Я раньше никогда не писала о месте, не побывав в нем. Не пыталась представить местность по картам и фото в интернете, не говорила героям в скайпе: «А вы не могли бы подвинуться, хочется видеть, что у вас за спиной, и, простите, но чем у вас пахнет?» Вопрос про запах смешил всех моих собеседников, потому что, начитавшись в интернете всякого, я ждала, что в Пупе Земли должно пахнуть сандалом и ладаном. Но мои собеседники говорили, что вокруг здоровый навозный аромат, да и вообще жизнь сложная, мало похожая на ту, что описывают в сети паломники. — А чудеса? — расстраивалась я. — Чудеса есть. Но случаются они не со всеми. Как все началось. Истории про чудеса — это история самого Окунева. Затерянная в тайге среди болот и озер деревня триста лет жила ничем не примечательной жизнью, пока в 1991 году сюда не приехала ученица индийского гуру Расма Розитис. Латышка, она едва говорила по-русски, но прибыла в Сибирь с особой миссией — разыскать землю, на которой стоял храм Ханумана, бога обезьян, одного из самых популярных и могущественных богов индийского пантеона. Именно в этом храме должен был храниться кристалл, что спасет человечество от самых страшных напастей. Расма изводила вопросами историков и археологов, пока те не сдались: место, которое описывал гуру, находилось в 225 километрах от Омска, на берегу реки Тары. Это и было Окунево. Расма приехала в деревню, несколько месяцев прожила в палатке у Тары: слух о ней пошел по всей Омской области. В Окунево потянулись исследователи, заговорили о чудесах пяти целительных озер, о магии земли, портале и кристалле. Нашлись даже ученые, которые исторически подтвердили чудеса этих мест, а исследователь Михаил Речкин написал серию книг о «сибирском ковчеге» как спасителе человечества. Но еще до книг за спасением сюда отправились представители других конфессий: кришнаиты и бабаджисты, буддисты и родноверы, мусульмане и православные. На 170 дворов сегодня насчитывается больше десяти верований. Окуневцы ходят в храмы, ашрамы, взывают к Перуну, провожают времена года в особых местах в лесу, жгут костры над рекой и проводят бесконечное множество обрядов. Причем здесь нет ограничений: на православные праздники могут прийти язычники, мусульмане ходят на чай к бабаджистам и кришнаитам. И этот феномен всепринятия и всепрощения Пупа Земли оспорить невозможно. * * * С момента прихода сюда Расмы Розитис Окунево сильно разрослось. Раньше у деревни было 100 гектаров, а лет пять назад площадь расширили до 500 гектаров. Дома, даже самые неказистые, стоят под миллион рублей. Но во всех объявлениях указывается, что жилье располагается не абы где, а в «легендарной деревне». Отсюда и цена. Также в Окуневе можно взять дом в аренду: некоторые омичи так и сделали на время пандемии и пережидают мировые неприятности на высоком берегу Тары. Время от времени они заглядывают в паблик «Окунево близко». Там исправно появляются астрологические прогнозы, касающиеся коронавируса. Предсказание на март было нерадостным. Облегчение ситуации, если верить астрологам, начнется только в конце апреля. Но быстрого решения ждать не стоит. При проведении эзотерических практик окуневцам предписано обратить внимание на карантин: надо принимать общие правила и думать о том, что от твоей глупости могут зависеть чужие жизни. Как соблюдают эти правила в «ковчеге спасения», мы узнали у местных. Дмитрий Ялта, последователь Сатьи Саи Бабы. Я смотрю в ютубе видеоролик о карантине в Окуневе. Дмитрий Ялта идет по раскисшей дороге к единственной в деревне остановке. Он собирается нарушить режим самоизоляции — съездить в райцентр, там купить семена и постричься. Пока ждет машину, читает на стене объявления: рядом с памяткой по борьбе с коронавирусом висит набранный на половинке офисного листа перечень философских изречений из разных культур. Общая суть их сводится к одному: не делай зла, если не хочешь, чтобы оно к тебе вернулось. Последние 17 лет Дмитрий старается жить именно так. До этого он был, по его собственному