Надежда предотвращает революцию. Этнократия поощряет хаос
Но сначала о глубинной причине надвигающегося кризиса. Надеемся, читатель правильно поймёт причину упоминания США уже во втором абзаце. Два года назад думающих американцев потрясла статья в The Atlantic «Америка не является демократией» (America Is Not a Democracy), текст можно найти и на русском языке. Автор — Яша Мунк, преподаватель политической теории в Гарвардском университете, публицист, писатель, борец с фейками, как с глобальной угрозой информации. В 2017 году сам стал жертвой одного антироссийского фейка и русофобии в своих публикациях заметно поубавил.
В статье Мунк приводит данные исследования коллеги по университету Раджа Четти. Тот рассчитал, что более девяти из десяти американцев, родившихся в 1940 году, по достижении 30-летнего возраста, т. е. в начале 1970-х, зарабатывали больше, чем их родители. Разумеется, с учетом покупательной способности и прочей разницы реалий двух периодов. А вот среди 30-летних американцев, родившихся в 1980-х, счастливчиков в 2010-х оказалось только около половины. И тенденции отнюдь не радужны. В серии статей Мунк делает вывод, что не какие-то ситуативные проблемы в стране, а именно это отсутствие перспектив у самого обычного, среднего американца построить своё маленькое счастье является глубинной причиной кризиса и очень скоро приведёт страну к взрыву. За что его и назвали «пророком крушения».
В 1970-х вот такой же самый средний советский гражданин даже не 30 лет, а куда младше, мог снисходительно похлопать по плечу отца и рассказать тому о своих перспективах. Он смутно представлял грядущую победу коммунизма во всём мире, зато точно знал, когда у него будет своя квартира, машина, дача, когда поедет по путёвке в Крым, а потом даже в Болгарию, и сколько будет лежать на сберкнижке к пенсии. Это, конечно, по максимуму. Кто-то не переносил «железяк» и запаха бензина, кому-то бабка уже завещала дачу, а кто-то с нетерпением ждал выходных, не говоря об отпуске, чтобы отдаться любимому делу — изготовлению расписных разделочных досок (которые приносили в семейный бюджет ещё один оклад и более). Мечтать больше было не о чем, но то, о чём мечтать было можно, было д о с т и ж и м о. И это была лучшая жизнь, чем жизнь родителей в их 30 лет.
Сегодня и все последние 30 лет миллионы молодых людей в России, раз за разом ныряют с головой в бизнес. И выныривают, захлебнувшись. Подкармливаются у родителей и ныряют снова. Те, кто не погиб, не спился, у кого не «схлопнулся мотор», кто не вышел в окно и смог разменять пятый десяток, вдруг понимают, что «это всё». Лучше не будет, еще одна болезнь — родная язва желудка или пандемия — и гасить кредиты будет нечем. Это не песни в пользу бедных. Это не краткосрочный кризис, преодолеваемый в ручном режиме. Это системная проблема. Которая в свою очередь выливается в один из трех признаков революционной ситуации по Ленину: «Низы не хотят жить по-старому». Этот признак подвергался наибольшей критике за свою «субъективность»: «Что значит: „не хотят“?». Трансформация дикого капитализма в социальный непростительно затянулась. Ещё раз: революции делают не «объективные причины» сами по себе. Бунтуют в эти дни США, а не Гайана, где не просто начали добывать нефть, но и не боятся, что народ ее «проест». И первые, пока еще «копеечные» доходы народ начал вкладывать в малый бизнес, в своё маленькое счастье. Революцию делает настроение: ощущение безысходности, страх, отчаяние. Революцию предотвращает надежда.
Повторим наш вывод, сделанный в одной из статей: у президента РФ есть единственный способ предотвратить сползание России в тяжелейший политический кризис: провести действительную национальную демократическую революцию, отказав элитам в дальнейшей «ренте лояльности» (см. «Путин между „рентой лояльности“ и вечностью в политике»). И начинать следует немедленно, пока ситуация с двумя другими признаками революционной ситуации «Верхи не могут управлять по-старому» и «Повышение активности масс» властям кажется приемлемой. Но только кажется.
