И вот вчерашние попутчики партийной коалиции Дилмы Русеф — прогрессисты, либеральная партия и республиканцы — теперь составляют основу «болсонаристов». И на прошедших выборах получают более 180 мест в нижней палате бразильского Конгресса. А коалиция за Лулу — всего лишь 80 мест.

Сенат Лула также потерял: 10 мест против 23. При этом на скамейке запасных у болсонаристов есть еще имеющая значительное меньшинство в Конгрессе Социал-демократическая партия (PSD), которая в 90% случаев голосования присоединялась к инициативам действующего президента. А также партия «Бразильский союз», не менее влиятельная, чем PSD, которая ищет, кому бы продать свой голос подороже.

Второй тур президентских выборов в таких условиях уже превращается в праздник безразборного слива любых компроматов. При этом оба кандидата делают ставку на свои проверенные «пунктики». Болсонару — на традиционные христианские ценности, на гомофобию и мизогинию, на борьбу с преступностью и на суверенную политику Бразилии. Лула — на защиту Амазонки, на экономические успехи во время его правления как президента, на общую прогрессивную повестку. И оба кандидата уже обозвали друг дружку «лживыми козлами».

Но все эти соображения — характер пропаганды, состав политических и общественных коалиций за первых и левых, кто у кого сколько мест украл в Конгрессе — в чем-то вторичны. Более важные вопросы: внешняя политика победителя и что делать в связи с этим Москве.

Важность Бразилии становится очевидна любому — страна является второй экономикой Американского континента, сразу же после США, с валовым внутренним продуктом в 3,4 триллиона долларов.

Экономика Бразилии — это 60% экономики Южной Америки. Если бы страна находилась прямиком в Европе, она заняла бы третье место по своей экономической мощи — сразу же после Германии (4,81 триллиона долларов в 2021 году) и России (4,78 триллиона долларов в 2021 году). Страна играет огромную роль на рынках мяса, леса, металлов, а также продукции машиностроения и металлургического передела. Достаточно сказать, что целый ряд местных сырьевых ТНК — Vale, JBS, Marfig — суммарно оцениваются в сотни миллиардов долларов.

И эти компании ведут настойчивую экспансию на американские и европейские рынки. В 2019 года торговая политика бразильцев даже привела к ожесточенной перепалке между президентами Франции и Бразилии. Эммануэль Макрон обвинил Жаира Болсонару в разрушении амазонских лесов, тот окрысился в ответ. Но под пикировкой на экологическую тему скрывался экономический конфликт — французы лоббировали собственный агросектор, а бразильцы уверенно подминали его под себя.

Результатом «экологической озабоченности» Макрона стал срыв подписания торговой сделки ЕС-МЕРКОСУР: Евросоюз по наводке группы стран во главе с Францией заявил — пока Бразилия не урегулирует экопроблемы Амазонки, доступ ее товарам на еврорынок будет закрыт. С тех пор ситуация только ухудшилась. Болсонару заслужил в ЕС репутацию мракобеса и обскуранта во время пандемии COVID-19, так как нападал на кампанию по вакцинации и пиарил препараты с недоказанной эффективностью. По своим взглядам на семью и «традиционные ценности» он блокировался с Венгрией и Польшой. Что только ухудшало его репутацию для большинства консервативных и либеральных европолитиков.

В начале 2022 года только Венгрия и Россия согласились принять Болсонару во время его заграничного турне. А вот парой месяцев ранее европолитики чуть ли не в ряд выстраивались, чтобы поприветствовать Лулу, который решил устроить «как бы не предвыборный вояж» в ЕС.

Помимо усталости от Болсонару, Брюссель надеется в случае прихода к власти Лулы возобновить хорошие отношения с Бразилией. На фоне этого продавить нужные для себя, или хотя бы компромиссные, решения по торговому соглашению с МЕРКОСУР. На фоне развивающегося кризиса более устойчивые связи с Европой позволяет диверсифицировать торговые связи Бразилии, которая сейчас очень плотно завязана на Китай. А для Брюсселя это возможность получить снабжение разнообразными минеральными ресурсами, включая нефть — и всё это уже тревожный звонок для России.

Кроме того, Евросоюз может надеяться на улучшение своих отношений со странами Африки и Азии. Бразилия в первые два с половиной десятилетия посла гражданско-военной хунты постоянно участвовала в миротворческих операциях ООН. За плечами у бразильских военных более 50 таких операций. Бразилия также участвовала в реформе Совета безопасности ООН, настаивая на расширении списков его временных и постоянных участников. В те годы страна пыталась вести сеанс одновременной игры на нескольких международных полях. Ее даже стали рассматривать, в силу экономического и международного потенциалов, как эдакий «Голос глобального Юга».

Возвращение Лулы может восприниматься как возвращение «многополярной» Бразилии, которая пытается поддерживать устойчивые связи со всеми — включая, между прочим, такие страны как Куба, Иран, Никарагуа и Венесуэла. Достаточно вспомнить, что во времена Лулы страна финансировала в кредит строительство несколько значимых инфраструктурных проектов для Каракаса, включая его метро.

Такое обстоятельство в случае избрания Лулы да Силвы могло бы сыграть скорее на пользу России: Лула как неофициальный канал связи с Европой, и в тоже время для связей с Глобальным югом — не самый плохой вариант в наше время.

