Валерий Джурук: Труд рыбака тяжёл и опасен или фаталисты на флоте

Отмечая один из любимых праздников приморцев и всех дальневосточников – День рыбака, «Аргументы неделi. Приморье» опубликовали в июльских номерах воспоминания заместителя начальника Дальневосточной государственной инспекции мореплавания и портового надзора на флоте рыбной промышленности (Дальгосрыбфлотинспекции) – начальника Приморской госрыбфлотинспекции с июня 1983 года и до момента её ликвидации В.И. Джурука. Это третья часть его повествования, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

ПЛАВБАЗУ ОТОГНАТЬ ОТ ПРИЧАЛА!
В своей повседневной деятельности инспекция сотрудничала с транспортной прокуратурой, партийными органами. Наших работников привлекали к участию в комиссиях по расследованию ЧП и в Дальневосточном пароходстве. Помню, как после пожара на одном из пассажирских судов ДВМП, стоявшем в Японии, состоялся «разбор полётов» в крайкоме КПСС. Капитан, отвечая на вопросы членов комиссии, стоял бледный, голос его прерывался, казалось, ещё немного и ему станет плохо – порой случалось, что после таких разборок человеку вызывали скорую…

Случай, о котором расскажу на этот раз, по прошествии времени вызывал улыбку. Но когда всё произошло, мне было вовсе не до смеха.
В один из дней, когда я в очередной раз остался за начальника Дальгосрыбфлотинспекции (шефа вызвали в министерство), раздался звонок. Звонили из краевого комитета партии, собеседник на том конце провода представился помощником секретаря крайкома и спросил: «Вы в настоящее время исполняете обязанности начальника инспекции?» Получив утвердительный ответ, поинтересовался: «Вы член КПСС? Если так, то должны знать, что решение вышестоящей партийной организации для вас обязательно!»
Такое начало разговора не сулило ничего хорошего и насторожило. «Вы, конечно, знаете, что в охотоморской минтаевой экспедиции сложилась напряжённая обстановка с гофтарой и наши плавбазы могут стать на простой. А в это время какая-то камчатская база стоит у нас в порту и грузит нашу тару… Немедленно прекратите это безобразие, базу отогнать от причала и доложить о выполнении!»
Ничего не понимая, позвонил начальнику одного из отделов Дальрыбы, чтобы он объяснил, в чём дело. Тот неохотно рассказал, что у наших, приморских рыбаков, заканчивается тара, и мы на промысле взяли у камчатских в долг. А сейчас отдаём во Владивостоке.
- Вы пытались объяснить это крайкому?
- Пытались, но разговора не получилось…
- А мне что делать?
В ответ – молчание. Теоретически, конечно, можно было дать указание капитану рыбного порта отогнать плавбазу на рейд. Но когда всё уляжется, кто будет платить за простой судна? А это очень большие деньги.
Получалась безвыходная ситуация: не выполнишь требование крайкома – пойдёшь «на ковёр» с непредсказуемыми последствиями, выполнишь – ещё хуже, придётся отвечать за простой судна… Подумав, решил ехать в рыбный порт, к капитану порта Булатову Борису Георгиевичу. Это был умный и интеллигентный человек, много лет проработавший капитаном, всегда вызывавший у меня чувство глубокого уважения. И хотя согласно Положения о государственной инспекции безопасности мореплавания на судах флота рыбной промышленности на нас возлагалась обязанность осуществлять контроль за деятельностью службы капитана порта, между нами были ровные, дружеские отношения. Во многом благодаря Борису Георгиевичу.
Приехав в порт, рассказал ему всё и попросил совета. Посидели, помолчали. Наконец, Борис Георгиевич сказал: «Не знаю, что тебе и посоветовать. И так плохо, и так не лучше». Решили ехать в Диомид, где у причала стояла камчатская база – там, на месте может что и сообразим.

МОРЕ И ФАТАЛИСТЫ
С годам становишься фаталистом и понимаешь, что судьбу не обманешь: чему быть, того не миновать…
Как-то в одном из рейсов шли мы из Владивостока в антарктическую экспедицию с грузом топлива для промыслового флота, а у электромеханика случился приступ аппендицита. Я тогда был старшим механиком на танкере. Шли мы Индийским океаном, находились в ревущих сороковых и квалифицированной помощи ждать было неоткуда. Наш судовой фельдшер сделала всё, что смогла – обколола это место живота. Оставалось только ждать – поможет или нет. Помню безумные глаза этого парня. Он не мог ни есть, ни спать. Сидел на койке покачиваясь, я как мог успокаивал его. Но разве можно успокоить человека, когда он буквально находится между жизнью и смертью. К счастью, через какое-то время приступ прошёл, видимо антибиотики сняли воспаление, но парня после этого как подменили – замкнулся, стал нелюдимым. Ходил, как будто прислушиваясь к себе… По возвращению из рейса сразу списался с судна и, насколько я знаю, с морями завязал.

