Уверенность в завтрашнем дне в СССР, бюджет советского человека в 1933 и дефицит в 1940
«Да какая же уверенность в завтрашнем дне, если у родителей дома про запас всегда лежали спички, с полсотни коробок, и соли килограмм десять?»
Помимо соли и спичек советские граждане запасались мылом, сахаром и другими самыми элементарными товарами.
Часто от ностальгирующих по СССР можно услышать, что запасаться начали только при позднем Брежневе и Горбачёве, а вот при Сталине якобы вообще дефицита не было, в магазинах было всё. Насколько мне известно, это не так.
Во-первых, как мы с вами много раз обсуждали, дефицит был и при Сталине — многие трудящиеся жаловались на огромные очереди за хлебом, например. Цитирую, например, спецсообщение УНКВД Ленинградской области от 19 февраля 1937:
Петриневский район. В с. Воскресенском (райцентре), а также и в других селах, создались большие очереди за хлебом; колхозники и служащие встают в очереди с 12-2 часов ночи. Перебои в торговле хлебом происходят из-за нехватки муки: в декабре израсходовано было 145 т, в январе — 105 т, а в феврале — 95 т. На этой почве имеет место распространение провокационных слухов и антисоветских высказываний: «Недостача хлеба связана с тем, что хлеб отправили в Испанию». «В этом году будет война с Германией, и хлеб бронируют на случай войны». «Хлеба нет, сидишь голодная. Во всем виноваты Советская власть и Сталин».
Кирилловский район. Спрос на хлеб со стороны крестьян значительно повысился. У магазинов города и села собираются очереди в сотни человек. Хлеба не хватает, так как муки в январе было отпущено 357 т, а в феврале — 339 т.
Во-вторых, граждане запасались на чёрный день все 75 лет советской власти и ещё долго по инерции после её окончательного распада. Многие по инерции хранили запасы и дальше: постепенно «оттаивать» народ начал только при Путине, когда осознал, что товарное изобилие никуда теперь не уйдёт.
2. Дзен-канал История СССР в документах приводит письмо советского служащего Гусева большевику Анатолию Луначарскому (бывшему наркому просвещения), написанное в середине 1933 года. Совслужащий пишет, что он «ударник», однако несмотря на это, живёт впроголодь. В доказательство он подробно приводит свой личный бюджет (ссылка):
Позавчера в газетах было написано о подорожании в Америке: населению, вы видите ли, не по силам покупать молоко, мясо, яйца, масло и сахарин. Ну, а скажите, положа руку на сердце, по силам ли делать такие закупки среднему совслужащему?
Чтобы не быть голословным, возьму пример с себя. Вот мой бюджет. Я получаю в месяц 200 рублей.
Расход: Местный налог 5 рублей. Подоходный налог 6 рублей. Культурный налог 8 рублей. Взнос в кооператив 3 рубля. Взнос в профсоюз 4 рубля 20 копеек, вычет за заем 25 рублей 00 копеек.
Налоги и вычеты 51 рубль 20 копеек.
Газета 2 рубля 50 копеек. Мыло 4 рубля 00 копеек.
Культнужды 6 рублей 50 копеек.
«Культурный» налог заставляет жить некультурнее, отнимает деньги от культуры.
Квартира 10 рублей. Освещение и отопление на круг в среднем в месяц 10 рублей.
Жилищное 20 рублей.
Итого семьдесят семь рублей 70 копеек.
Чистого жалованья 122 рубля 30 копеек, – как можно ходить в коммерческие магазины с такой суммой? Масло сливочное – 50 рублей кило, мясо — 15—20. Ведь по ценам 1927—1928 я получаю в месяц всего-навсего 6 рублей в месяц, а ведь из этих 123 рублей 30 копеек я должен купить хлеба на 10 рублей и другой мелочи – уйдет 23 рубля. Остается на пропитание 100 рублей. Картошка на 2 дня – 5 рублей.
Вот вам факты. Значит, я голодаю, постоянно недоедаю, а как может хорошо работать полуголодный человек? Я ударник, но никакого преимущественного снабжения ударников у нас нет, и единственная привилегия ударников – это аккуратно посещать все собрания и не опаздывать. У нас кто больше получает, тот лучше и снабжается.
Кроме того, у нас сдельщина. Значит, кто хуже работает, тот больше и получает.
[Со сдельщиной наблюдение интересное. Значит, и тогда прекрасно понимали, что количество зачастую идёт в ущерб качеству. – История СССР в документах]
Ещё пример. Советское правительство не признает своих денег. Есть торгсин, который отпускает товары или на инвалюту, или на золото. Следовательно, рассчитан на иностранцев и бывших «буржуев». Мы на своей родине стали как китайцы. Вся привилегия иностранцам.
Кроме того, я получил с 1 января снижение оклада на 25 рублей — это на языке советских газет называется повышение реальной зарплаты. Одновременно были повышены цены на керосин на 50%, на электричество, на сахар и т. д.
Тут интересно, что ударник Гусев, ради которого, собственно, и затевалась революция, до 1917 катался бы как сыр в масле: был бы богаче советского ударника как минимум в 10 раз.