Но если победит Болсонару, такой сценарий не состоится. Потому что своими действиями нынешние власти умудрились подорвать отношения с Глобальным Югом, Европой и буквально подорвать региональную интеграцию. На благополучие МЕРКОСУРа Болсонару не обращает никакого внимания.

Бразилия когда-то была основным торговым партнером Аргентины, но теперь можно об этом забыть — Китай прочно занял это место.

Против Кубы, Никарагуа и Венесуэлы его сторонники ведут настоящую войну в медиа. Сам президент Болсонару также не останавливается перед угрозами и шельмованием властей этих стран. К тому же он поддерживает Хуано Гуайдо и все это сборище открыто проамериканских «демократов», а в колумбийской политике он изо всех сил болел за ставленников колумбийского ультраправого мясника Альваро Урибе.

Для интересов России в Латинской Америке Болсонару скорее крайне неудобный партнер, если не палка в колесе.

И тут в дело вступают США. Для Болсонару связи с американскими республиканцами («слонами») были всегда важны. Он мало того, что гордился своим прозвищем «Трамп тропиков», за несколько месяцев до своего выдвижения в 2018 году он устроил блиц-тур по США, чтобы заручиться поддержкой правого крыла республиканцев.

Вплоть до прихода к власти в Вашингтоне демократической администрации Джозефа Байдена, болсонаристы демонстрировали четкую лояльность республиканцам. Вплоть до заявлений, про якобы «украденные» у Трампа выборы. На фронте экономической войны, которую Китаю объявил Трамп, его союзник в Бразилии также устроил систематические нападки на Пекин, и пытался заморозить торговые связи с КНР вплоть до первоначального отказа от размещения на своей территории сети 5G от фирмы Huawei.

Потом, правда, пришлось все равно согласиться на развертывание. «Отключение» от торговых связей в Китае зашло так далеко, что вынуждены были вмешаться агро-лоббисты, которые временно вернули Болсонару в адекватное состояние. Зависящие от поставок продукции в Китай и от поставок китайских удобрений, они объяснили сеньору президенту, что не стоит тут «сжигать мосты».

Оно и понятно. В настоящий момент Китай является основным торговым партнером Бразилии. К началу 2020-х годов Пекин стал четвертым по объему прямых иностранных инвестиций в Бразилии. Первое место заняли США, а второе и третье — офшорные юрисдикции в Нидерландах и на карибских островах, через которые европейские и бразильские фирмы прокручивали свои капиталы.

Однако ведущая роль Китая сталкивается с особыми отношениями, которые во время Холодной войны установились между США и Бразилией. Уже тогда Вашингтон рассматривал крупнейшую страну Южного Конуса как своего стратегического союзника и даже более того — гаранта американских интересов в регионе. Бразильские военные обучаются в американских академиях, а страна является крупным потребителем американской военной продукции. Эти отношения сохраняются до сих пор, что потенциально позволяет Вашингтону влиять через «военное крыло» на внешнюю политику Бразилии, особенно в сфере национальной безопасности.

Приход Республиканцев к власти в Вашингтоне дополнительно укрепит такие отношения при любом бразильском президенте, и позволит снизить влияние Китая.

При этом даже в случае прямого союза между Лулой да Силвой и Демократической партии в США этого хватит только чтобы ненадолго сдержать политическое влияние Китая. Потому что для эффективного влияния на политику Вашингтону пришлось бы замещать экономические потери Бразилии от сокращения торговых связей с Пекином. Таких возможностей у США сейчас нет.

Но это не означает, что будущему президенту Бразилии не придется решать вопрос с диверсификацией торговых связей. Для снижения зависимости от Китая и США лидеру придется усиливать внешнеэкономические и отчасти политические связи со странами альянса БРИКС, в частности с Россией. Отчасти признаком движения в эту сторону является юридическое оформление потенциального сотрудничества в ядерной сфере между двумя странами.

Правда, это же означает и возможное усиление связей с Европой. Но для России такое положение скорее выгодно и безотносительно того, кто победит. Болсонару известен своей преданностью республиканцам. Это может стать проблемой для Москвы, если Республиканская партия придет к власти в 2024 году.

Впрочем, ситуация может усложниться еще больше, если усилится тренд на эскалацию китайско-американского противостояния. В 2023 году Пекин может просто негласно начать требовать от своих контрагентов выбрать сторону в экономической войне. Тогда отсидеться, объявив нейтралитет, не получится. Перед Бразилией может стать необходимость выбирать политику в Тихом океане.

В целом, в президентской гонке в Бразилии нет даже слабо выраженного пророссийского кандидата. С точки зрения России у любого возможного победителя будет ряд плюсов и минусов, что требует уделить больше внимания к стратегии взаимодействия Москвы и Бразилиа.

Лула может помочь налаживать связи со странами «Глобального Юга», к тому же могут улучшиться дипломатические позиции в Латинской Америке. Однако Россия может извлечь выгоду и из изолированности Болсонару, так как подталкивает его завязывать больше торговых связей с Москвой.

Но крупный минус есть у обоих: каждый из кандидатов склонен устанавливать более тесные связи с идейно близкими администрациями в США и Европе.

Решить эти проблемы можно только последовательной работой: необходимо прагматично наращивать научные и экономические связи как через БРИКС, так и напрямую. А не притворяться, что ты больший латиноамериканец, чем местные и лезть обниматься с первым попавшимся каудильо, который скажет ¡Viva Russia!