определению, «циничный эгоист». Имел несколько сувенирных магазинчиков в Ялте, квартиру, две машины. Дружил с полезными людьми. Отдыхал на полную катушку. Но в 2002 году произошло драматическое событие. Какое именно, не говорит. Признается только, что за четверо суток его развернуло на 180 градусов. Дмитрий не спал и не ел. Жена позвонила в скорую, там отказались приехать, советовали сразу везти «в дурку». И тогда на помощь пришел сосед, хирург-гинеколог. С 11 часов вечера и до утра он вливал в больного раствор для дезинтоксикации. Бутылки привязывал к люстре. Капля за каплей в Дмитрия возвращалась жизнь, лились слова и слезы, врач-сосед невольно стал первым исповедником Дмитрия. После были долгие поиски ответов на главные вопросы в главных религиозных книгах человечества. В конце концов Дмитрий пришел к учению Сатьи Саи Бабы, индуистского религиозного лидера, которого последователи считают чудотворцем и аватаром бога Вишну. Дмитрий поехал к Саи Бабе в Индию. Пробыл там сорок дней и передал гуру письмо с вопросами. Дима писал, что хочет уйти из бизнеса, жить просто и честно. Ему нужны были силы и место, где все это стало бы возможно. Ответ пришел в тот же день: знакомый рассказал ялтинцу об Окуневе. И вот уже 15 лет Дмитрий Ялта живет с семьей здесь. Дети выросли, разъехались по большим городам, теперь на время карантина в Окунево приехала десятилетняя внучка. И, пока мы разговариваем по скайпу, девочка входит в дом и приносит с собой облака морозного воздуха. Шевелится занавеска, открывается чьей-то рукой дверь холодильника, девочка с любопытством оглядывает полупустые полки. — Чувствую, останется у нас до осени из-за карантина, — то ли шутит, то ли нет Дмитрий. — Да и пусть, тут мы ей в телефоне сидеть не даем, земли много, детей много — бегай сколько угодно. — А как правильно вас называть? — Дмитрий Ялта, последователь Сатьи Саи Бабы. Здесь редко кого знают по фамилии: Игорь Астрахань, Юра Краснодар, Дима 74 (это регион), Паша Борода, Саша Саркофаг... — Саша из Египта? — Нет, у него лечебный саркофаг. Ложишься на полчаса туда, как в гроб. Тебя закрывают. Внутри конструкция сложная — они с каким-то изобретателем из Омска мудрили, иголки там серебряные, очень дорого все это стоит. А для окуневцев бесплатно. Хочу прийти к нему с камерой и все заснять. Но Саша с вами на контакт не пойдет, он бывший военный... — Какая у вас жизнь интересная... — Это так кажется. Тяжелая жизнь на самом деле, крестьянская. * * * Дмитрий встает по будильнику в 3:42 утра. Выпивает чашку кофе с коротким молитвенным чтением. Потом «какое-то подобие медитации» — сидит со скрещенными ногами, молится. Так он делает уже 17 лет, но некоторые могут сидеть и 40, так и не достигнув просветления. Потом просматривает свою страницу во «ВКонтакте», заливает новые видео на канал «Удивительное Окунево» или отвечает на вопросы. В шесть утра у него начинается обычная деревенская жизнь: чистка коровника, уход за скотиной, дрова, печка. Зимой, когда работы не так много, после обеда они с женой выходят на прогулку. Недавно навестили отшельника-кришнаита, снимали на видео четыре окуневских улицы, Дмитрий рассказывал своим подписчикам про чудесные исцеления в местных озерах и красоты природы. С конца мая, если в стране все будет более или менее, в Окунево потянутся паломники и туристы. Будут стучаться в ворота, искать проводника. У Дмитрия есть старый уазик-буханка, хорошая память и обаяние, которое улавливается даже через монитор. «За последние пятнадцать лет деревня очень изменилась, сейчас много молодежи. А когда мы только приехали, из неместных было всего пару человек. Воду таскали из колонки, дома покосившиеся, черные. Мы же с Украины, там домики были каменные, белые, а тут... Но в Окунево окунаешься, как в пуховую перину. Мы же еще под Новосибирск ездили. Там было лучше с точки зрения удобства и дешевле, но не то. Не было вот этого душевного, где человек человеку брат. А я держал в голове второй наказ Саи Бабы, еще в Ялте он передал