Спектакль «Дни Турбиных» стал седьмым на фестивале «Свидания на Театральной. Семья»
Традиционная, масштабная, душераздирающая — именно так можно охарактеризовать постановку по пьесе Михаила Булгакова.
Традиционная, масштабная, душераздирающая — именно так можно охарактеризовать постановку по пьесе Михаила Булгакова под названием «Дни Турбиных», которую к нам в Рязань, на фестиваль спектаклей о любви «Свидания на Театральной», привёз Костромской драматический театр имени А.Н. Островского. История, на глубоко эмоциональном уровне рассказывающая обо всех ужасах революций и войн, вместе с тем дающая слабую, но всё же надежду, трогает, тревожит, страшит, печалит и веселит. Давайте же заглянем в этот калейдоскоп эмоций и подробно разберём спектакль, доводящий до слёз. Сюжет Начало пьесы простодушно и потому обманчиво. Богато обставленная квартира, лёгкие и, наоборот, залихватские песни, контраст характеров… Алексей и Николай Турбины и Елена Тальберг, их сестра, ждут возвращения мужа последней, притом в совершенно разных настроениях. Алексей суров и молчалив, Николай кажется беззаботным, Елена, в свою очередь, не может усидеть на месте от тревоги. Обстановка кажется знакомо семейной, и только сводка, скользнувшая буквами по занавесу перед началом действа, не даёт нам повестить на уловку собственного восприятия, напоминая, о каких временах идёт речь. Киев, зима 1918-1919 годов, Гражданская война — кругом царит суматоха, белая гвардия сдаёт позиции, разбой национального движения на пороге, и среди всего этого ни один солдат не может быть уверен, что сегодня вернётся домой. Оттого будничная сцена быстро обращается тревожной, понимание захватывает зрителя всё сильнее с каждым новым гостем, пришедшим к Турбиным. Задубевший на морозе, резкий в высказываниях Виктор Мышлаевский, дальний родственник хозяев Лариосик, самонадеянный ловелас Леонид Шервинский, ухлёстывающий за Еленой и любящий всё приукрышивать, капитан Александр Студзинский — все они уже с первых секунд своего пребывания на сцене не просто персонажи с колоритными типажами, хотя, конечно, не без этого, а полноценные герои, имеющие свои чаяния и идеалы, которые готовы отстаивать. По крайней мере пока… Владимир Тальберг появляется последним и совсем ненадолго. Его попытки «приласкать» Елену выглядят попросту смешно до момента, пока мужчина не сообщает, что его «командируют в Германию». Всё встаёт на свои места в глазах героев — решающая битва близка, теперь остаётся либо трусливое отступление, либо смерть в борьбе. После «побега с корабля» Владимира остальные решают присесть и выпить. Застолье не напоминает преждевременную панихиду, нет — гости и сами Турбины восхваляют отечество, понимая, что завтрашний день может для них не наступить, но они всё равно гордо будут нести это бремя. Даже тогда, когда Гетман бежит в Германию тоже. Персонажи Каждый герой спектакля заключает в себе маленькую трагедию и историю спада морали или роста. Так, Алексей, острее всех остальных воспринимающий происходящее, тяжелее всех переживающий произошедшие кровавые перемены, но оттого и наиболее самоотверженный, как полковник принимает фатальное для себя решение стоять на пути национального движения до конца. Не оставляет его в этом и Николай, поначалу оптимистичный, инициативный и темпераментный, но послушный перед приказным тоном, вследствие ставшию тенью прошлого себя. Любовная история разворачивается между Еленой — красавицей, в которую «все влюбляются, потому что рыжая», — и Шервинским — адъютантом Гетмана, в «эффектности» ей не уступающим, но уж очень настойчивым и лживым. Их путь — это уход от привязанности вынужденной, какую старалась испытывать Елена к мужу, к чувству искреннему, пускай иногда болезненному, требующему терпения. Наконец, Лариосик и Виктор работают на комедийный эффект, без которого постановка утратила бы весомую долю своего очарования. Леонид вечно «благодарствует» или, наоборот, извиняется, вставляет неуместные комментарии не из грубости, а по незнанию, веселит всех, будучи абсолютно серьёзным, словно суетливый зверёк. Виктор — его антипод. Прямолинейный и циничный, хотя именно он ещё скажет своё слово в конце. Разумеется, и второстепенные герои делают мир постановки более наполненным, вдыхают в него жизнь, как бы противоречиво в контексте пьесы ни звучало. Словом, хочется отметить, что каждый из актёров справился со своей ролью потрясающе и даже больше. Декорации Конечно, говоря о «мире» спектакля, нельзя не упомянуть о