Из лифтёра в генералы. Как фото секретного агента облетело все газеты мира
После скоропостижной смерти Александра Короткова прошло 60 лет, но до сих пор имена некоторых его агентов не рассекречены.
За большие заслуги в деле обеспечения госбезопасности генерал-майор Коротков был награждён орденом Ленина, шестью (!) орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и др.
Скромный долговязый 18-летний московский паренёк, ученик электромонтёра, безотцовщина, Саша Коротков к 1927-му освоил «буржуазный» теннис. Спарринг-партнёры на кортах «Динамо» у него были из ЧК. И осенью 1928-го помощник зампреда ОГПУ Вениамин Герсон предложил ему работу на Лубянке. Для начала — электромехаником по лифтам в хозяйственном отделе.
«Труп в чемодане»
Не прошло и года, как Александр уже работал в легендарном Иностранном отделе. Выяснилось, что помимо отличной физподготовки у него ещё и способности к языкам. Короткова стали готовить к нелегальной работе за границей.
В 1933-м «Длинный» (первый оперативный псевдоним Короткова) — уже нелегал в Париже. По легенде, он чех Карл Рошецкий из Австрии, который приехал учиться в Сорбонну. Там он вполне удачно пробовал вербовать французских офицеров. Но однажды его едва не поймали, поэтому от греха подальше агента вернули в Москву. Однако уже в 1936-м он под дипприкрытием работает в торгпредстве СССР в Германии. Там «Длинный» добыл бесценную информацию о новых немецких военных технологиях. В частности, сведения об искусственном каучуке, синтетическом бензине, радаре.
В 1937-м он опять оказался во Франции. Все нюансы работы Короткова в этот период не раскрыты до сих пор. Известно лишь, что разведчик вошёл в группу, занимавшуюся поиском и устранением предателей и врагов СССР. Одной из целей ликвидаторов стал бывший сотрудник НКВД и резидент ИНО ОГПУ в Иране Георгий Агабеков. Он в 1930 г. бежал в Бельгию, затем перебрался во Францию, где опубликовал книгу, в которой сдал иранское звено советской разведки. После откровений Агабекова начались аресты и казни. Его ликвидировали в Париже, заманив на явочную квартиру. «Там его уже ждали боевик, бывший офицер турецкой армии и молодой нелегал Коротков, — рассказал в своей книге о "короле нелегалов" Теодор Гладков. — Турок убил Агабекова ножом, после чего тело запихнули в чемодан, который выкинули в реку. Труп так никогда и не был обнаружен».
В самом конце 1930-х Короткова назначили замначальника 1-го отделения внешней разведки. Его новый псевдоним — «Степанов». В конце августа 1940-го по приказу Берии он отправился в Берлин. Главная задача — восстановить контакты с резидентурой, законсервированной в 1936–1938 гг. Легальное прикрытие — должность 3-го секретаря полпредства СССР в Германии.
К «любовнице» с рацией
Коротков сумел отыскать правительственного советника Имперского министерства экономики Арвида Харнака («Корсиканец») и его жену Милдред («Японка»). Вышел на связь и старший сотрудник разведывательного отдела люфтваффе Харро Шульце-Бойзен («Старшина»). Эти люди по-прежнему занимали важные посты и были отлично информированы. «Степанов» удивился, узнав, что в подпольной группе Харнака и Шульце-Бойзена более 60 человек. Этот берлинский костяк «Красной капеллы» будет уничтожен через год после начала войны. Но они успеют передать много ценнейших сведений. Например, благодаря «Старшине» Коротков узнал, что работающий в Москве военно-воздушный атташе США — шпион Гитлера.
Отдельно стоит рассказать об агенте «Брайтенбах» — гауптштурмфюрере СС, сотруднике гестапо Вилли Лемане, который считается основным прототипом Штирлица. Коротков оказался единственным из всех советских разведчиков, кто знал его в лицо, — остальные были либо расстреляны, либо репрессированы. От Лемана Коротков узнал подробности тайной реорганизации нацистских спецслужб. Разведчик тут же откорректировал и максимально обезопасил деятельность своих подчинённых.