Почему-то об этом стараются не говорить, но человек, который длительное время находится в море, испытывает определённое психическое напряжение, особенно если судно маленькое, с ограниченным экипажем. Каждый день одно и тоже в течение многих месяцев: вахта, приём пищи, сон, опять вахта… А вокруг серое небо и бескрайняя вода.

ОТКРЫЛ КИНГСТОН
Производственный рефрижератор «Самарканд» находился в рейсе уже более полугода. Это было небольшое судно с плохими жилищными условиями, с водой по расписанию, с не очень разнообразным питанием. Предназначен рефрижератор был для приёма и переработки рыбы. Экипаж, конечно, устал от продолжительного рейса и когда пришли во Владивосток все дружно стали списываться с судна. Подал заявление на списание и второй механик – ко всему прочему у него жена собиралась рожать… Потому, когда в отделе кадров ему сказали, что замену не получит, пока не поставит судно в ремонт, настроение у него совсем упало. Дело в том, что ремонт должен был производиться в порту Советская Гавань, и желающих идти туда – и в море, и на берегу – было мало.
Узнав, что муж опять оставляет её одну, жена механика закатила ему большой скандал. Видимо, это его окончательно подкосило.
Вскоре «Самарканд» вышел из Владивостока и взял курс на Совгавань. Где-то через пару дней по выходу на ночной вахте с ноля до четырёх часов вахтенный матрос, выйдя на крыло покурить, увидел в темноте в районе машинного отделения отблеск огня. Доложив вахтенному штурману, пошёл посмотреть, в чём дело и, прибежав обратно, рассказал, что на люке капа (кап – конструкция, образованная вертикальными стенками и настилом с подкрепляющим набором, закрывающая вырезы над помещениями судна – прим. ред.) стоит ведро с горящим соляром. Ничего не понимая штурман выбросил ведро за борт и стал звонить в машинное отделение, но ему никто не отвечал. Тогда срочно разбудили капитана и старшего механика.
Прибежав в машинное стармех опешил – в помещение откуда-то поступала вода. В кормовой части плиты настила уже были в воде, ещё немного — и дизель-генератор маховиком начнёт черпать воду. Брызги попадут в генератор, произойдёт короткое замыкание и …полная тишина. Ни вахтенного механика, ни вахтенного моториста не было. Сообщив на мостик капитану о всём увиденном стармех срочно остановил главный двигатель и дизель-генератор и в темноте, при скудном аварийном освещении стал искать, откуда поступает вода. Прибежавшие члены машинной команды стали вскрывать плиты настила и вскоре обнаружили, что вода поступает из открытого фильтра кингстона. Надо было срочно закрывать, но маховика кингстона на месте не было. Не было и крышки фильтра. А вода всё прибывала. Делать было нечего, пришлось окунуться в холодную замазученную воду, чтобы в льялах нащупать маховик и крышку. Общими усилиями наконец нашли и то, и другое. Закрыв крышку фильтра приступили к откачке воды и стали искать вахтенного механика и моториста. Отыскали моториста в закрытой кладовой, а механика нигде не было. Моторист рассказал, что в кладовку его послал второй механик, а сам закрыл его там.
Где же сам второй механик? Поднявшись в его каюту, стармех на столе нашёл записку, из которой всё стало ясно.

Обидевшись на весь белый свет, второй механик решил наказать своих же товарищей. Закрыв в кладовой моториста, он снял маховик открытого кингстона, крышку фильтра и забросил их под плиты. Потом набрал ведро соляра, поджёг его и поставил на край капа. Он рассчитал всё верно – заливающая машинное отделение вода вызовет крен судно, ведро с горящим соляром упадёт, возникнет пожар, залитый водой дизель-генератор выйдет из строя и судно обесточится… В такой ситуации спасти рефрижератор было бы практически невозможно. Спасла случайность – вовремя замеченный огонь. Вот и говори после этого о вреде курения…

Второго механика «Самарканда» так и не нашли, похоже, сделав своё чёрное дело, он выпрыгнул за борт.

В настоящее время, когда морякам зачастую приходится работать на судах, больше напоминающих «дырявые тазики», когда руководят ими сугубо сухопутные люди, мало что понимающие в морском деле и заботящиеся больше о прибыли, чем о безопасности мореплавания, воссоздание действенной системы контроля жизненно необходимо. Новые современные суда стоят очень дорого, поэтому судовладельцы, экономя или просто жадничая, продолжают эксплуатировать старые, выжимая из них всё возможное и невозможное. В этой ситуации как никогда важно иметь независимый орган с соответствующими полномочиями. Это в конечном итоге поможет спасти человеческие жизни, а судовладельцам – их деньги. Пока не клюнул жареный петух нельзя откладывать это в долгий ящик.

Валерий ДЖУРУК
(продолжение следует)