Даже в 1941-м немецкие войска застревали повсюду
Безуспешное с оперативной точки зрения наступление 6-й армии на Коростень и Киев
--- " Командование 6-й армии все еще надеялось осуществить охват сравнительно подвижного противника с востока и отрезать его от Днепра. Но чем дальше шло продвижение, тем меньше шансов оставалось на такой успех: слишком много неопределенности таило в себе Припятское пространство. Столкнувшись с новыми трудностями, командующий 6-й армией вскоре пришел к выводу, что он недооценивал если не противника, то, во всяком случае, местность, с которой не могли справиться его твердая воля и его приказ: войска застревали повсюду, кроме скудных полосок сухого пространства на краю лесов и болот, где, однако, немедленно появлялся подвижный, свыкшийся с местностью противник. Не оставалось более никаких сомнений в том, что разгромить его имеющимися в распоряжении силами и средствами, наступая лишь с юга, невозможно. "---
Донесение командира 3-го моторизованного армейского корпуса об отказе от намерения нанести «удар [96] накоротке» по Киеву явилось поводом для изменения планов командования группы армий «Юг», которое теперь намеревалось временно отложить овладение Киевом и захват плацдарма на Днепре до того момента, пока не окажется возможным подтянуть необходимые для наступления крупные силы 6-й армии. Это намерение было изложено в оценке обстановки, составленной 14 июля{92}. Теперь представлялось необходимым в целях быстрейшего проведения операции на окружение в кратчайший срок перебросить скованные под Киевом в обороне танковые и моторизованные соединения в состав танковой группы для создания на охватывающем крыле мощного ударного кулака. Этот план приобрел решающее значение, когда, начиная с 18 июля 26-й армии русских, наносившей удары из района Канева по слабому еще восточному крылу 1-й танковой группы, удалось в условиях неблагоприятной для наступления танковых сил погоды на целых десять дней задержать движение на юго-восток немецких соединений, участвовавших в упомянутой операции. Продолжать операцию можно было лишь после того, как все танковые и моторизованные соединения вновь оказались бы сосредоточенными в твердых руках командующего 1-й танковой группой. И здесь еще раз со всей отчетливостью проявилось значение отказа от быстрого овладения Киевом: активность русской 26-й армии снижалась по мере ограничения ее связи с Киевом по западному берегу Днепра.
Для своевременного решения Припятской проблемы, стоившей немецкому командованию стольких нервов, никак не удавалось найти удовлетворительного с оперативной точки зрения пути просто потому, что эта проблема неизменно оттеснялась на второй план другими, еще более срочными задачами. В штабе группы армий относительную значимость Припятской и прочих проблем расценивали не так, как в штабе 6-й армии, где все представлялось в мрачном свете, поскольку именно 6-й армии пришлось непосредственно столкнуться с варварскими условиями Припятской области и вести тяжелые бои в районах севернее Новоград-Волынского и Житомира. Еще 16 июля пришлось констатировать, что [97] командование 6-й армии, находясь «под впечатлением чрезвычайно сильного физического утомления войск», склонно оценивать обстановку перед фронтом армии в более пессимистическом духе, чем она этого заслуживала с точки зрения общего положения дел{93}. Вследствие этого возникло серьезное противоречие между обеими командными инстанциями в отношении выбора района для сосредоточения сил. Командование группы армий отстаивало точку зрения, что в районе Коростеня противника уничтожить не удастся, поскольку он постоянно будет уклоняться от боя. Отсюда делали вывод, что немецкое командование действовало бы лишь на руку противнику, сосредоточивая в Припятской области слишком крупные силы вместо того, чтобы бросить их на Киев. Командование же 6-й армии в своей оценке обстановки от 15 июля придерживалось противоположного мнения: «Характер угрозы нашим войскам со стороны главных сил 5-й армии русских по-прежнему таков, что указанную угрозу следует ликвидировать до наступления на Киев. Для этого недостаточно нанести фронтальный удар, который в лучшем случае лишь оттеснит противника на укрепленный рубеж Емильчино, Белка, р. Ирша, но одновременно приведет к сковыванию значительного числа наших соединений в связи с необходимостью обеспечения флангов. Необходимо нанести концентрический удар по упомянутому рубежу противника с целью прорвать его и взять Коростень. Лишь при этом условии будет временно ликвидирована фланговая угроза в обширном пространстве между реками Тетерев и Случь...»{94}
Учитывая ставшие хроническими трудности 6-й армии, командование группы армий, несмотря на некоторые колебания, одобрило изложенное представление штаба армии, хотя со своей стороны, впрочем, надеялось на возможность уничтожения 5-й армии русских только при условии, если с севера вскоре примет участие в операции 35-й корпус группы армий «Центр», который мог бы нанести удар через Мозырь на Овруч. 15 июля соответствующий запрос был направлен на рассмотрение [98] ОКХ и одновременно о его содержании было информировано командование группы армий «Центр». Штаб группы армий «Юг» приложил к запросу оценку обстановки, в которой заявлял о своем намерении срочно вывести один корпус (55-й) в составе трех дивизий из подчинения 6-й армии и перебросить на Киевское направление для смены 3-го моторизованного армейского корпуса, а затем всеми силами северного крыла перейти в наступление на коростенскую группировку противника с целью ее уничтожения{95}.
