Хохмы-байки и прикольные СМС -переписки
Леша (4 года) спрашивает:
— А баба Света куда уехала?
— В Верхотурье.
— А это на нашей планете?
***
За ужином дочка рассказывает о своих делах в садике:
— Мы читали, считали, рисовали, писали… Писали в тетрадках… таких с полосочками. Ну, вы знаете… Или, когда вы учились, еще не было бумаги? Или уже была?
Рома (4 года) маме:
— Я боюсь черепаху, она страшная!
— Она страшная, но добрая.
— Как ты?Читаю стихотворение дочке:
— Божья коровка, улети на небо, принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого…
Дочка так спокойно продолжает:
— И еще принеси молока, колбасы и чего-нибудь к чаю.
— Мама, можно я пойду погуляю?
— С этой дыркой в колготках?
— Нет, со Светкой с третьего этажа.
****
Утром, накрашенная, выхожу.
Дочка Лизавета (4 года) увидела меня и с восхищением говорит:
— Мама, какая ты красивая. Раскрасилась, как клоун.
В далеких 80-х работал я учеником слесаря на одном заводе. Стоял он на окраине города, и возили нас туда на служебных автобусах. И был в этом цеху один дядька, Мироныч, лет пятидесяти, казался он мне тогда древним стариком.
У дядьки была замечательная особенность — он врал.
Врал виртуозно.
Он был гений вранья.
Именно не обманывал, а врал.
Бескорыстно.
Своего рода баечник:
— Ведь мы, если не соврем хоть самую малость, нас же читать не интересно будет.
Все его прекрасно знали, и любили именно за это.
Так вот, приехал наш автобус, выгрузились мы возле проходной, стоим-курим-травим.
И тут мимо бежит Мироныч.
Один мужик ему со смехом:
— «Слышь, Мироныч, соври-ка че-нибудь!»
— «Да нутянах! Некогда мне. Там, Куликовский пруд спустили, рыбы полно, щуки с руку. Надо быстрей отпроситься у мастера, и мешок еще найти. А то ребятня все растащит!»
И скрывается на проходной.
Мужики охреневшими глазами посмотрели друг на друга, и не сговариваясь ломанулись в сторону Куликовки, забив на мастеров, план и прочие прелести.
Рыба!
На халяву!
Я, как сопливый, остался в цеху их прикрывать.
Через час вернулись злые как черти мужики.
А Мироныч, бегая от них по цеху, орал:
«Че вы, мля! Сами же просили соврать!»
Врунов я с тех пор повидал много.
Но чтобы вот, на лету, не задерживаясь ни на долю секунды, нае..ть два десятка прожженных мужиков по их же собственной просьбе!
Еле успел на поезд, сумки на бегу закидывал, сам чуть носом не проехался по платформе, но успел. Протискиваюсь по коридору и молюсь, чтобы мою нижнюю полку заняли: ненавижу их, всегда езжу наверху, чтоб меня никто не трогал.
Молитвы были услышаны: на моей полке угнездился пацан лет десяти, полный, щекастый, ухоженный такой, прилизанный. Рядом мать, сумку его разбирает.
На другой нижней полке сидит девушка лет двадцати, в старом свитере, брючках и ярких голубых сланцах. Читает, на возню перед собой ноль внимания.
Я взгляд женщины поймал и сказал такой: «Пожалуйста». Мне не жалко полки, но для приличия спросить могли бы. Она фыркнула и отвернулась. Бухнула сумку рядом с девушкой, начала разбирать и ультимативным тоном сказала: «Деточка, я тут расположусь, рядом с ребёнком, ты не против?» Видно, ей тоже выпала верхняя.
«Против…» — раздался полный какого-то внеземного дзена и спокойствия голос.
Дама на секунду опешила, но опомнилась и продолжила разбирать вещи.
«Я должна следить за Мишенькой, вдруг с ним что случится, а сверху слезать долго. Давай не будем ругаться и поменяемся».
«Не поменяемся…»
Я думал, она сейчас начнет говорить, что специально бронировала место заранее, что это не её проблемы и бла-бла-бла. Но нет. Девушка просто повернулась и легла спиной на баул дамы, как на подушку, не выпуская из рук книгу.
Дамочка от неожиданности рванула сумку, освободив место, и мисс Дзен разлеглась на нём во весь рост.
