7 хороших книг нобелевских лауреатов, которые вы не читали. А стоило бы

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович вспоминает семь не самых известных книг лауреатов Нобелевской премии по литературе, которые обязательно стоит прочитать. Это тексты Сельмы Лагерлёф, Иво Андрича, Чеслава Милоша, Тони Моррисон, Герты Мюллер, Элис Манро и Боба Дилана.

Сельма Лагерлёф (Нобелевская премия 1909 г.). Морбакка. М.: АСТ, Corpus, 2014. Перевод со шведского Н. Федоровой

В России Сельму Лагерлёф знают преимущественно как автора культовой детской книги «Путешествие Нильса с дикими гусями». Шведы больше всего ценят ее трехтомную эпическую сагу о семействе Лёвеншёльдов. А лучшая (самая светлая, нежная, лиричная и утешительная) ее книга — это определенно «Морбакка», названная по имени родового поместья Лагерлёфов, где прошло детство писательницы. 

Простой и ясный детский мир, ежедневная радость бытия среди живописной природы и разных, не похожих друг на друга, но одинаково хороших людей, домашний уют, захватывающие приключения — вот, собственно, и все, из чего состоит «Морбакка». Все, что мы любим в книгах Астрид Линдгрен про детей из Бюллербю, Эмиля из Леннеберги и Мадикен из Юнибаккена, только написано раньше и, пожалуй, заметно лучше.

Иво Андрич (Нобелевская премия 1961 г.). Мост на Дрине. М: Правда, 1985. Перевод с сербско-хорватского Т. Вирты

В нашей стране нобелевского лауреата Иво Андрича, коммуниста, героя социалистического труда Югославии и председателя местного союза писателей, забыли настолько прочно, что ни одна его книга не переиздавалась по-русски с 2000 года. Между тем роман «Мост на Дрине» — эпическое полотно, охватывающее историю Сербии с XVI века по начало XX-го, — можно читать сегодня не с меньшим удовольствием, чем полвека назад, когда он гремел по всему миру. 

В центре повествования в полном соответствии с названием находится мост, построенный по приказу турецкого султана через Дунай в сербско-боснийском городе Вышеград. Этот мост — незыблемая константа, вокруг которой закручиваются десятки судеб, на нем (и в его ближайших окрестностях) происходят события в диапазоне от комических до трагических, от исторически-судьбоносных до фольклорно-сказочных. Увлекательная историческая проза с легким налетом благородной модернистской игры — эдакий привет Умберто Эко и Милораду Павичу из социалистической Югославии 1950-х годов.

Единственная книга польского поэта и мудреца Чеслава Милоша, которая хоть как-то соответствует определению «роман». Впрочем, соответствие это довольно условное: сладостно тягучий, многоплановый автобиографичный текст «Долины Иссы» растекается в разные стороны, категорически отказываясь выстраиваться вдоль стандартной романной магистрали «пролог-эпилог». 

Исса — сонная, затененная деревьями река — струит свои воды где-то в темной литовской глухомани, а на ее берегах течет жизнь — архаичная, мало изменившаяся со времен Средневековья. Черт мучает и сводит с ума лесника. Экономка местного ксендза накладывает на себя руки и становится привидением. Оплакивает своих ушедших в армию сыновей бабка главного героя — девятилетнего Томаша, мальчика из польской шляхетской семьи. Охотники, раздувая щеки, трубят в рога среди осенних лесов, в господском саду поспевают яблоки, а борцы за независимость Литвы подбрасывают в комнату Томаша боевую гранату. Жизнь накануне великой смуты ХХ века во всей ее красоте, полноте и многообразии. Кроме того, «Долина Иссы» — один из самых завораживающих образчиков того, что принято называть «прозой поэта».

