Из Адлера на БАМ. Виктор Жиляков — о всесоюзных стройках и новом времени
Сегодня, 28 октября, исполнился 81 год председателю Совета ветеранов СЖ Краснодарского края, обладателю звания «Легенда отечественной журналистики» и бывшему вице-губернатору Кубани Виктору Егоровичу Жилякову. Накануне этой большой даты корреспондент «Аргументов и фактов — Юг» Фатима Шеуджен взяла интервью у Виктора Егоровича. Публикуем статью «АиФ» и от души поздравляем Виктора Жилякова с днем рождения.
Журналист Виктор Егорович Жиляков ещё школьником стал внештатником «Адлерской правды», поступил в МГУ, какое-то время работал на ТВ в Ульяновске, а большую часть своей жизни был собственным корреспондентом ТАСС. Каким был Сочи в конце 50-х, как в советское время относились к человеку труда и чего он добился на посту вице-губернатора наш разговор с ним.
У всех было подсобное хозяйство
Фатима Шеуджен, «АиФ-Юг»:
— Виктор Егорович, про вас точно можно сказать, что проработали вы от Москвы до самых до окраин. Но детство и юность провели в Адлере. Каким был послевоенный город-курорт?
Виктор Жиляков:
— Иногда мне кажется, что мне на роду было написано объездить всю страну. Судите сами. Моя родина — Адлер. Мои родители — кубанская сечевая казачка Ольга Александровна Логачёва из станицы Ладожской Усть-Лабинского района и отец — столяр из-под Воронежа Егор Егорович Жиляков — приехали в Сочи перед войной и работали на Всесоюзной стройке этой здравницы. Наш дом стоял на улице Голубой в совхозе «Южные культуры». Сейчас там Олимпийская деревня и новый порт. Но родился я в 1941 году на другом конце страны — в рабочем селе Восточное Амурской области, на берегу Охотского моря. Родители временно переехали туда перед войной, а потом в 1951 году вернулись в Адлер.
— Каким был курорт в то время? Возможно, особой разрухи не было, но после войны всё восстанавливалось быстрыми темпами. У многих сочинцев было подсобное хозяйство, а продуктами снабжали отдыхающих.
— Я собирался поступать на журфак МГУ, а прежде надо было отработать 2 года в районке. Редакция была далеко — в самом Адлере. Три раза в неделю я ездил туда и обратно на велосипеде: мама в 6 утра давала мне бидон с молоком от нашей коровы, сметану, по дороге я их развозил по клиентам, которыми в основном были отдыхающие, и ехал на работу.
Зачем ехали в дальние края?
— Вы работали на БАМе, на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС. В местах, где были болота, появлялись целые города. Сейчас с высоты прожитых лет, как думаете, что двигало людьми, которые всё это возводили? Они ехали по велению сердца, партии, а может за длинным рублём?
— Да, я действительно был свидетелем того, как на болотах, на месте тайги возникали города. Да чего уж скрывать, на этих стройках платили хорошо, и многие ехали туда на заработки. Обеспечение было отличным. Были так называемые УРСы — управления рабочего снабжения. По большому счёту это государство в государстве. Вся одежда самая модная, отличного качества привозилась из-за границы. Очень хорошо обеспечивали продуктами. Север — для молодых. И многие думали: побудут какое-то время на стройке и вернутся в родные места. Но менялась психология. Люди видели, как на их глазах из рабочих посёлков вырастали красивые города. Поначалу все жили в вагончиках, закупали консервы ящиками, которые часто использовали в качестве столов и стульев. Потом приходило привыкание и к условиям труда, и к климату. Людям хотелось уюта — тогда появились первые заявки в УРСы на мебель. И её стали завозить, причём импортную, красивую. Строились инфраструктура, школа, детсады, дороги. Но это внешнее. На Севере была всегда возможность проявить себя, сделать карьеру. Человек труда чувствовал себя значимым. Его всегда замечали и отмечали.
Это были великие стройки. На наших глазах творилась история. Меня самого сначала отправили работать в Туву на границе с Монголией. А рядом — «всего-то» 800 километров — был Красноярский край. Благодаря новой работе я своими глазами видел не только пуск Саяно-Шушенской ГЭС, но и передавал первые сообщения о её открытии. Через несколько лет я писал об открытии очередного участка ещё одной Всесоюзной стройки — Байкало-Амурской магистрали. Потом на завершающем этапе строительства по заданию московского руководства я организовал временный корпункт в районе станции Куанда, где сошлись рельсы Западного и Восточного участков БАМа. И стал почётным пассажиром первого поезда.
На Севере была всегда возможность проявить себя, сделать карьеру. Человек труда чувствовал себя значимым.