Во время состоявшегося 15 июля обсуждения вопроса командующий 6-й армией высказался в пользу наступления из района Житомира в восточном направлении с целью охвата противостоящих войск противника.
В итоге было предпринято переподчинение ряда соединений. Чтобы разгрузить штаб 6-й армии и сосредоточить его усилия на Киевском и Коростенском направлениях, южная группировка армии была переподчинена 1-й танковой группе{96}. В результате командующий 6-й армией мог теперь, располагая тремя корпусами в составе одиннадцати дивизий, сосредоточить весь свой полководческий талант главным образом на решении Припятской проблемы. Численность же 5-й армии русских предположительно составляла одиннадцать-четырнадцать дивизий. 25-я моторизованная пехотная дивизия и танковая дивизия СС «Адольф Гитлер» на период этого наступления были изъяты из состава 6-й армии.
Оба эти соединения примерно 18 июля были сняты с фронта в районе Житомира и переброшены под Киев в состав 3-го моторизованного армейского корпуса. Этими соединениями и несколькими спешно сколоченными моторизованными частями была прежде всего заполнена брешь на северном фланге между Радомышлем и Житомиром с целью обеспечить автомагистраль от всяких случайностей. Затем началась смена 3-го моторизованного армейского корпуса.
Однако командование группы армий все-таки не могло примириться с бесперспективным планом [99] операции на уничтожение, предложенным штабом 6-й армии. Когда 17 июля стало ясно, что русская 5-я армия едва ли предпримет новые попытки прорыва из района Коростеня, а вопрос использования 35-го корпуса на севере все еще оставался открытым, 6-я армия получила приказ «разбить 5-ю армию русских, действовавшую в районах Киева и Коростеня, и отбросить ее на восток к р. Днепр севернее Киева»{97}. Тем не менее никто не питал иллюзий относительно того, что удастся организовать наступление целой армии с меньшей затратой времени и сил, чем осуществлявшиеся до этого ограниченные по своим задачам действия по прикрытию остальных сил группы армий.
Армейские корпуса, наступавшие вдоль железной дороги Новоград-Волынский — Коростень (17-й), из района Житомира на север (29-й) и вдоль левого берега р. Тетерев (51-й), медленно продвигались вперед{98}. К 22 июля удалось в упорных боях оттеснить русских на их оборонительный рубеж Малин, Емильчино и на отдельных участках вклиниться в него. Командование 6-й армии все еще надеялось осуществить охват сравнительно подвижного противника с востока и отрезать его от Днепра. Но чем дальше шло продвижение, тем меньше шансов оставалось на такой успех: слишком много неопределенности таило в себе Припятское пространство. Столкнувшись с новыми трудностями, командующий 6-й армией вскоре пришел к выводу, что он недооценивал если не противника, то, во всяком случае, местность, с которой не могли справиться его твердая воля и его приказ: войска застревали повсюду, кроме скудных полосок сухого пространства на краю лесов и болот, где, однако, немедленно появлялся подвижный, свыкшийся с местностью противник. Не оставалось более никаких сомнений в том, что разгромить его имеющимися в распоряжении силами и средствами, наступая лишь с юга, невозможно. Так, командующий 6-й армией после многих колебаний все же пришел к убеждению в правоте командования группы армий, считавшего, что при существующих возможностях удастся в лучшем случае лишь оттеснить противника в Припятской области. Отсюда и донесение его [100] от 21 июля, в котором предлагается «ограниченными силами (семь дивизий) осуществить окружение города Коростень на более ограниченном пространстве. Армия видит теперь свою задачу в том, чтобы значительными силами (на первом этапе восемь дивизий) овладеть районом западнее и южнее Киева, дабы... подготовить новое наступление с целью овладения городом или форсирования р. Днепр»{99}.