«Скотина малолетняя» — отчётливо пробурчала женщина и, водрузив сумку на столик, полезла наверх. Оттуда она в скором времени очень удачно уронила расческу, угодившую девушке прямо в лоб. Мисс Дзен, не отвлекаясь от чтения, скинула расческу на пол.
Первые два часа пути дама кряхтела, ворчала, демонстративно неуклюже спускалась с полки, чтобы вытереть Мишеньке сопельки и отрегулировать его теплообмен, расстёгивая и застёгивая жилетку. Но вскоре, поняв, что мисс Дзен класть хотела на её мучения то, чем Вселенная её обделила, устроилась наверху и задремала.
Еще пару часов мы провели в относительном спокойствии и даже умиротворении. Я познакомился с Мишкой, развел его на пару партий в морской бой, в дурака — нормальный, в принципе, пацан оказался, только залюбленный. Мисс Дзен читала, отрешившись от внешнего мира.
Вечерело. Дама проснулась и начала сокрушаться по поводу того, что её сыночек, небось, помирает от голода. Миша, недавно вточивший со мной пару сосисок в тесте, недоуменно пожал плечами. Мол, раз мама сказала, значит, и правда голодный.
Как раз тогда судьба увлекла мисс Дзен в уборную. Вернувшись, она обнаружила, что ей оставили небольшой закуток возле окна, а остальное сиденье было заставлено контейнерами, термосом и Мишей. Дама, перехватив ее абсолютно флегматичный взгляд, все же подумала, что, наконец, проняла нахалку, поэтому торжествующе заявила: «Столик внизу, и мы имеем полное право сидеть тут, мы же не всю полку заняли!».
Ничуть не смутившись, Мисс Дзен прошла на своё место, уютно устроилась там и устремила свой взгляд в размытую движением бесконечность.
…Под конец ужина Миша, накормленный так, что аж из ушей лезло, решил, что негоже другим голодать, и поделился с Мисс Дзен варёным яйцом. Та, как ни странно, взяла… И тут мать, решив, что «нечего разбазаривать продукты на всякую шелупонь», одёрнула Мишу, приземлив того обратно, и шлёпнула Мисс Дзен по руке.
Вот тут я уж было подумал, что стена невозмутимости рухнет, но снова ошибся: Мисс Дзен вернула яйцо на стол и со словами «Всё ваше» вытерла руки о дамочкину юбку.
Что там началось… Дама как ждала, пока что-то проткнёт пузырь негодования. Размахивая руками, она завела сольную арию «Вокзальная хамка, уродка, недоношенная!»
В своей тираде она как душу изливала, избрав Мисс Дзен первопричиной бед человечества в целом и своих в частности. «Из-за таких, как ты, сучка, никогда и ничего не идёт так, как надо». Ярость застилала ей глаза, закипал мозг, и, когда контроль над собой был окончательно потерян, дама пихнула Мисс Дзен, да так, что та приложилась головой о стенку, слава Ктулху, хоть легонько.
Пихнула и затихла, с нетерпением ожидая реакции.
«Фас!» — подумал я. Такое стерпеть было уже нельзя.
Если бы Мисс Дзен начала скандалить или распускать руки, образ Самой Невозмутимости навсегда растворился бы в моём сознании. Но она не разочаровала.
Медленно, но вместе с тем неотвратимо она наклонилась к женщине, будто бы собираясь что-то сказать ей на ушко…
И СМАЧНО, МОКРО, ОТ ДУШИ ЛИЗНУЛА ЕЁ, ОТ ПОДБОРОДКА ДО ЛБА, ЧЕРЕЗ ГЛАЗ, РАЗМАЗАВ КОСМЕТИКУ, ОСТАВИВ БЛЕСТЯЩИЙ СЛЮНЯВЫЙ СЛЕД.
ЛИЗНУЛА, КАРЛ!
…Эффект был сокрушителен и мгновенен, как от транквилизатора: дама затихла и принялась кончиками пальцев щупать щеку… Затем сгребла Мишу, закинула его на свою полку и умчалась умываться.
Мисс Дзен вытерла рот салфеткой и изысканно промокнула уголок. Данное действо уже было рассчитано на меня, и, видит бог, я не удержался и похлопал.
За всю оставшуюся поездку дама не проронила ни слова в её сторону. Так же молча они с Мишей покинули вагон на своей станции.
А Мисс Дзен снова углубилась в книгу. Весь её вид говорил о том, что она покинула эту реальность и вернется еще не скоро. Тормошить я её не стал.