Душегубы и холерники — почему на Руси не любили докторов
Русский писатель Викентий Вересаев в начале XX века писал в своих записках врача о том, что его огорчает отношение простого народа к врачам. О медиках распространяют нелепые слухи, им выдвигают нелепые обвинения и, очень часто, предъявляют абсурдные требования.
Стало ли это проявляться только в начале прошлого столетия? Разумеется, нет — истоки такого отношения к представителям благородной профессии уходят корнями в давние времена. Народ Российской империи всегда славился своим враждебным отношением к профессиональной медицине.
Боязнь и подозрительность в лучшем случае и неприкрытая агрессия в худшем — ко всему этому стоило быть готовым врачу, выезжающему практиковать на периферию. Историки считают, что основная причина этого — малое количество специалистов в стране. В городах врачей катастрофически не хватало, а в деревнях их не было вовсе.
В качестве примера можно привести Самарскую губернию, где до Земской реформы 1864 года на полтора миллиона сельских жителей приходилось два врача, проживавших и работающих непосредственно в деревнях. Реформа здравоохранения не изменила кардинально ситуацию с медицинским обслуживанием и докторов по прежнему не хватало.
Наибольшее количество больниц располагалось в губернских центрах и до крестьян доходили лишь слухи о том, что в них происходит. Как правило, слухи эти были нелепыми, а иногда откровенно чудовищными. Уездные больницы, убогие и переполненные городской беднотой, оказывали на сельских жителей гнетущее впечатление, что только усиливало негативное отношение к медицине.
Для многих деревенских жителей больница ассоциировалась с болезнью и смертью, а ее персонал автоматически превращался в сборище душегубов, отравителей и шарлатанов. Другое дело живущая поблизости бабушка-знахарка, знакомая с младых ногтей, понятная и предсказуемая.
«Холерники» и их жертвы
Враждебное отношение к докторам достигало своего апофеоза в периоды вспышек инфекционных заболеваний, которые в России XVIII–XIX столетий были совсем не редкостью. Особенно четко это проявилось в 1829 году во время первой в империи масштабной вспышки холеры.
Смертельный недуг и доктор в представлении простого народа были неразлучны — никто не строил причинно-следственные связи, которые могли бы объяснить, что появилось в деревне раньше. Профилактические или санитарные мероприятия воспринимались как вредные и опасные для простых людей действия.
Обработка сулемой и карболовой кислотой, посыпание известью и другие манипуляции с опасными веществами не связывали с благими намерениями и воспринимали лишь как попытку отравить деревню. Бывали случаи, когда сами дезинфекторы давали повод к страху или ненависти. Известны ситуации, когда при санитарной обработке опрыскивали вонючими веществами съестные припасы и личные вещи крестьян без особой на то нужды или специально запугивали людей.
Но самым страшным было то, что иногда доктора увозили кого-то из жителей для лечения или на карантин в больницу. Так как это заведение считалось чем-то вроде покойницкой, то с отбывающими туда прощались как положено — бабы голосили, а мужики жалели бедолаг и проклинали мучителей.
Из-за того, что медики появлялись в исключительно серьезных случаях, а чаще всего во время холеры, большинство людей было убеждено, что именно они ее и распространяют. Из-за этого за врачами закрепилось неприятное и обидное прозвище «холерники» и слава душегубов.
Гибель доктора Молчанова
Чаще всего негативное отношение к медицине выражалось в ропоте и неподчинении, но бывали и особые ситуации, когда все заканчивалось трагедией. Холерные беспорядки, прокатившиеся в 1892–1893 годах от Астрахани до Саратова, привели к человеческим жертвам и страдали чаще всего врачи и медсестры.
Самые дикие события произошли в городе Хвалынске, где озверевшая толпа растерзала молодого врача Александра Молчанова. Это событие поразило россиян и получило такой резонанс, что о расследовании этого убийства докладывали лично императору.
Молчанов по неопытности допустил серьезную ошибку, проигнорировав необходимость разъяснительной работы среди населения. Доктор не рассказал горожанам, зачем были построены холерные бараки и что означают манипуляции, связанные с дезинфекцией. Ситуация усугубилась доносившимися отовсюду слухами, что врачи заражают людей холерой и заранее готовят гробы и могилы для своих жертв.
Чашу народного терпения переполнил рассказ местного пастуха. Он поведал о том, что доктор Молчанов за городом опускал таинственные мешочки в родники и колодцы, а коровы, попив из них, околевали. Хвалынчане отправились искать Молчанова и, встретив его на улице, учинили расправу.
Врача били кулаками, ногами, палками и камнями. Увидев, что доктор не дышит, толпа долго глумилась над телом и после не давала забрать труп с улицы. На следующий день изверги вернулись и снова начали издеваться над трупом. Лишь через два дня, после прибытия в город войск, останки удалось отобрать у озверевшей толпы.
Четырех организаторов расправы военно-окружной суд приговорил к смертной казни и их повесили. Еще 60 человек, участвовавших в убийстве, были приговорены к каторжным работам на длительные сроки. Этот случай навсегда останется в истории российской медицины как пример варварского невежества и необузданной жестокости по отношению к представителям самой мирной профессии.
Холерные бунты в Петербурге
Летом 1831 года в Санкт-Петербург пришла беда. Менее чем за две недели в городе заболели холерой три тысячи человек. Специалисты начали выяснять источник инфекции и определили, что первые заболевшие были постоянными покупателями «обжорных рядов» Сенного рынка.
Городские власти решили прикрыть опасную торговлю, но встретили яростное сопротивление горожан. Торговцы разнесли слух, что никакой эпидемии нет и в помине, а людей забирают в больницу, чтобы там втихую убивать. Собравшаяся на Сенной площади разъяренная толпа бросилась к главной холерной больнице и за несколько минут полностью ее разгромила.
Были убиты несколько врачей, а медсестры и больничная прислуга жестоко избиты. «Спасенных» больных вместе с кроватями с триумфом вынесли из палат, что привело к массовому заражению участников погрома. Чтобы удержать толпу от дальнейших акций к Сенной площади стянули войска, которым пришлось там ночевать.
Наутро к бунтовщикам приехал сам император Николай I и произнес речь перед толпой, в которой по самым скромным подсчетам было около 5 тысяч человек. Этот случай очевидцы описывают по-разному. Одни утверждают, что государь был спокоен и взывал к совести бунтовщиков, а другие, что монарх приложил народ отборной бранью.
В конце выступления царь лично выпил склянку лекарства от холеры, чтобы показать, что ничего страшного в этом нет. Поверив царю, бунтовщики присмирели и разошлись, а случай этот вошел в историю. Барельеф, изображающий выступление Николая I на Сенной площади, можно увидеть на постаменте памятника императору, установленном в Петербурге.