декорациях. Главным образом это сама квартира Турбиных, что меняется по ходу повествования в соответствии с тем, что происходит за ее окнами. Тёплое, гостеприимное пристанище идеалистов в пургу, каким оно является в самом начале, тёмное, с почти мистическим оттенком убежище далее, символ продолжающейся, идущей вперёд несмотря ни на что жизни — в конце… Здесь соблюдена каждая деталь. Тот не то что редкий, но и не беспрецендентный случай, когда ты как зритель забываешь, что окружение создано искусственно, ибо герои не просто взаимодействуют с разными предметами — кажется, будто они правда находятся у себя дома, будто ты не пришёл на постановку, а заглянул в чью-то жизнь. Квартира Турбиных — это не просто стол и люстра над ним. Вешалки, фортепиано, стулья, даже пол — всё задействовано, всё живёт, а не просто служит фоном. Спектакль настолько грамотно работает с пространством, что видя только гостиную, ты всё равно в своём воображении рисуешь ванную, спальню и библиотеку, лежащие за пределами сцены, веришь в их там нахождение. И тем сильнее ощущается контраст со складом, где проходит последняя линия обороны, пустым и безжизненным. Погружение На ощущение реальности происходящего работают также костюмы и некоторые приёмы. Первые выглядят исторически достоверными и потому прекрасно передающими дух эпохи. Что же касается вторых, речь пойдет о двух диаметрально противоположных элементах. Один из эмоциальных пиков постановки — это иммерсивная сцена во втором действии, суть которой заключается в том, чтобы заставить зрителя чувствовать себя рядовым готовящегося к атаке войска. В центре сцены — Алексей Турбин, по правую и левую руку от него — капитаны. В ложах и между рядами располагаются бойцы. И их до боли правдоподобные перекрикивания, возмущения, когда Алексей требует от всех юнцов, попавших под его руководство, бежать и прятаться от наступающих, заставляют испытывать невероятные и одновременные тревогу, напряжение и впечатление, словно ты «там». Не преувеличением будет назвать эту сцену — лучшим иммерсивом за весь фестиваль. Второй же элемент — это, как ни странно, юмор. Невозможно перманентно существовать в негативе. Вот и здесь каждый раз, когда драма отходит на второй план, уступая комедии, зритель на каждую шутку, как правило возникающую благодаря Лариосику и Виктору или вытекающую из их взаимодействий, реагирует смехом таким, будто не наблюдает за спектаклем, а вместе со всеми гостит у Турбиных. И именно такая реакция дорогого стоит. Развязка Примечательно, что сугубо по моему мнению пьеса обладает необычной структурой: если первое действие от начала и до конца ощущается экспозицией, второе — развязкой, начиная наступлением захватчиков и заканчивая новогодней ночью. Жестокость и разбой, отчаянный приказ командования об отступлении… Алексей, оставшись один на один с угрозой, исполняет пронзительную арию, после чего погибает за родину, знаменуя новый виток в судьбе отечества, недолгий, но разрушительный. Следом за ним ранят Колю. И вновь в квартире Турбиных собираются все. Ретировавшийся из штаба Гетмана Шервинский, который и предупредил Алексея о наступлении, отказывается от звания адъютанта молниеносно, ведь цепляется в первую очередь за свою жизнь. Виктор и Александр приносят потерявшего сознание Николая. А вот Алексей уже никогда не вернётся… Но время идёт. Там, где раньше свистели пули и взрывались снаряды, теперь маршируют большевики, освободившие страну. Пока Елена смиренно ждёт гостей, Лариосик наряжает ёлку — в доме Турбиных готовятся к встрече Нового года. Шервинский, ставший оперным певцом… Всё так же пристрастный к алкоголю, но теперь «примкнувший» к коммунистам Виктор, по-прежнему идейный Александр — все они вновь собираются под одной крышей. Не принимают только вернувшегося из Германии Владимира, ибо теперь Елена тоже будет Шервинской. Николай тихо наблюдает за всем этим из кресла, пока рядом стоит трость. И всё вроде хорошо, но какой ценой? Именно этот вопрос задаёт в конце Виктор, отчего в финальной ноте пьесы вновь друг с другом сплетаются отчаяние и надежда. Итог «Дни Турбиных» — это спектакль, который лучше один раз увидеть, чем сто раз о нём прочитать. Наиболее классический среди всех фестивальных спектаклей и потому выигрывающий оттого, что здесь никакое переосмысление и не было нужно, он затрагивает что-то глубоко в личном и национальном сознании. Это красиво, это больно, это то, что значит «жизнь». Однозначный успех. Возрастное ограничение: 18+ Полина Иманова