Иркутские истории. Изящная приставка к приданому. Часть вторая
«Весь следующий год начальница института Каролина Карловна Козмина боролась со «сложившимся предубеждением»: раскрывала в иркутских гостиных «высокие замыслы, воплотившиеся в уставах институтов благородных девиц», совершала экскурсы во времена Екатерины Великой, когда лучшие умы искали пути «выведения» новой породы людей, способных быть настоящими гражданами». Каждая эпоха рано или поздно ставит перед обществом задачу воспитания «настоящих граждан». Проблема в том, что ни кампанейщиной, ни окриками ее не решить. «Иркутские истории», Валентина Рекунова.
Пропущенный выпуск
В 1850-м Девичий институт Восточной Сибири не разослал приглашений на выпускной акт. Ибо и выпуска не было — потому что был пропущен набор 1846 года.
Открытию института в Иркутске предшествовала долгая переписка с Петербургом: в обширной империи даже крошечная аптека не откроется без Высочайшего разрешения, а тут сфера влияния ведомства императрицы Марии. Лично генерал-губернатор Восточной Сибири Вильгельм Яковлевич Руперт хлопотал, продвигал, ускорял — и, когда в памятном 1845‑м он открылся-таки, казалось, самое сложное позади. Набрали 40 воспитанниц — не так чтобы много, но для первого институтского здания, довольно-таки небольшого, в самый раз. Однако чувствовалось, что родители барышень предпочли бы не столь закрытое заведение, будь у них возможность выбора. Мало кого устраивали непродолжительные свидания в назначенный день и в присутствии классной дамы. В так называемые не приёмные дни огорчённые мамочки собирались у входа, заглядывали в окна, пытались через прислугу передать «вкусненькое». Своих переживаний они не скрывали — и ко второму набору по всей Восточной Сибири не сыскалось желающих написать прошение о приёме.
Весь следующий год начальница института Каролина Карловна Козмина боролась со «сложившимся предубеждением»: раскрывала в иркутских гостиных «высокие замыслы, воплотившиеся в уставах институтов благородных девиц», совершала экскурсы во времена Екатерины Великой, когда лучшие умы искали пути «выведения» новой породы людей, способных быть настоящими гражданами. Отдельный рассказ посвящался Ивану Ивановичу Бецкому, выдающемуся просветителю, поборнику «закрытых учебных заведений (интернатов), где, под руководством просвещённых наставников, дети и юноши выдерживались бы до тех пор, пока не окрепнет их сердце и не созреет ум».
Набор 1847 года прошёл успешно, но Каролина Карловна не обольщалась: у родителей просто не было выбора — город не обзавёлся ещё ни женскими гимназиями, ни женскими училищами. Позже они разовьются и составят известную конкуренцию, но и сам институт к той поре станет более открытым, появятся даже и «приходящие ученицы». Что хорошо и плохо одновременно: томные барышни станут лучше готовы к вступлению в жизнь, но исчезнет их заповедный мирок, изначально хрупкий, но кем-то долго и незримо хранимый.
Справочно
Распорядок дня институток был очень плотный: между утренней и вечерней молитвами уроки и приготовления к ним, прогулки в приусадебном парке, гигиенические процедуры и общий приём пищи. Кормили весьма и весьма умеренно: если утренний бутерброд был с сыром, то уже и без масла, а, если булка, то вообще без всего; во все дни кроме праздников однообразный обед и, конечно же, лёгкий ужин. Великий князь Алексей Александрович, будучи в Иркутске, послал им конфет; то же сделал и наследник престола Николай — видимо не случайно.
Уроки музыки проводились индивидуально, и, чем больше способностей обнаруживалось у барышни, тем более с нею и занимались. А вот гимнастики, танцев было много у всех и всех в равной мере закаливали, о чём с благодарностью вспоминали потом все воспитанницы. Особенно последнего выпуска, на чью долю пришлись и войны, и революции.
В иркутском институте учились целыми семьями: если старшая из дочерей завершала курс, за нею следовали и младшие. В списках выпускниц до 1895 года фигурируют сёстры Киселёвы, сёстры Туруновы, сёстры Тюмнцевы; фамилия Немчиновых встречается восемь раз, различали Немчинову Анну I и Немчинову Анну II.
Выпускницы иркутского института возглавляли все женские учебные заведения города: Мария Тюменцева — первый Детский сад, Ангелина Степанова — сиропитательный дом, Екатерина Горцейт — гимназию.
