Шапка-невидимка
Родился в 1949 году в селе Сосновка Новосибирской области. После окончания Новосибирского геологоразведочного техникума в 1970 году направлен работать в Республику Коми, в г. Воркуту. Работал в полевых партиях. Прошёл путь от техника до начальника партии. Окончил заочно Ухтинский государственный технический университет. В настоящее время работает ведущим геофизиком ОАО «Севергеофизика». С 1988 года живёт в г. Ухте.
Самое гениальное изобретение человечества – лопата. Лопата не просто инструмент, лопата – символ. На плакатах, где художник хочет изобразить шествие гордого рабочего, он изобразит его шагающим с лопатой. Всмотритесь в работающих на субботниках и воскресниках сослуживцев, особенно в начальной стадии или по окончании работ, когда они вышагивают на объект или с объекта. Владельцы лопат шагают посреди улицы, закинув инструмент на плечо, и, не обращая внимания на шарахающихся в разные стороны прохожих, они величественно всматриваются в безоблачную даль. Для них безлопатные человечишки просто не существуют. Человек с лопатой – вершина эволюции, пик прогресса.
Я думаю, что если труд сделал из обезьяны человека, то трудиться она начала лопатой. Посудите сами. Зачем обезьяне лопата на дереве? Если обезьяна слезла с дерева и стала трудиться, то она это сделала с помощью лопаты.
Лопата – это знак трудолюбия и эмблема Дела с большой буквы, которое не терпит отлагательства, и человека с лопатой не имеют права задерживать никакие обстоятельства, перед ним открываются любые двери.
Эти гениальные мысли возникли в моей юной голове ещё много лет назад, когда, будучи студентом, я проходил практику на заводе «Геофизприбор». На заводе собирали сложную аппаратуру для геофизических исследований, и нас, студентов, старались к сборке не допускать. А так как после практики нам предстояло написать отчёт, то мы лезли со своими «дурацкими» вопросами во все дырки. Нас было четверо всезнаек, и, как всякие студенты, мы были «теоретически подкованы». Во всяком случае, таковыми мы считали себя сами. Но, как известно, практика несколько отличается от теории, и вопросы, задаваемые нами, иногда ставили в тупик не только начальство, но и высококвалифицированных рабочих. Естественно, коллектив не чаял, когда мы исчезнем.
Практика продолжалась, вопросы сыпались. Наконец всем это надоело, и начальник цеха придумал, как избавиться от нас хотя бы на время. Как раз директор обходил территорию вокруг завода и указал на очередной разнарядке, что наличие мусора вокруг забора не красит вид предприятия. На два дня начальники цехов выделили работников, и те аккуратно смели мусор в небольшие кучки. Оставалось эти кучки собрать и в дальнейшем загрузить в мусорные баки. Никто не хотел заниматься этим грязным делом, и начальник цеха решил отправить за пределы завода студентов, то есть нас. Нас было четверо, и мы, как все в этом возрасте, корчили из себя аристократов. Борьку Пуша мы называли Боб. Жорку Супровича – Жорж, Лёху Ракина – Лео. Мы сидели в курилке, когда к нам подошёл начальник цеха. Между нами шла светская беседа.
– Как вы думаете, господа, – растягивая слова, вопрошал Жорка Супрович, – неплохо в такую жару выпить бокал охлаждённого ситро?
– Ах, Жорж. Сейчас добрая кружка баварского пива может быть как никогда кстати, – протянул Борька Пуш.
– Да. За кварту баварского я бы сейчас полжизни отдал, – подал голос Лёха.
– А за воротами ларёк с холодненьким «Жигулёвским». Утром я видел, как свежую бочку заливали, – подлил я масла в огонь. Проза жизни была слишком жестокой.
На этом наши аристократические измышления грубым образом прервал вошедший начальник цеха.
– Так, практиканты, на сегодня вам ответственное задание. Задание непростое. Надо собранный сотрудниками мусор возле завода перенести в ближайшие баки. На сегодня это окончательная ваша работа. Потом можете идти домой.
Наверно, начальник цеха ожидал бурю возражений, поэтому весь напрягся, чтобы дать отпор. Но наши мысли синхронно сработали в одном направлении. Образ ларька со свежим пивом заслонил предстоящие грязные неприятности.
– Давайте инструменты! – в один голос воскликнули мы иссохшими от длительной жажды голосами.
– Инструмент один, – смутившись, ответил начальник и протянул лопату.
– А как же мы будем с одной лопатой работать? – осторожно спросил Жорка, чувствуя какой-то подвох.
Мы насторожились. Но подвоха не было. Оказывается, в цехе была только одна лопата, а избавиться надо было от всех четверых практикантов. Начальник быстро нашёл выход, соответствующий нашему настроению:
– По очереди работать будете. Я не думаю, что у вас рвения хватит на одновременную работу всех четверых. Аристократы! Язви вашу.
Мы молча согласились. Лео, как самый старший, взял в руки лопату и зашагал к выходу. Мы безропотно поплелись за ним, но, как только цех скрылся из вида, мы опрометью помчались на вахту. На вахте Ракин прошествовал с лопатой на плече мимо вахтёра. Тот взглянул на Лёху и снова хотел уткнуться в газету, но здесь его зоркий взгляд выловил нашу немногочисленную группу.