3. А вот ещё один документ эпохи, с того же канала. Письмо простого школьника из Белоруссии, написанное в 1940 году и адресованное другому видному большевику, Анастасу Микояну, на тот момент наркому внешней торговли, а незадолго до этого – наркому пищевой промышленности (ссылка):
…Приступим к цели: что заставило меня писать это письмо? На этот вопрос я отвечу так: безобразие, которое творится в нашей стране. Ответ не очень-то приятный, но я считаю его правильным. Дело в том, когда не было крупы, я говорил маме: «Крупа будет!». Когда не стало сахара, я сказал маме: «Сахар будет. Не должно быть, чтобы в нашей стране не было сахара!» Дальше.
Придя один раз из очереди за мануфактурой, мама начала обижаться, что нет мануфактуры, рассказывая, как много было её раньше. Я сказал, что мануфактуры нет потому, что наша страна переживает разруху, нанесенную ей империалистической и гражданской войнами. К тому же и царская Россия была не очень-то развитой. В ответ на это она сказала: «Не развитая, да зато мануфактуры было, сколько хочешь, а очереди даже и не знали!».
Я сослался на возросшую потребность, на широкого потребителя, но сам подумал: «А и вправь, в царской России индустрии совсем не было, сейчас мы её построили. Текстильная ж промышленность была, а всё-таки она не удовлетворяет нашего потребителя». Виной этому я считаю малое внимание ЦК ВКП(б) и СНК. Почему бы, например, не поставить текстильную промышленность наряду с черной металлургией и не заботиться о её росте. Ну, это я уже здорово отвлекся. Да, в конце разговора я сказал матери, что не дождемся мы и конца II-й пятилетки, как будет у нас мануфактуры, сколько хочешь.
Но вот прошла II-я пятилетка, началась третья, а мои предсказания не оправдались: мануфактуры не было и нет. Привезут её иногда – народ давится. Почему ж нет рыбы, дык я и сам не придумаю. Моря у нас есть, и остались они те же, какие и прежде были. Но тогда её было, сколько хотишь и какой хотишь, а сейчас я даже представление потерял, какая она на вид. А, между прочим, японцу сдаем в аренду, чтобы он угнаивал рыбой свои поля.
Наконец, где девался хлеб? Кажется, и собрали мы 6 м[миллиардов], пудов зерна. Посчитаешь – по 35 с лишним на каждого человека. Войны затяжной тоже не было, а хлеба уже 2 месяца как нет. Или это безобразие творится только по Гомельской области или по всей стране? А мы еще хотим построить коммунистическое общество, главным принципом которого будет: «от каждого по его способностям, каждому по его потребностям».
Дальше, в газетах пишут, что во Франции, Англии, Германии буржуазия вводит карточную систему, которой недоволен пролетариат. А в нас в стране, где победил пролетариат, в стране, на полях которой проливали кровь наши отцы и матери, сейчас вводится настоящая карточная система: железнодорожники и станционные рабочие (грузчики и др(угие]) выписывают хлеб из Гомеля (наверное, для всего народа), получают его по карточкам (личностям), посылая ко всем чертям посторонних, педагоги получат хлеб из своего буфета и пр[очее].
И кто им только дал право позорить страну! Мы еще хотим победить в грядущих боях, когда столкнутся две системы – капиталистическая и социалистическая. Нет, при таких порядках и при таких [не]достатках никогда нам не победить, никогда нам не построить коммунизм!
Прошу Вас, дорогой Анастас Иванович, ответьте мне на все мои вопросы: почему нет мануфактуры, крупы, рыбы, обуви, сахара, конфет, спичек, почему не стало хлеба? С нетерпением жду ответа.
Морозов.
Мой адрес: БССР, Гомельская область, ст[анция] Буда-Кошелевская, Сталинская Школа Nº 1.
Уч[енику] 9-го класса «А» Морозову Борису Ивановичу.
Опубликовавшие письмо исследователи снабдили его следующим комментарием:
Письмо было переслано из Секретариата А.И. Микояна в Главное Экономическое Управление НКВД СССР для принятия мер 23 февраля 1940 г. В свою очередь, начальником отдела торговли продтоварами НКТ СССР Мосин направил следующее письмо заведующему облторготделом города Гомеля:
«23/II-40 г[ода].
ЗАВ(ЕДУЮЩЕМУ) ОБЛТОРГОТДЕЛОМ — г[ород] ГОМЕЛЬ
При сем направляю Вам письмо ученика 9-го класса Сталинской школы Nº 1 Морозова Б. В письме Морозова явно сквозит несоветское отношение по отдельным моментам («японцу сдаем моря, чтобы он угнаивал рыбой свои поля», его фразы о карточной системе, о построении коммунизма «при таких порядках» и т[ак] д[алее]). По этому письму можно предполагать, что ученик Морозов находится под влиянием враждебно настроенной к Советской власти среде.
Прошу Вас поручить специальному работнику личной беседой с учеником Морозовым разрешить интересующие его вопросы и выяснить обстановку, вызвавшую враждебно настроенное письмо на имя т[оварища] Микояна.
О результате сообщите НКТ СССР.
НАЧ[АЛЬНИК] ОТДЕЛА ТОРГОВЛИ ПРОДТОВАРАМИ НКТ СССР (МОСИН)».
