Миллениалы переживают второй крупный кризис в своей жизни — легко ли им будет с ним справиться?
Что могло быть лучше, чем родиться в Европе в 1985 году? 1990-е и начало 2000-х — золотое время: экономика развивается полным ходом, высшее образование стало доступным, а большинство форм дискриминации были побеждены. Настал конец истории. Жизнь была прекрасной. Затем, в 2008-м, история проснулась вновь: случился экономический кризис, который пошатнул веру европейской образованной молодежи в светлое будущее, пишет The Economist.
Первые несколько лет карьеры 35-летней Элизы Зуньо, копирайтера из Милана, были такими же, как у любого образованного миллениала Южной Европы. Но, как раз когда Зуньо заканчивала учебу в университете, разразился кризис 2008 года. Вместо обещанных благ глобализации Зуньо и ее ровесники столкнулись с суровой реальностью неоплачиваемых стажировок и низкооплачиваемой работы.
Мировой экономический кризис плавно перерос в европейский долговой кризис, а вся его тяжесть снова легла на плечи европейской молодежи. Уровень безработицы резко вырос. В середине прошлого десятилетия четыре из десяти итальянцев и половина молодых испанцев были безработными. (Для сравнения: в Германии даже на пике кризиса эта цифра не превышала 11%.)
В итоге лишь в 31 год Зуньо получила первую постоянную работу. И вот, несколько лет спустя, едва встав на ноги, поколение Зуньо столкнулось с еще одним экономическим кризисом, уже вторым в их недолгой жизни.
После первого экономического кризиса аналитики поспешили разделить весь мир на тех, кто и выиграл, и тех, кто проиграл от глобализации. Победителями были объявлены образованные люди, владеющие языками. Именно они должны были сорвать куш при новом порядке. Проигравшими были названы представители профессий, в которых роботы вскоре заменят человека.
Но сюда можно добавить еще и третью категорию: пирровых победителей, которые формально принадлежали к группе победителей, имея подходящий склад ума и средства — и даже паспорт ЕС, организации, олицетворяющей глобализацию в XXI веке, — но из-за экономических потрясений не смогли получить ожидаемые блага.
Кризис затрагивает все поколения, но дольше всего его последствия ощущает на себе молодежь. Экономические проблемы имеют свойство усугубляться: те, кто получает низкую зарплату сейчас, скорее всего, будут получать низкую зарплату и дальше, а в старости их ожидает скудная пенсия.
Для старших поколений рецессия — это неприятность, с которой большинство справится без труда. Но для молодых людей — это яма, выбраться из которой будет непросто. Молодежная безработица сейчас далека от своего пика, но даже до пандемии COVID-19 она достигала 30%.
Взросление во время кризиса имеет долгосрочные политические последствия. Как отмечает политолог Кристиан Вельцель из университета Лёйфана в Люнебурге (Германия), система ценностей человека окончательно формируется к 25 годам.
Когда благоприятная экономическая ситуация позволяет людям удовлетворить свои базовые потребности, общество переходит к постматериальным ценностям: равенству, свободе слова и защите окружающей среды. Молодые люди должны быть в авангарде этого процесса.
Но для миллениалов Южной Европы экономические потребности стали первостепенными; в то же время жители Северной Европы всё еще могут позволить себе думать о других вещах.
Эта пропасть начинает всё более отчетливо проявляться в голосовании. Во время избирательной кампании 2019 года европейские партии зеленых показали свой лучший результат в истории, увеличив количество мест в парламенте почти вдвое. Всё благодаря избирателям с севера Европы. При этом граждане Испании, Италии и Греции, которые вместе составляют около четверти населения ЕС, выдвинули лишь одного депутата от зеленых на троих.
Апатия, бегство и радикализация
Во время предыдущего кризиса недовольная молодежь из южных регионов Европы могла эмигрировать; но на этот раз все страны ЕС проходят через трудный период одновременно, а Великобритания — популярное направление во время кризиса 2008 года — планирует сократить масштабы иммиграции.
У европейской молодежи нет выхода. Большинство впадают в апатию. «Примерно 80% просто жалуются на жизнь, и только 20% всерьез намерены что-либо изменить», — говорит о своих ровесниках Зуньо.
Злоба, затаенная после последнего кризиса, никуда не делась. Примерно две трети испанцев признаются, что недовольны работой демократического правительства своей страны. «Это создает благодатную почву для появления популистских партий, — говорит политолог Игнасио Хурадо из Мадридского университета имени Карлоса III. — Люди сегодня больше интересуются политикой, чем раньше, но их ожидания ниже. Они недовольны и не доверяют правительству».
Как следствие, триумфаторами выборов в Испании стали правая партия «Голос» и левая партия «Подемос», чьим главным электоратом является молодежь. В Италии почти половина избирателей в возрасте от 25 до 34 лет проголосовала на прошлых выборах за выступающую против иммиграции правую партию «Лига» и за левых популистов из «Движения пяти звезд».
Центристским партиям нелегко будет снова завоевать голоса этих людей. Многие считают, что общественный договор был нарушен и не подлежит восстановлению.