Этим разумным донесением командующий 6-й армией выразил свое согласие с новой задачей, которая была ему поставлена в директиве № 4 (пункт 2, d) штаба группы армий{100}. Директивой предусматривалась новая перегруппировка сил 6-й армии. 22 июля 29-й армейский корпус был снят с фронта в районе Коростеня и в составе четырех дивизий начал продвижение в направлении на Киев. 51-й армейский корпус с Малинского плацдарма должен был наступать на Коростень, продвигаясь сначала на север через Барановку, а затем параллельно железной дороге на северо-запад. 17-й армейский корпус получил задачу, преодолев рубеж Белка, Емильчино, продолжать движение в восточном направлении. Все эти войска, осуществлявшие «концентрическое» наступление, лишь медленно, шаг за шагом, продвигались вперед.
В оперативной сводке от 28 июля командование группы армий вновь констатировало следующее: «Осуществляемое пехотными дивизиями наступление не сможет обеспечить окончательный разгром 5-й армии русских, воспрепятствовать ее отходу на север и северо-восток, но способно лишить противника возможности наступательных действий на западном берегу р. Днепр... 6-я армия.., предпринимая тактическое наступление с ограниченной целью, должна ликвидировать угрозу своему северному флангу по эту сторону р. Днепр. Проведение в жизнь этого решения будет зависеть от обстановки и от дальнейших указаний ОКХ»{101}. А ОКХ еще и 1 [101] августа ставило задачу «вести наступление 6-й армии против действующей в болотистой местности северо-западнее Киева 5-й армии русских с таким расчетом, чтобы воспрепятствовать отходу последней на северный берег р. Припять и уничтожить ее западнее р. Днепр»{102}. На это командование группы армий 2 августа ответило, что выполнение поставленной задачи «возможно лишь после введения в бой танковых и моторизованных соединений, способных осуществить параллельное преследование, обтекание и окружение противника, или при том условии, что в ближайшее время крупные силы группы армий «Центр» начнут наступление из района Мозыря на юг»{103}. Командующий группой армий вновь попросил ОКХ временно передать в его распоряжение еще свободную 2-ю танковую дивизию, находившуюся в пространстве южнее Припяти, а также обеспечить взаимодействие со стороны группы армий «Центр».
Однако этот запрос не был удовлетворен. Просьбу в отношении 2-й танковой дивизии отклонило ОКВ, а что касается группы армий «Центр», то она была просто неспособна поддержать своего правого соседа. В результате оставалось лишь довольствоваться фронтальным оттеснением русской 5-й армии, так как высвободить собственные танковые и моторизованные соединения в момент наивысшего напряжения боевых действий по окружению южной группировки под Уманью было менее возможно, чем когда-либо прежде. 7 августа немецкие войска с большим трудом овладели, наконец, городом Коростень, но это был ординарный успех{104}. Противнику снова удалось вырваться из «петли». Не была ликвидирована угроза северному флангу, а поведение русских никак не позволяло надеяться, что их командование собирается легко расстаться со «своей» Припятской областью.
В районе Киева к 24 июля все танковые и моторизованные соединения были сменены пехотными и переданы в распоряжение 1-й танковой группы. 55-й армейский корпус (четыре дивизии) находился в районе восточнее р. Тетерев, располагаясь правофланговыми частями [102] по рубежу р. Ирпень, левофланговыми — вдоль желеной дороги Киев — Коростень.