Любимая писательница телеведущей Опры Уинфри, афроамериканка Тони Моррисон пишет романы, обладающие уникальной способностью разрывать читателю сердце. Из всех ее книг «Возлюбленная» — не только самая знаменитая, но и самая душераздирающая. В середине XIX века молодая рабыня Сэти бежит со своими детьми из рабства, однако их след берет поисковый отряд, призванный вернуть хозяину его живую собственность. Для того, чтобы спасти от рабства двухлетнюю дочь, Сэти ее убивает, разрушая тем самым собственную жизнь и жизнь своих старших детей. 

То, что на входе обещает слезливую мелодраму в духе «Хижины дяди Тома», на выходе оборачивается пугающей, трогательной и невыразимо печальной историей в лучших традициях «южной» американской прозы с одной стороны и хорроров Стивена Кинга — с другой. Один из величайших романов ХХ века — и, бесспорно, главная книга об американском рабстве со времен «Гекльберри Финна». Что называется, катарсис гарантирован.

Герта Мюллер, выходец из семьи банатских швабов (немцев, живущих на территории Румынии), стала, пожалуй, самым неизвестным нобелиатом за последние 30 лет — к моменту присуждения ей премии на английский был переведен только сборник ее эссеистики, а на русский — лишь пара стихотворений. Однако после публикации по-русски ее самой известной книги стало очевидно, что Нобелевский комитет не ошибся с выбором. 

«Сердце-зверь» — это отчасти роман, отчасти воспоминания о юности, пришедшейся на годы расцвета режима Чаушеску. Как и сама Мюллер, героиня-рассказчица происходит из семьи «орумынившихся» немцев. Дочь бывшего эсэсовца, она уезжает из темного, безрадостного села в город — учиться в университете, но город не лучше деревни. Там тоже все пропитано страхом и ложью, а укрыться от глаз «охранников» еще сложнее — если вообще возможно. Ужасы тоталитаризма и щемящая бесприютность юности, упакованные в формат поэтичной, певучей прозы, помимо объективных достоинств словно специально отформатированы под российского читателя: да, все узнаваемо, все как в нашем социалистическом прошлом, только еще жестче.

Канадка Элис Манро получила премию как «мастер современного короткого рассказа», и это безусловная правда: лучше нее рассказов в сегодняшнем мире не пишет никто. Впрочем, «Ты кем себя воображаешь?» — не столько сборник рассказов, сколько роман, разбитый на несколько взаимосвязанных эпизодов, рассказывающих о жизни двух женщин — Фло и ее приемной дочери Розы. Роза пытается выбраться из нищеты, закончить университет, запрыгнуть в захлопывающуюся дверь социального лифта, влюбиться, выйти замуж. Фло пытается защитить Розу от реальности и от нее самой — или, если угодно, удержать ее рядом, удушить любовью и ревностью, запереть в своей социальной страте, лишить будущего. Банальность в духе «Одной жизни» Мопассана в пересказе, а в реальности — тончайшая, сотканная из полутонов и полутеней, виртуозная по замыслу и исполнению история человеческой души. Если бы Чехов жил сегодня, он определенно писал бы как Элис Манро.

Формально «Хроники» Боба Дилана — это автобиография, однако рамки жанра для Дилана тесны, а читательские ожидания он, как автор контркультурный, видал в гробу. Именно поэтому пишет он не о годах своей славы и уж тем более не о том, как родились самые главные, самые успешные его песни, а о мелких частностях, имеющих значение главным образом для него самого. Треть книги — про год, предшествовавший переезду Дилана в Нью-Йорк, сто страниц — про один запавший ему в душу зимний день, меньше двадцати страниц — про Вудсток и пик славы в середине 1960-х… 

Однако из этой специфической выборки, из демонстративного отказа соответствовать каким-то канонам и требованиям, из умолчаний и недомолвок, рождается образ Боба Дилана куда более живой, достоверный и цельный, чем из любого самого подробного жизнеописания. По-русски выходила только первая часть «Хроник» — и то мизерным тиражом, но теперь на волне нобелевской популярности, возможно, руки у издателей дойдут и до оставшихся двух томов.