«Шибко л`ебезная»
В юбилейном 1895 году из института выпускались шестнадцать воспитанниц. Иногородние поджидали приезда родителей, а иркутянок забирали в последний день июня. Часов с десяти у ворот начали выстраиваться экипажи. Первыми подъехали Пятидесятниковы, а следом за ними Киселёвы и Комаровы. Писаревы жили неподалёку и обошлись без извозчика, а вот другие соседи, Туруновы, прикатали за Катенькой в недавно приобретённой коляске, и даже кучер их был при полном параде.
К полудню площадка перед зданием опустела, и хотели уже запирать ворота, когда с Большой завернула роскошная тройка. Это прибыл отец Александры Болдунниковой (имя и фамилия изменены), богатый бурят из Балаганского округа. Саша не сразу сдала вступительные экзамены, но отец поселил её у иркутских знакомых, нанял репетиторов — и усердие и способности девочки дали свой результат. Она и училась хорошо, и на последних каникулах довольный отец купил ей фортепиано. Он и сегодня сиял от удовольствия, кланялся и благодарил «за высокое образование единственной моей дочери». На другое утро в институтскую кухню передали от него две бараньих туши, сам же Болдунников, сменив выходной костюм на дорожный, повёз Александру домой в округ.
К Рождеству от неё пришла поздравительная открытка, и она оказалась, увы, единственной. А в следующем году один балаганский учитель написал: «Побывал я недавно в улусе, где живёт ваша выпускница Болдунникова — и вот что должен сказать: отец, не найдя никакого применения её «высокому образованию», определил на чёрную работу, к батрачкам. Он, вероятно, хотел выгодно отдать её замуж, породниться с влиятельным человеком, но до города далеко, а для здешних кавалеров Александра «шибко лебезная». Надо бы как-нибудь Александре помочь. Сама-то она стесняется попросить, но надеется и сдаваться не хочет».
Начальница института баронесса Котц, подумала, поговорила с классными дамами и пришла вот к чему: раз отец Александры грамотен и выписывает газеты, письмо учителя надо опубликовать. Но при этом не называть фамилию: Болдунников очень самолюбив и очень вспыльчив. Конечно, будет какое-то время сердиться, однако природный здравый смысл и природное же честолюбие должны взять верх. А мы будем за этим следить.
Выйти замуж за губернатора
При всей закрытости Девичьего института Восточной Сибири старшеклассницы очень страдали от эпидемий скарлатины и дифтерита: их нашествие совпадало с бальным сезоном. В одну из эпидемий умерло несколько воспитанниц, и институт закрывался до начала нового учебного года. И, хоть несчастье случилось задолго до бала, несколько зим танцевали лишь на уроках. Изредка для институток устраивались балы в резиденции генерал-губернатора. Начальник края с супругой встречали у входа, а после танцев приглашали в буфет. Музыкантов угощали заранее, и они с первой ноты были в ударе!
На бал приглашались чиновники из холостых и старшекурсники юнкерского училища. Первых были единицы, а вот число будущих офицеров колебалось; скажем, в 1897 году выпустилось 40 чел. Но независимо от того каждая барышня представлялась с самой выгодной стороны, и можно было надеяться на открытку с предложением переписки. Другой возможностью познакомиться с будущим мужем считались институтские музыкальные вечера. Юнкера здесь не наблюдались, зато наблюдались купцы, искавшие для своих сыновей подходящую партию. Завсегдатаями считались чины, по большей части семейные, но случались, да, редкие исключения.
В 1889 году на место правителя дел канцелярии генерал-губернатора прибыл ещё молодой и ещё неженатый Иван Петрович Моллериус. Он стал бывать в институте; всякий раз по делам, что нисколько ни странно: изначально начальники края опекали воспитанниц, несколько человек из окружения генерал-губернатора неизменно входили в Совет, ведомство императрицы Марии время от времени напоминало администрации о патронаже над институтом. И всё-таки от визитов Моллериуса оставались токи, многими ощутимые. Как тут было ни вспомнить, что первый иркутский губернатор Карл Львович Фрауендорф женился на иркутянке, а генерал-губернатор Михаил Семёнович Корсаков вступил в брак с Александрой Корнильевной Вакульской, бывшей супругой иркутского полицмейстера? Неизвестно, куда завели бы такие завихрения мыслей, но вскоре выяснилось: Иван Петрович, и в самом деле, ходил неспроста. И его намерения серьёзные. Вот только воспитанницы со всем их очарованием тут совсем ни при чём. Потому что правитель дел канцелярии генерал-губернатора выбрал классную даму на двадцать пятом году — Анастасию Петровну Лемтюжникову. Да уж, верно говорят, что на каждую институтку недостанет хороших должностей для мужчин, к тому же и неженатых.
Моллериус в выборе не ошибся. И да, Анастасия Петровна осталась в иркутской истории как супруга иркутского губернатора.
Реставрация иллюстраций: Александр Прейс