29-й армейский корпус (в рассматриваемый период в составе четырех дивизий) передовыми частями приближался к Фастову.
На совещании в штабе группы армий «Юг» 20 июля начальник генерального штаба сухопутных сил указал на необходимость «обеспечить создание сильной группировки южнее Киева...»{105} В соответствии с этим в директиве № 4 (пункт 2, d) от 21 июля командование группы армий «Юг» поставило 6-й армии задачу «возможно раньше крупными силами одновременно овладеть районами западнее и юго-западнее Киева»{106}. С этим связывалась установка на подготовку к форсированию р. Днепр южнее Киева с целью нанесения решающего удара по «крепости» с восточного берега. В качестве усиления 6-я армия получала последние резервы группы армий и ОКХ (в общей сложности четыре дивизии), а также свою прежнюю южную группу (именовавшуюся к описываемому моменту группой фон Шведлера и представлявшую собой 4-й армейский корпус, в состав которого предполагалось ввести пять дивизий) после ее высвобождения из операции по окружению. Перечисленным силам предстояло сосредоточиться вблизи р. Днепр северо-западнее Канева.
С оперативной точки зрения указанные мероприятия означали, что главное командование сухопутных сил и командование группы армий «Юг» стремились при ведении дальнейших военных действий положить конец изолированности между операциями группы армий, поскольку ее вообще можно было терпеть лишь временно.
В порядке осуществления указанного замысла командованию 6-й армии 24 июля было предложено «в соответствии с требованиями общей обстановки в кратчайший срок организовать наступление крупными силами в направлении на Васильков»{107}. В оценке обстановки от 28 июля указывалось, что можно ожидать успешного окончания этого наступления и блокирования Киева [103] юга в ближайшее время{108}. А 31 июля последовал приказ на «подготовку 6-й армии к наступлению с форсированием р. Днепр»{109}.
С точки зрения характеристики предстоявшей операции представляется существенным отметить, что в качестве «следующей задачи» 6-й армии предписывалось «форсировать р. Днепр и захватить плацдарм оперативного масштаба на восточном берегу». При этом указывалось, что «если противник против ожидания не оставит Киев», то важнейшие районы города следует окружить, от наступления же на них воздержаться.
В течение 30 июля 29-й армейский корпус и часть сил 55-го армейского корпуса (пять пехотных дивизий, за которыми следовали еще две дивизии) вели наступление на Васильков. 31 июля они натолкнулись на южный укрепленный пояс у Киева. Часть сил вышла к Днепру в районе Триполья. На западном берегу все коммуникации, ведущие из Киева на юг, были перерезаны{110}.
В штабе 6-й армии в связи с неожиданно быстрым успехом последнего наступления возникло мнение, что противник сильно измотан и что поэтому можно решиться на внезапный удар с целью ликвидации Киевского плацдарма русских. Однако к 1 августа выяснилось, что такого рода действия уже бесперспективны и надеяться можно было еще лишь на успех планомерно организованного наступления{111}. Поскольку с юга город был меньше защищен естественными преградами да и искусственные укрепления были здесь, по-видимому, также относительно менее мощными, чем на западных подступах, предполагалось, что легче всего будет прорваться вдоль Днепра. На одном из участков удалось после тяжелых боев вбить узкий клин в глубокоэшелонированную, сильно укрепленную оборону. Острие клина вышло к южной окраине Киева 7 августа, в тот самый [105] день, когда на левом крыле был взят Коростень{112}. Однако с выраженной командованием 6-й армии надеждой на захват киевских мостов уже 8 августа пришлось расстаться.