– Вы куда? – его указательный палец упёрся в Жорку.
– Мы с ним, – ответил я.
– Кто разрешил? – вахтёр грозно сдвинул брови.
– Нам приказано убрать мусор, – попытался разрешить конфликт мирным путём Борис.
– Мне указаний на этот счёт не было, – упёрся вахтёр.
– Так позвоните в сборочный цех.
– Никому я звонить не буду. Пусть дают письменное разрешение, тогда я вас пропущу.
Пришлось идти в цех. Начальник, посмеявшись бдительности вахтёра, нацарапал на клочке бумаги: «Разрешаю выход за пределы завода для уборки мусора». С этой бумажкой мы помчались к главному входу.
Прочитав и аккуратно подшив бумажку в какую-то замызганную папку, вахтёр нас отпустил. В суматохе получения разрешения на выход мы как-то забыли про Лёху Ракина. А этот тип, пройдя беспрепятственно мимо вахтёра и видя нашу задержку, быстро юркнул за угол и пристроился возле пивного ларька. Когда мы подошли, на круглом столике уже стояло две кружки. Одна была пустая, а из второй Лёха, прижмурив глаз, периодически потягивал «Жигулёвское». Взвыв от возмущения, мы кинулись к киоску. Выпив по кружке, мы настроились на философский лад. У Жорки Супровича включилась аналитическая часть мозга:
– А признайтесь нам, Лео, Вы давно знаете вахтёра?
– С чего это? Я даже не знаю, как его зовут, – сонно ответил Лёха. – А что?
– Как-то странно. Тебя он беспрепятственно пропустил, а на нас чуть собак не спустил.
– Я не знаю. Наверно, я ему понравился. Моё лицо вызвало у него доверие, – слабо отмахнулся Лёха.
– Не тешь себя иллюзией. Такой тип не имеет понятия о доверии. Для него важен параграф в инструкции, – возразил Жорка.
– А может, я для него невидимка?
Он просто меня не видел. Почувствовал чьё-то присутствие, кинул взгляд, а никого нет. Я в каком-то фантастическом фильме такое видел.
Лёха подхватил лопату и отправился к воротам завода. Мы проводили трудягу взглядами, полными зависти и злости.
– В этом что-то есть, – Жорка потёр переносицу, признак размышления над грандиозной идеей.
Мы двинулись за Лёхой, стараясь не расплескать выпитое пиво. Несмотря на переполненные желудки, мы за пару часов справились с «ответственным» заданием и с чувством выполненного долга с удовольствием покинули место борьбы с ненавистным мусором, спрятав инструмент в ближайших кустах.
На следующий день Жорка разыскал припрятанную нами лопату.
– Смотрите внимательно, – Супрович гордо прошествовал мимо вахты. Вахтёр даже не спросил у него пропуск, хотя у нас изучал корочки, подозрительно сверяясь со списками.
– Видали! – Жорка ликовал. – Сейчас смотрите ещё раз.
Он взял лопату и неспешной походкой, обременённого важным делом человека, прошагал мимо вахтёра. Мельком взглянув в его сторону, вахтёр уткнулся в какие-то записи.
– Мистика! – разинул рот Пуш.
– Шапка-невидимка, – кинул догадку я.
Между тем Жорка сходил в ларёк, выпил кружку пива и тем же путём вернулся к нашей компании. Мы со щенячьим подвывом бросились к лопате, но Жорка нас остановил.
– Господа, – пафосно провозгласил он, – я предполагал, что вы свиньи и передавите друг друга по пути к кормушке. Поэтому, дабы предотвратить мордобой, предлагаю учредить очередь. Чтобы предупредить плебейскую свалку, кинем элементарный жребий. Свою очередь на сегодняшний день я уступаю, так как уже её использовал.
Мы безропотно согласились. Проводив по очереди лопату на прогулку за пределы завода, мы обрели небывалую покладистость и больше не лезли с «глупыми» вопросами к занятым работникам. За оставшиеся две недели мы не только освоили производство, но и заработали уважение окружающих, особенно после того, как сообщили им секрет похода к пивному ларьку. Правда, дней через шесть у вахтёра что-то шевельнулось в голове, но наличие лопаты у выходивших за пределы завода пересилило возникшее подозрение. Дежурная лопата продолжала служить верой и правдой всем желающим утолить жажду.
В конце практики начальник цеха даже поблагодарил нас за рвение к работе, пожелал нам успехов в учебном процессе и поставил отлично в дневниках. Но всё же попросил больше не попадаться ему на пути. Мы не возражали.
Жорж, Георгий Супрович, живёт сейчас на Украине. Боб, Борис Абрамович Пуш, уехал в Израиль, на историческую родину. Лео, Алексей Петрович Ракин, обосновался в Канаде, где работает в какой-то нефтяной фирме. Я иногда напоминаю им о себе, но мои робкие потуги остаются без ответа. Я не обижаюсь. Слабой единственной нитью, связывающей нас, остались воспоминания о практике на заводе и о простой лопате, скрасившей наш монотонный быт.