Идеологи цветных революций всегда подчёркивают одно из необходимейших условий успешного государственного переворота — вовлечение элит. Михаил Саакашвили (министр юстиции и председатель городского совета Тбилиси), Арсений Яценюк (министр экономики, иностранных дел, председатель Верховной Рады), даже народный дальше некуда Никол Пашинян (депутат парламента и лидер фракции «проевропейской», читай: соросовской партии), все без исключения лидеры цветных революций — выходцы из власти. Они знают, как функционирует власть, как её ломать и как перехватить при удобном случае. Отсюда постулат: в правительстве и парламенте не должно быть людей, готовых возглавить или поддержать антиконституционную смену власти.
Не каждый бунт (да, только один на многие десятки) перерастает в действительную революцию с глубокими социально-экономическими реформами. Либо власти (элиты) сбивают накал, имитируя начало реформ и даже «верхушечный переворот», либо бунт активно подавляется, либо сдерживается и выдыхается. Без подпитки извне на всё про всё есть несколько дней (в менее развитых странах) или недель (в более развитых). Очень-очень грубо: «всё разграблено, жрать нечего, власть сильна, пора в стойло». Если оппозиционные элиты не совершат госпереворот с дальнейшей революцией или без. Не каждый бунт перерастает в революцию, но каждая революция начинается с бунта. Без этого даже «паркетная оппозиционная» элита рта не раскроет.
В конце концов, чтобы расшевелить фрондёрствующую, но трусливую элиту, а заодно парализовать противника, бунт можно организовать. Как в феврале 1917-го, когда на станциях и разъездах у Петрограда были остановлены десятки поездов с хлебом. Остановлены прямыми указаниями тех, кто затем уговорили государя отречься от власти и стали первым Временным правительством. Или как осенью 1991-го, когда Борис Ельцин не раз и не два заявлял, что цены придется отпустить, «но попозже», а в октябре 1991-го даже вынес этот вопрос на обсуждение V Съезда народных депутатов РСФСР. Серьёзный дефицит превратился в тотальный: заводы перестали отгружать товар, оптовые склады придерживали: все ждали часа «Х». Магазины опустели. Защищать «эту власть» никто не хотел. После августа Ельцин уже мог продавить необходимые и быстрые решения через Кремль, но тогда его могли и подставить: слить озлобленному населению имя инициатора реформ. А ведь даже в сентябре 1991 года отпуск цен не был бы столь болезненным, как в январе 1992-го и вовсе не предрешенным оказался бы развал Союза. Но на кону стояла в л а с т ь. И так почти во всех революциях. Не произносила Мария-Антуанетта фразу: «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные». Но кто-то фразу «услышал» и передал толпе. Точнее, прочитал у Жан-Жака Руссо 20 годами ранее и удачно вспомнил.
«К чести» идеологов цветных революций, их труды носят общий характер, а не направлены исключительно против России. Самые солидные из этих теоретиков детально прописывают механизм определения слабых звеньев во властных структурах — правительстве, парламенте, окологосударственных органах, СМИ-официозах — и способы их вовлечения в цветную революцию. Гораздо меньше пишут о региональных властях (а ведь в России ранг губернатора соответствует рангу федерального министра) и почти не обращают внимания на характерную черту России — «этнические субъекты» федерации. Похоже, российские идеологи, противостоящие «цветным», учатся на книгах Джина Шарпа, а потому также склонны недооценивать угрозу со стороны этнократии. Не обращать же внимание на вопли всяких маргинальных публицистов-русофобов! Не солидно, не соответствует статусу проблемы.
Между тем, там, где речь идёт о ненависти к «преступной власти», рафинированные либералы и дремучие националисты легко идут на союз, без всякой рефлексии. Достаточно вспомнить летний 2019 года «Форум свободной России» в Вильнюсе, на котором полтысячи «отцов русской демократии» вполне серьёзно обсуждали обращение «Татарского правительства в изгнании» с просьбой признать независимость государств «Идель-Урала»: «Татарстана, Башкортостана, Чувашии, Удмуртии, Марий-Эл и Эрзяно-Мокшании (Мордовии)». Пообсуждав, ответили письмом: «О задачах и ответственности освободительных сил», в котором попросили союзников подождать решения сразу после падения «режима». (См. «Онижедети» на Тверской: выводы и прогнозы»)
Несмотря на ряд косметических мер, вроде устранения явных противоречий конституций республик Конституции РФ, этнократия процветает, буквально выхолащивая каждое новое требование центра привести «практику законоприменения» в соответствие с законами России. Это хорошо видно на примере системы среднего образования Татарстана, где не мытьём, так катаньем, но препятствуют норме о добровольности изучения татарского языка. Этот же регион захлёстывает вал псевдоисторической литературы. Проблема общая для всей страны, но не везде эту «историю» пропагандируют и навязывают школам чиновники.