В этот момент еще раз отчетливо проявился характер взаимосвязи между событиями у Киева и Коростеня: в Киеве 26-я армия русских вела решительное сражение, а под Коростенем их 5-я армия все еще могла позволить себе потерю территории. Обе эти армии хорошо справлялись с возложенными на них задачами. А невдалеке от Киева, в Броварах, находился штаб юго-западного направления русского фронта. Когда 8 августа 6-й армии было передано требование ОКХ возможно скорее овладеть Овручем, где пересекаются железная и шоссейная дороги, командующий армией доложил, что для продолжения наступления одновременно на Киев и на Овруч сил армии недостаточно. Он указывал, что, с одной стороны, учитывая положение противника, трудные условия местности и усталость своих войск, наступление на Овруч невозможно осуществить без дополнительных подкреплений и что, с другой стороны, дальнейшее наступление на Киев может окончиться успешно только при условии переброски 51-го армейского корпуса из района Коростеня на восток с целью блокирования Киева с севера. Командование группы армий одобрило эту мысль и приказало в первую очередь обеспечить продолжение наступления на Киев, ограничиваясь оборонительными действиями против 5-й армии русских{113}. На следующий день командующий 6-й армией доложил свои соображения относительно Киевского направления, констатируя значительное усложнение обстановки и на этом участке фронта. Постоянное увеличение сил противника, усиление его сопротивления, активизация артиллерии и авиации и наряду с этим очень заметное утомление и большие потери своих войск, достигавшие около 200 человек на дивизию в сутки, — все это рассеивало надежды на достижение успеха в ближайшее время. К тому же вступил в действие психологический фактор, усложнивший ситуацию, а именно: тактический [105] успех нового удара русской 26-й армии из Канева на Богуслав, нанесенного 7 августа по несомкнутому еще стыку между 1-й танковой группой и группой фон Шведлера, которая опять была передана в состав 6-й армии и готовилась к наступлению в направлении Днепра. Ввиду совпадения по времени трех отрицательно действующих факторов (напряженная обстановка под Киевом, неблагоприятная ситуация на направлении Коростень, Овруч и неприятная неожиданность на направлении Канев, Богуслав) возникло тревожное ощущение неуверенности. В конце дня 9 августа командующий 6-й армией, находясь под свежим впечатлением личных наблюдений за военными действиями, пришел к выводу, что обстановка настоятельно диктует необходимость выбора между продолжением наступления на Киев и приостановлением его. Командующий группой армий, предупреждая возможность кризиса в управлении войсками, признал целесообразным второе и отдал приказ приостановить наступление на рубеже Киев, Коростень и временно перейти к обороне, с тем, чтобы, рассредоточив войска в глубину, обеспечить им возможность отдыха{114}. В очередной оценке обстановки, представленной в ОКХ, командование группы армий выразило свое довольно пессимистическое в тот момент мнение относительно положения на северном крыле. Указывалось даже, что из некоторых особенностей поведения противника можно сделать заключение о намерении командования русских «перейти в наступление из района Киева (сосредоточенными за р. Днепр силами) и из района Овруча с целью разгромить северное крыло группы армий». Затем подчеркивалось, что немецкие войска, «физическое истощение которых нельзя не учитывать», не способны к наступлению против вновь пополненных русских дивизий. Еще раз выражалась просьба относительно срочной передачи в подчинение группы армий 2-й танковой дивизии и «обеспечения в ближайшее время поддержки силами группы армий «Центр» из района Гомеля»{115}. Но [106] ОКХ не сочло возможным согласиться с такой характеристикой противника. Учитывая требования момента в отношении проведения военных действий в масштабе всей кампании, ОКХ не пошло на выделение части сил группы армий «Центр» для удара в южном направлении. Не была передана и 2-я танковая дивизия. Командованию группы армий предлагалось собственными силами обеспечить новое быстрое продвижение «скованного и переутомленного северного крыла»{116}.
Поскольку южное крыло группы армий продолжало теперь успешное наступление, положение на фронте 6-й армии требовало принятия быстрых и решительных мер. 10 августа командующий группой армий приказал 1-й танковой группе срочно передать в распоряжение 6-й армии один подвижный корпус.
С прибытием его 6-я армия должна была, вновь перейдя к активным действиям, обеспечить свободу маневра своему северному крылу, а затем возобновить наступление на Киев. Далее, в зависимости от развертывания боевых действий можно было назначить место, время и силы для форсирования Днепра. Предполагалось, что введенные в состав 6-й армии танковые и моторизованные соединения останутся на некоторое время в ее подчинении также для продолжения боевых действий к востоку от Днепра{117}.
