Считаете, что я обязана быть худой? Отвалите
Когда мы испытываем привычное чувство вины после съеденной шоколадки, с замиранием сердца встаем на весы после праздников и втягиваем живот, перед тем как взглянуть на себя в зеркало, мы вряд ли задумываемся, что же заставляет нас так делать. Несколько лишних килограммов не сделают жизнь ни короче, ни хуже. Так почему нам не дает покоя лишний вес — ни свой, ни чужой?
Мы решили поделиться с вами бескомпромиссным текстом автора блога «Тамара, какого хрена?» Тамары Дедиковой (Одонаты). Возможно, он заставит вас задуматься о том, не отнимает ли у нас чрезмерное беспокойство о жире право на счастливую жизнь.
Я сейчас живу в тайском городе Хуахин, который славится как тихий курорт для европейских пенсионеров и место паломничества кайтеров. Где-то под конец января в одной из местных русскоязычных групп на фейсбуке появилась фотография, снятая на пляже: три полные женщины смотрят на тренирующихся спортсменов. Мне показали эту фотку и похихикали — Хуахин, мол, превращается в Сочи, понаехало русских. Я сказала, что глупо и жестоко фотографировать без разрешения незнакомых людей и выкладывать в сеть, чтобы поглумиться.
Через пару месяцев эта фотка снова появилась в моей ленте — знакомый опубликовал ее с ядовитым комментарием о том, что да, конечно, бодипозитивные вы наши, кричите дальше о том, как все вас притесняют, пока четкие пацаны покоряют стихию. Я уже хотела бежать с кулаками отстаивать честь незнакомых мне женщин, но вовремя остыла и решила поспорить об этом как-нибудь потом.
© v.principe / Pikabu
Однако образ этой фотографии и тонны яда, выплескиваемые сетевыми остряками на этих женщин, которые посмели быть толстыми, посмели стоять на красивом пляже в своих некрасивых телах и мешать господам наслаждаться зрелищем парящих кайтов, догнали меня в третий раз.
Дело в том, что в апреле я привезла в Таиланд свою маму. И да, моя мама не похожа на фитнес-селебрити из инстаграма. Она похожа на обычную русскую женщину в возрасте. У нее есть живот и попа. Целлюлит и купальник огромного размера. Она купила себе большую шляпу, солнечные очки и резиновые шлепки.
Да, наверное, толстые люди сами виноваты в том, что они толстые. Ну что, так сложно, что ли? Смузи, киноа, авокадо, немного йоги. Прекратите жрать дерьмо и сидеть на диване — и будет у вас прекрасная фигура и никого не будет смущать ваше появление на пляже.
А вот моя мама почему-то не занималась йогой последние лет 40. И смузи не пила. И что такое киноа, вряд ли слышала — вот и результат. Моя мама почему-то последние 40 лет работала врачом. Воспитывала меня с братом. Переживала тяжелый развод и страшное безденежье. Пережила совок и крушение совка. 90-е со мной на руках и моим братом, цепляющимся за подол. Помогала родственникам. Копала картошку. Лечила, утешала, укладывала спать, проверяла дневники, ходила на родительские собрания, ремонтировала квартиры, считала деньги до зарплаты. И работала, работала, работала. И сейчас продолжает работать. А йогой почему-то не занималась.
Вылечила сотни людей. К ней в кабинет приходили с букетами и тортами, сколько я себя помню. Не потому что «взятка». Лечит потому что хорошо. А вот смузи что-то не пьет. Знает все, что можно и нельзя знать, об обезболивании, о фармакологии, о том, что можно прописать, даже если немножечко нельзя. Знает, как провести мимо кассы человека с острой болью и пустым кошельком. Неправильно это, наверное. Но знает.
А вот про киноа что-то совсем ничего не знает.
А еще не знает, что море бывает теплым-теплым даже ранним утром. О том, что ананасы, которые доезжают до России, — совсем не те. О том, что тайский массаж делают в одежде. О том, что слоны выходят на дорогу и останавливают движение к чертям. И я в этом году плюнула на все и решила ей показать, какой бывает мир, если улететь чуть дальше Донецка, чуть южнее Севастополя, чуть восточнее Перми.
Мне очень-очень больно, когда она в тысячный раз, видя незнакомое блюдо, спрашивает у меня: не очень ли калорийно? И я каждый раз вру, что нет, что ты, совсем нет. Это же Азия, здесь видишь, какие все худые.