мне через одну знакомую (она села на молитву и к ней пришла эта мысль,— прим. ТД), что место надо выбирать не по уму, а по сердцу. И мы вернулись в Окунево». Ялтинцы купили домик-пятистенку на две комнаты. Сыну тогда было девять, дочке тринадцать. Школа в соседней деревне, больница в получасе езды по бездорожью. Работы только не было — колхоз в 90-х развалился. Правда, были деньги. Вначале ялтинцы питались как раньше, потом все скромней и скромней. На душе у Дмитрия становилась все тревожней. Облегчение пришло, когда деньги закончились. «Когда они есть, ты все время думаешь, как их растянуть, что будет, когда их не станет. И вдруг этот момент наступает. Проблемы больше нет, беспокоиться не о чем. Началась жизнь здесь и сейчас. И появились новые возможности: нашелся человек, который предложил мне работу на стройке. Я же раньше совсем ничего не умел. Болгарка была для меня женщиной из Болгарии. Постигал все с азов, да еще и деньги за это платили — очередное маленькое чудо Саи Бабы. Ведь он сказал: «Мои преданные не будут нуждаться в пище и крове, но разбогатеть я им не дам. Богатство развращает». Сейчас мы живем на пять тысяч рублей в месяц. Едим рис, горох, чечевицу, фасоль, гречку и макароны. Закупаю все это в Муромцеве мешками, спускаю в подпол, и на зиму нам хватает. Плюс грибы, ягоды, корова своя. Сыры и сладости давно не покупаем, иногда можем вафельками побаловаться. Но это же не необходимость? Оно даже вредно, правда ведь?» Пока мы разговариваем, на втором плане мелькает жена Дмитрия Рита. Хлопочет на кухне и время от времени поправляет рассказ мужа. То, что сегодня семья живет в Окуневе, во многом ее заслуга: Рита тоже последовательница учения Саи Бабы, переквалифицировалась из жены предпринимателя в хозяйку деревенского дома, доит корову, сажает огород, не ропщет. «Ниточка за иголочкой, — говорит Дима. — Я ей очень благодарен». . Дети выбрали другой путь: дочь работает учителем словесности в Омске, сын вернулся в Ялту, устроился в хорошую фирму, но пришла пандемия, и все закрылось. — Пандемия — необычное время, — вдохновенно рассуждает Дима. — Оно все расставит на свои места. Сегодня какой-то блогер, который ходит и кушает по ресторанам, может зарабатывать десятки тысяч рублей. А колхозники, что кормят страну, работают практически за бесплатно. Вот у нас трактористы здесь — худые все. Расплачиваются с ними дровами, сеном и зерном, чуть-чуть денег дадут. Это ненормально. — Вы тоже за последние годы очень похудели, судя по видео... — Это не от болезни. Мы с женой вегетарианцы, я 17 лет не пью, а последние восемь месяцев решили провести эксперимент — едим пищу без соли. Она без соли невкусная, много не съешь. Но и человеку для жизни надо есть всего с ладошку... Я раньше весил за сто килограммов при росте в 175 сантиметров. Сейчас меньше 70. — Что в Окуневе говорят о коронавирусе? — Ну что говорят? Это вы в городе вышли из дому, сели в автобус, там люди, они что-то говорят. А у нас бывает, что целый день копошишься во дворе и никого не встретишь. Тут у всех очень много земли, у меня почти гектар, у кого и больше. Пересуды в основном идут в интернете: меня засыпали роликами с теориями про вирус. Но я знаю, что никто ничего не знает... Недавно разговаривал со знакомой из Америки, она последовательница Аммы ( индуистский духовный лидер, почитаемая как святая своими последователями, — прим. ТД ) Вспоминали, что Амма с трибуны говорила: скоро в мире разрушатся все коммуникации и передвигаться станет невозможно. Мы гадали, что это значит? А вот что — вы хотите к нам приехать и не можете. — А у вас от ваших святых есть информация, что будет дальше? — Есть, но сказать не могу. Дима улыбается. — Но вы молитесь о том, чтобы все это скорее закончилось? — Об этом молятся все: и исламисты, и буддисты, и христиане. Даже главные священники призывают молиться об этом. А как иначе? — Есть какая-то молитва, которую вы произносите, когда вам совсем трудно? — Кришнаиты говорят: Харе Кришна. Последователи Саи