Характеристика противника, данная штабом группы армий 9 августа под свежим впечатлением обострения и без того трудного положения 6-й армии, была поспешной. Она, несомненно, переоценивала полководческие достоинства русского командования, и ее уже на следующий день при переговорах с начальником генерального штаба сухопутных сил перестали придерживаться{118}. Но интересна сама по себе психологически обусловленная сильная реакция. Если представить себе тогдашнюю общую ситуацию на фронте группы армий «Юг», s нетрудно убедиться, что она отражала противоречия оперативных замыслов. Южное крыло преследовало [107] противника, северное внезапно вынуждено было перейти к обороне. Это было одновременно выигранное и проигранное сражение, и вместе с тем это означало нарастание кризиса в управлении войсками. Южной ударной группе предстояло, форсировав Днепр, продвигаться в восточном направлении. В оперативном взаимодействии с ней должно было форсировать Днепр и включиться в наступление также и северное крыло. Если бы последнему это не удались, то успех Уманской операции, как это стало ясно сразу же после ее завершения, в конечном счете не дал бы ожидаемых результатов.
Группе армий «Центр» в описываемый период времени удалось прочно овладеть междуречьем в районе Смоленска и отразить все попытки русских вернуть в свои руки этот опасный трамплин, необходимый немецким войскам для дальнейшего наступления на Москву. Уже 21 июля немецкие танковые клинья достигли намеченных целей в районах Ельни и Ярцева. После этого важнейшей задачей было подтянуть продвигавшиеся за ними пехотные армии, закрепиться на захваченной территории и затем вывести из боя танковые соединения с целью привести их в порядок и подготовить к решению дальнейших задач{119}.
Но правое крыло группы армий сильно отстало. Оно еще в середине июля задержалось на рубеже Кричев, Рогачев, не будучи в состоянии сломить усиливавшееся сопротивление 21-й армии русских севернее Гомеля. С 23 июля противник стал подтягивать новые силы из районов Гомеля и Брянска и бросать их против 2-й армии и южного фланга 2-й танковой группы. Эти русские силы вместе со своей 2-й армией, предпринимавшей сильные атаки против выступа в районе Ельни, угрожали всему южному крылу группы армий «Центр». Кроме того, противник, по-видимому, подготовил на рубеже Гомель, Рославль новую оборону (21-я, 13-я и 4-я армии), которая, создавая опасное положение на фланге, грозила задержать дальнейшее продвижение всей группы армий. 2-я армия была не в состоянии своими силами сломить это сопротивление фронтальным ударом. Поэтому командование группы армий «Центр» 27 июля приняло решение повернуть часть сил 2-й [108] танковой группы, которым 1 августа предстояло нанести удар через Рославль в общем направлении на Стародуб, то есть в тыл противнику, оборонявшемуся перед фронтом 2-й армии, чтобы таким путем обеспечить свободу действий на южном фланге и дальнейшее продвижение 2-й армии на восток. 2-я танковая группа, вынужденная непрерывно отражать атаки противника с востока, смогла, тем не менее, к 8 августа создать предпосылки для последующего удара в южном направлении из района Рославля и закрыть брешь на стыке с 2-й армией в районе Кричева. А 2-я армия тем временем, отражая атаки противника с фронта, перегруппировывалась с таким расчетом, чтобы 11 августа начать наступление на силы противника, оборонявшиеся севернее Гомеля.
Но сначала ей пришлось обеспечить свободу действий также на своем южном фланге, в Припятской области. Здесь к концу июля кавалерийские соединения противника (три дивизии) прорвались к автомагистрали Слуцк — Бобруйск. Совместно с несколькими пехотными соединениями они сковали целый корпус (43-й армейский) в районе севернее Мозыря, а также задержали движение 35-го армейского корпуса на Мозырь. Отсюда видно, что группа армий «Центр» была не в состоянии перебросить через р. Припять на юг часть своих сил для поддержки 6-й армии в ее боях против 5-й армии русских. Наконец, к 8 августа удалось разбить кавалерию противника и тем самым создать предпосылки для наступления главных сил 2-й армии восточнее р. Днепр на гомельскую группировку противника{120}. Это давало основание надеяться, что южное крыло группы армий «Центр» снова сможет продвигаться вперед.