Уже в это время страна начала активно осваивать нефтяные и газовые месторождения, и меня из Тувы перевели собкором в Тюменскую область, куда тогда входили и Ханты-Мансийский, и Ямало-Ненецкий автономные округа. Сегодня все знают такие названия городов нефтяников и газовиков, как, например, Нижневартовск, Сургут, Надым, Уренгой, Нефтеюганск. Это — синонимы богатства и процветания России. А я помню их небольшими деревянными рабочими посёлками из вагончиков. На картах Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов тогда ещё не было известных сегодня городов Ноябрьска, Уренгоя, Ямбурга, Лангепаса, Когалыма, Муравленко, Радужного. Тогда это были вахтовые посёлки, где в вагончиках жили буровики, геологи, газовики, нефтяники.
Корпункт, где я работал, находился в Тюмени, и, чтобы добраться до нефтяных и газовых промыслов, приходилось лететь на самолётах АН-24, ЯК-40, ТУ-124 по 2-4 часа. Поэтому практически половину времени я проводил в командировках, а домой прилетал на побывку.За месяц готовил и передавал в ТАСС минимум 90-100 материалов.
Как Горбачёв озадачивал охрану
— Насколько мне известно, там же на Севере вы встретились с Михаилом Сергеевичем Горбачёвым. Какое он произвёл на вас впечатление?
— Да, он прилетел в Ямало-Ненецкий округ в 1986 году встретиться с теми, кто осваивает газовые месторождения. Понятное дело, что на место прибыли много журналистов, в том числе и я. На место встречи я пришёл рано утром, ещё почти никого из коллег не было. Охрана, которая сопровождала Горбачёва, меня уже знала. Она показала место, где он должен стоять, я занял позицию рядом.
На встречу с руководителем страны пришли несколько тысяч работников отрасли.
В поездке и на той встрече Горбачёва, как всегда, сопровождала Раиса Максимовна. Мы отработали, я взял интервью у главы государства, а вечером мне сообщили, что супруги Горбачёвы приглашают меня в Краснодар. Дело в том, что они собирались продолжить рабочую поездку по стране и решили посетить столицу Кубани, где жил отец Раисы Максимовны. Мне ничего не оставалось, как согласовать этот вопрос с руководством в Москве и отправиться вместе с Горбачёвыми на Кубань.
Приезд генерального секретаря в то время был грандиозным событием. Встречали его соответственно. Для меня уже было приготовлено место в редакции газеты «Советская Кубань», там мне выделили телетайп для прямой связи с ТАСС.
Михаил Горбачёв мне очень понравился. Он общался со всеми на равных, никакого превосходства я не чувствовал. А сравнить мне было с чем. В силу своей работы я много встречался с членами Политбюро. Но после этого потом целую неделю приходилось отходить от полученных щелчков. Мне всё время говорили, что я не туда пошёл, не то спросил, забежал вперёд. Хотя перед каждой такой встречей мы проходили инструктаж, где нам рассказывали, что можно и нельзя делать. А Горбачёв был совсем другим. Он был очень демократичным, даже народным. Чем, кстати, озадачивал охрану. Помню, ехали по улице Ставропольской, он останавливал автомобиль, выходил и начинал общаться с людьми. Люди, между прочим, тоже не всегда могли увидеть рядом живого генсека. Но он очень располагал к себе, краснодарцы задавали вопросы, Михаил Сергеевич на них отвечал. Сейчас, конечно же, по-разному характеризуют тот период, самого Горбачёва. Но эта наша история, а её не перепишешь.
— Виктор Егорович, а почему вы переехали в Краснодар?
— Всегда очень хотел вернуться на свою южную родину. И тут мне опять очень повезло: я стал собкором в Краснодаре в перестройку, которая вынесла наверх очень интересных ярких личностей. Например, с будущим губернатором, российским министром Николаем Егоровым я познакомился, когда он был «простым» председателем колхоза в Лабинском районе и по-свойски помогал нашей семье с продуктами в трудные 90-е годы, когда всем приходилось просто выживать. Я помню годы работы первого постсоветского мэра Краснодара Валерия Самойленко, который как раз тогда вместе с Леонардом Гатовым закладывал театрально-концертное объединение «Премьера» и работали там звёзды первой величины — Юрий Григорович, Людмила Зыкина.
Свой человек в администрации
— Виктор Егорович, а как вы попали на пост вице-губернатора?
— Представляете, по просьбе коллег. В 1990-е, постперестроечные годы, в администрации края даже не было должности, курирующей прессу. Это было нелёгкое время, и нашей отрасли тоже приходилось тяжело. В редакциях газет по полгода не платили зарплату. В такой ситуации действительно журналистам был нужен свой человек в администрации, который бы защищал их интересы, оказывал поддержку. Коллеги обратились к тогдашнему губернатору, тот согласился с просьбой. Так, я стал вице-губернатором и добился того, чтобы в краевой бюджет была включена отдельная строка о поддержке не только кубанских газет, журналов, радио и телевидения, но и Союза журналистов. В качестве чиновника я работал с несколькими руководителями края, а потом снова вернулся в журналистику. Ведь это не профессия, а образ мыслей и жизни!