Бабы — Ом Саи Рам. У православных: Господи, помилуй. Слова звучат по-разному, но говорим мы об одном. Наверное, поэтому мирно и живем в нашем Окуневе. Стас Репин. Родновер. Всю дорогу, пока мы разговариваем со Стасом Репиным, в трубке свистит ветер. О видеосвязи мы так и не договорились, поэтому подробности быта Репиных выспрашиваю вслепую. Выходит, что сейчас Стас идет в магазин, пока дойдет, жена пришлет список продуктов. Семья Стаса — родноверы. В центре их верований лежит память рода и традиции ведического православия. Стасу 53 года, у него две дочери и внучка. Из-за карантина все собрались в Окуневе. — Жизнь в деревне изменилась на карантине? — Только в том смысле, что кого-то коснулась истерика. Бабушки понесли из магазина туалетную бумагу и гречку с макаронами. Но это длилось буквально один день. Потом продавцы надели маски. Приехали власти: Роспотребназдор проверял, закрылись ли мы на карантин. Закрылись, конечно. Репин едва ли не самый известный человек в Окуневе. Приехал одним из первых, аж в 1994 году. До этого был крупным предпринимателем, шил одежду и головные уборы. Жил в Омске, Москве и Венгрии. Но потом дела в бизнесе пошли хуже, он перебрался в Окунево, открыл гостевой дом, организует праздники и турпоездки. «В 90-х годах у нас в Омске было эзотерическое сообщество, мы вышли на контакт с силами, которые нас и пригласили в Окунево, хотя до того не знали, что тут есть ашрам. Когда приехали и я попал в часовню, случилось прозрение: мне показали будущее. Тогда я с ним не согласился, а сейчас понимаю, что показали правильно. Рассказать подробнее не могу, это очень личное». Сегодня Стас живет в полном единении с природой и пространством. Спрашиваю, как они молятся, едят ли мясо, есть ли строгий распорядок? — Да что вы в самом деле! Мы обычные люди, просто кто-то обращается к богу, а мы к роду. — Ну а камень? Я слышала, что вы привезли волшебный камень, который исполняет желания. — Их было два, — в трубке тяжелый вздох. — Нам их подарили, доставили с Алтая на КамАЗах. Когда большой камень снимали, кран загорелся. Но это не камень желаний, а поклонный камень. Он стоит в центре огромного некрополя. У камня есть связь с предками, и в рамках этих взаимоотношений, возможно, какие-то желания и исполняются, но это добавочное. Помощь идет, только когда желания человеку во благо. Помощь рода Стасу сейчас очень нужна: до сих пор не решен вопрос с организацией частной школы в Окуневе. В управлении образования вроде как дали добро, но местная администрация отмалчивается. Хотя документы поданы еще в сентябре, и здание бывшей школы пустует. Стас думает: дело в том, что они не такие, как все, и чего ждать от их школы, власти не знают. Поэтому до сих пор кто-то из ребят на домашнем обучении, кто-то до карантина ездил учиться в соседнюю деревню. «Но все равно нам здесь проще и лучше, чем в городе, — говорит Репин. — Тем более сейчас. Хотя опасаемся за туризм, это же наш основной заработок. Солнцестояние никто не сможет отменить, а большого купальского праздника, который привлечет туристов, может и не случиться. Многие начинают задумываться, чтобы завести скотину, что-то выращивать. Ну что еще? Мы молимся. Молимся во благо семьи, рода, народа и родины». Историю с коронавирусом Стас воспринимает как эксперимент над человечеством. По его мнению, высшие силы говорят миру: все идет не так, люди должны взять на себя ответственность за свои поступки и перейти на новый уровень. — Это как крутой тренажер, на котором нас учат выходить из трудных ситуаций. И никаких других вариантов, кроме как стать взрослыми, у нас нет, — еле разбираю в трубке. — Стас! Слышу в трубке только ветер. Вы же его одушевляете? Опишите, какой он, и я от вас отстану... Репин, видимо, прикрыл телефон ладонью, или ветер решил немного помолчать, но вдруг стало хорошо слышно: — Он чуть выше сосен, большой, достаточно радушный. Мы с ним давно знакомы, когда приходим в лес, всегда разговариваем. Владимир Белов. Тракторист и блогер. Последнюю