Во второй половине июня 1941-го для «Корсиканца» и его группы начали присылать с диппочтой рации, шифры, коды, деньги. Но Коротков не успел их передать. Ночью 22 июня здание советского посольства в Берлине оцепили эсэсовцы. Единственным дипломатом, которому дозволялось выезжать, и то только в немецкий МИД и в сопровождении начальника охраны посольства офицера СС Хайнеманна, был Валентин Бережков. Он и помог договориться с Хайнеманном за 1 тыс. марок. Офицер СС дважды, 22 и 24 июня, вывозил «Степанова» в город. Якобы тому надо было срочно проститься со своей немецкой любовницей перед высылкой в Союз. Немец высаживал разведчика около метро, а часа через два подбирал в другом месте. Коротков успел передать «Корсиканцу» и «Старшине» всё, что прислал Центр.
За спиной Кейтеля
Эшелон с интернированными советскими дипломатами прибыл в Москву в июле 1941-го. Коротков возглавил немецкий отдел внешней разведки, который отвечал за заброску разведчиков в Германию. Он не только участвовал в создании спецшколы для подготовки агентов, но и сам обучал будущих нелегалов.
В ноябре-декабре 1943 г. полковник Коротков в составе советской делегации находился в Тегеране, где проходила встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля. Там он успел отправить через Болгарию в Германию нескольких агентов. Один из них устроился на завод разработчика реактивных истребителей Ме.262 авиаконструктора Вилли Мессершмитта. Второй сумел занять должность на предприятии создателя немецких ракет Вернера фон Брауна.
Но самое ответственное задание он получил весной 45-го. Короткова вызвал к себе замнаркома госбезопасности Иван Серов и поручил возглавить группу по обеспечению безопасности немецкой делегации, которая прибудет в Карлсхорст для подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии. «Если её глава фельдмаршал Кейтель выкинет какой-либо номер или откажется поставить свою подпись, ответишь головой. Во время контактов с ним постарайся прощупать его настроения и не пропустить мимо ушей важные сведения, которые, возможно, он обронит», — напутствовал Серов. На знаменитой фотографии, запечатлевшей момент подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии, Коротков стоит за спиной Кейтеля.
Подозрительно внезапно
В марте 1946-го Короткова отозвали в Центр, где он стал замначальника внешней разведки и одновременно возглавил её нелегальное управление. Он имел непосредственное отношение к направлению в США нелегала Вильяма Фишера, более известного как Рудольф Абель. Кстати, Коротков был против отправки с ним радиста Рено Хейханена, который в итоге и сдал американцам Абеля. Об оперативном чутье «короля нелегалов» ходили легенды. А он и сам работал с легендами: лично готовил к отъезду Конона Молодого, курировал деятельность супругов-разведчиков Коэнов.
Позже руководил берлинским аппаратом КГБ. А 27 июня 1961 г. 50-летний Александр Коротков, который ничем не болел, внезапно скончался. В узких кругах тогда обсуждали, насколько это подозрительно. «Утром Александр Михайлович был принят председателем КГБ Шелепиным. Тот был недоволен Коротковым и объявил о его отзыве из Берлина, — вспоминал ветеран СВР, полковник в отставке Иван Кузьмин. — Выйдя из кабинета, Коротков вызвал машину и проехал на квартиру Хрущёва, где был принят Ниной Петровной. Оттуда по телефону "ВЧ" он позвонил Вальтеру Ульбрихту и попросил его заступничества. Ульбрихт немедленно связался с Хрущёвым и попросил оставить Короткова на работе в Берлине. Хрущёв согласился и дал соответствующее указание Шелепину». Коротков вернулся домой, сказал жене собирать вещи и вечером встретился на теннисном корте с экс-шефом КГБ Серовым. Через несколько минут игры он потерял сознание. Официальный диагноз — разрыв аорты. Эрих Мильке, который создал «Штази», воспринял кончину Короткова как личный удар. Он с коллегами из МГБ ГДР был на похоронах, в отличие от Шелепина. Во время каждого визита в Москву Мильке приходил с цветами на Новодевичье кладбище к могиле Короткова.