Здесь особенно заметен Институт истории имени Шигабутдина Марджани Академии наук Республики Татарстан. Главный посыл исследований которого — абсолютно лживая и русофобская концепция: «Российское государство — наследник Золотой Орды». При посредничестве Казанского ханства, разумеется. Ханства, которое положило начало развалу Золотой Орды, а затем активно сотрудничало с Русским царством в ее уничтожении! (См. «Стояние Госдумы на реке Угре. Как обесславили День воинской славы»). Не мог Иван Грозный позаимствовать у Орды или Казани и абсолютизм. Во-первых, потому, что в этих государствах до самого их конца была развита родоплеменная демократия, ограничивавшая власть ханов, а во-вторых, остаётся открытым вопрос, у кого в ту же эпоху позаимствовали абсолютизм Франция, Австрия, Швеция и другие европейские государства? Цель продвижения упомянутой концепции понятна, и она — самое «научное» направление в деятельности института. Многие его труды просто брызжут русофобией, едва маскируя ее заменой слова «Россия» словосочетанием «царский (советский) режим».
Поэтому неудивительно, что условием «переизбрания-переназначения» Минниханова на пост главы республики стало, вероятное переформатирование данного института. Вопрос, насколько глубоко федеральные власти понимают возможности этнократии Татарстана, то, что финансовые возможности «советников» Минниханова из числа «этнократии 1990-х» позволят легко возродить тот же институт, продавливать «добровольно-принудительное» изучение татарского языка, далее наращивать националистическую пропаганду.
Интересно, что в тот же день, когда появились первые сообщения о расформировании русофобского института, первое лицо Якутска выступило в защиту «шамана», идущего в Москву «изгонять Путина. (См. «В деле «шамана» мэр Якутска явила женское лицо местной этнократии») Тувинские чиновники рассуждают о том, что строительство железной дороги Курагино-Кызыл, задача которой связать месторождения республики с Траннсибом и промышленными центрами России, «имеет смысл» только с условием ее продолжения в Китай. Возможно, это экономически оправданно. О планах соединения ветки с железнодорожной сетью Монголии и Китая говорил и Сергей Шойгу. Тут обращает на себя внимание стилистика постановки «условий» Москве. Вертикаль, говорите? Реджеп Эрдоган выражает соболезнования «братскому народу». (См. «Эрдоган разделил боль «черкесских братьев, изгнанных со своей родины»). Ему вторит Арсен Каноков, член Совета Федерации, ранее глава Кабардино-Балкарии. Да-да, виноваты не русские. Виноваты цари. Один, мечтавший набрать черкесскую гвардию и всячески показывавший черкесам своё расположение, и другая, при которой границы России только подошли к Кубани. Главное, что их имена со школьной поры запомнились. (См. «Каноков: Во вражде черкесов с Россией виновны Петр I и Екатерина II»).
Почти анекдот, свидетелем которого автор стал на Кубани несколько лет назад, когда, в общем-то, скорее парень, чем подросток гордо заявил: «Я не русский, я кубаноид!». Услышал от кого-то это ироничное прозвище, но не разобрался. Можно не сомневаться, в случае серьёзного кризиса многие вполне себе великорусские элиты внимательно присмотрятся к лозунгам «национальных». С «обидами» на Москву, со «скрываемой» историей, с полицейскими кордонами на границах областей: «Не отдадим кубанское (волгоградское, воронежское) зерно (масло, мясо, молоко)!». Забыли 1991-й и 1998-й? Выход один: выжигать эту «опцию решения проблем» калёным железом. Начиная с регионов этнократии. Решение проблем одно: справедливое общество, «общество равных возможностей» (держите меня семеро). Надежда предотвращает революцию.
P. S. EADaily : Сегодня директор Института им. Марджани Рафаэль Хакимов заявил, что никакой ликвидации данного института не будет, назвав это «победой общественного мнения». При этом он заверил, что хотя он не может больше находиться у руля учреждения, там останется сплоченная команда, которая готова решать любые задачи и отстаивать свои научные достижения. Также он упомянул практически все высшее руководство республики, которое так или иначе находится в тесном идеологическом контакте с упомянутым институтом.