мартовскую неделю, как Иисус по воде, Владимир Белов ходил по чарыму. «Знаете, что такое чарым? — кричит он мне по видеосвязи. — Впрочем, откуда вам знать? Вы же в городе... Очень много снега у нас выпало. Он такой плотный, что можно идти без лыж и не проваливаться. Я давно мечтал так походить. Блин... Ну как объяснить? Вот вы, к примеру, в детстве мечтали наесться сгущенки вволю. А сейчас выросли, наелись, и у вас такая блажь... Вот и у меня так было, когда ходил по чарыму. Брал камеру, шел и снимал: огород, речку, лес. Наслаждался». Владимир Белов — блогер-тракторист. Так его знают в ютубе. Но на самом деле он — «одна культурная единица» деревни Окунево. Заведующий клубом, методист, организатор мероприятий. Блогером стал, когда появилась камера, — ее купил на вырученные от продажи коровы деньги. Сегодня Владимир снимает деревенскую жизнь. А началось все с ондатры. «Не помню точно, в каком году к нам в Омск прилетал председатель правительства Дмитрий Медведев. Весь административный ресурс поехал туда, а я отправился на рыбалку. Был выходной. Я ехал на тракторе, и на него, на трактор, напала ондатра. Я снял на телефон, как она прыгает на колеса, и залил в сеть. Видео разошлось везде. Говорили: «Смотрите, какая в России страшная жизнь, даже ондатры на трактора нападают!» — смеется Володя. — Потом снял про сенокос, потом еще, вот так помаленьку и стал деревенским блогером». Разговаривать по видеосвязи с Владимиром трудно. Он стоит во дворе. За спиной виднеется сено, угол сарая, кричат петухи. Один такой голосистый, что Владимир постоянно переспрашивает: «Ничего не слышно, повторите!» — У вас видео есть про встречу инопланетян. Прилетели или нет? — Да шутливое же видео было, — смеется Володя. — Шел я по Окуневу, встретил одного. Лето же, а у нас летом, как понаедут со всей России, — полдеревни чудаков. Ну тот и говорит: «Сейчас инопланетяне прибудут, надо готовиться». Я и подготовился. Когда приезжие, жизнь у нас интересная. Приезжие есть и сейчас, многие перебрались в Окунево на время карантина. В основном из Омска и окрестностей. Дети в школу все равно не ходят, а сотовая вышка в деревне работает — интернет ловит прилично, значит, учиться удаленно можно и в Пупе Земли. Владимир говорит, что любое явление дает помимо минусов плюсы: к примеру, сейчас предприниматели могут прокачать сервис доставки в дальние уголки России. Хотя с другой стороны — скоро половодье, дороги развезет. Но если опять перевернуть ситуацию, то и ничего: у бабушек есть соседи, у соседей машины или тракторы, лекарства из поселка доставят. Маски тут шьют сами и удивляются, что на их отсутствие жалуются в городах: «У кого была советская система образования, те делать ватно-марлевые повязки умеют». Но надевать их в Окуневе некуда. Разве что в магазин, их тут два, или с соседом словом перебросишься когда-никогда. Сын Владимира, студент, учится в Омске. Жена в садике работает, детей там сейчас нет, но жена осталась — на случай ЧС. — Какая средняя зарплата в Окуневе? — Вот вы спросили... Не знаю даже. У нас мало работающего населения. Работяги, которые трудятся в лесу, получают от выработки. Приезжие живут с гостиниц и туристов. А остальные — пенсионеры или те, кто сдают квартиры в городе. Наверное, тысяч на 10 живут или на 15. У нас же все свое, покупаем мало. — То есть из-за карантина ваша жизнь практически не изменилась? — Нет. Я хочу сказать, что люди в последнее время очень избаловались. Все рвутся в город, а у меня мечта, чтобы рвались к нам. Для этого я и блог веду — пропагандирую жизнь в деревне. У нас столько земель! Сейчас бы окунуться в эту жизнь, вспомнить навыки, посадить огород, воспитывать детей, не мусорить, не хамить. И о душе подумать. Владимир еще долго рассуждает о честной и безбедной жизни. За спиной надрываются петухи, мычат коровы и карабкается по горизонту нещедрое сибирское солнце. Идет какой-то там день карантина. Какой? В Окуневе не помнят. Но точно знают, что спасение от коронавируса каждый носит в себе.