Моя мама знает, что ей нельзя жирное, сладкое, мучное, жареное, запеченное, в соусе или с картошкой. Она сидела на всех возможных диетах, сколько я ее помню. Она ненавидит каждый торт, который приносят ей любимые пациенты, потому что в нем — страшные калории. Любить своих пациентов она при этом не перестает, а торты отдает медсестрам. И конечно, часто переедает после очередной диеты.
Часто полным людям говорят, стараясь их утешить: «Не переживай ты так. Твой вес беспокоит только тебя». И это неправда. Как минимум в России это неправда. Твой вес — это то, что обсуждают за твоей спиной. Твой вес — это то, что принимают во внимание, давая тебе любую характеристику. Тебя осуждает каждый идиот в кафе, куда ты приходишь. Если ты заказываешь салатик, в твою сторону или одобрительно кивают, или думают: «Ну кого ты пытаешься обмануть, а?» Если ты заказываешь бургер, то у соседних столиков праздник: «Смотрите! Жирдяйка засовывает в себя куски этого жирного бургера! Как это мерзко и отвратительно! Нет чтобы следить за собой. Быть умным и красивым, как я, например».
Я тоже внимательно смотрю, как ест моя мама. Как она пробует новые блюда и наконец получает удовольствие от еды. Как она расслабилась и не оборачивается на всех вокруг.
Всего за две недели я добилась того, что моя мать, прекрасный врач, удивительный человек, вырастившая двух детей и сделавшая кучу всего важного в жизни, ест еду и не чувствует себя последней из людей! Тут ее никто не осуждает за то, что ее жопа не выглядит как жопа двадцатилетки из инстаграма. Прекрасная, удивительная страна!
Слава богу, что моя матушка не знает, что в группе про Хуахин прекрасные остроумные люди с красивыми телами все так же бегают с фотоаппаратами по пляжу, фотографируя незнакомых женщин, чьи тела вероломно не соответствуют высоким стандартам пляжных богов. А потом другие умные и замечательные люди разносят такие фотографии дальше и рассказывают своим читателям, что надо быть умным и красивым и заниматься йогой. А глупым и толстым быть — плохо. И вообще, вы что, про киноа не слышали?
© Leah Gilbert / Facebook
Понимаете, бодипозитив, над которым так удобно и весело смеяться, — он не про то, что не бывает некрасивых тел. Конечно, бывают. И не про то, что спортом занимаются только дураки. И даже не про то, что нужно обязательно быть больше 50-го размера.
Бодипозитив — он про то, что тело может быть любым. Если ты хочешь, можешь и любишь заниматься спортом и тщательно следить за питанием — это круто. Если ты выиграл в генетическую лотерею и можешь себе позволить не думать о том, сколько калорий в твороге и можешь ли ты съесть сегодня банан, — ну здорово. Быть суперспортивным, тягать штангу, сидеть в лотосе или быть фрукторианцем, живя на Бали, — это клево, никто не спорит. Но необязательно. Худоба — это не повинность.
У меня могут быть тысячи и одна причина, почему я выгляжу так, а не иначе, и вы их не знаете. Я могу весить под сотню, потому что я каждый день фигачу в зале силовые и готовлюсь к соревнованиям и сейчас «на массе», а могу 40 кг, потому что я в депрессии лежу на диване и не могу есть. У меня могут быть пищевые расстройства. У меня может сбоить щитовидка и творить черт-те что гормоны. У меня может быть невероятная генетика и кубики прорисовываться на прессе после минуты планки раз в неделю. У меня может быть быстрый метаболизм, медленный метаболизм, склонность к полноте или излишней худобе.
Мое тело может соответствовать принятым сегодня нормам «красивости», а может и не соответствовать. Я могу при желании «дотягивать» его до этих стандартов, а могу не дотягивать, а просто сохранять его здоровым и функциональным. Но это мое дело, а не ваше.
Спорт — это круто, правда. Но это примерно как игра на скрипке. Мы восхищаемся виртуозами, и посмотреть на то, как мускулистый гимнаст вертится на своих снарядах, всегда приятно. Но считать, что все обязаны тут же бежать и тратить драгоценное время своей жизни на изучение скрипки «ну чтобы хотя бы элементарно Паганини играть, ну» — это бред.
И если вы считаете, что каждый человек, вне зависимости от возраста, пола, генетики, биографии, ограничений организма, здоровья, места жительства и всего прочего, обязан быть худой подтянутой няшечкой для того, чтобы иметь право просто выйти на пляж, — отвалите, а.