Сверхдержава с нуля. Первые внешнеполитические шаги советской власти
Олег Айрапетов
Перед Первой мировой войной в Лондоне и Париже ожидали, что Россия с безбрежным, как казалось многим, потенциалом сыграет решающую роль в сокрушении Германии...
Перед Первой мировой войной в Лондоне и Париже ожидали, что Россия с безбрежным, как казалось многим, потенциалом сыграет решающую роль в сокрушении Германии.
«В Англии мы готовы были сравнивать огромную мощь России с паровым катком, — вспоминал британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж, — который движется медленно, но который стирает все на своем пути.
Французы сравнивали русских скорее с молотилкой, которая постепенно вбирала в себя все силы немцев и в конце концов перемалывала их. Поражение 1915 года показало, что немцы были молотилкой, а русские — попавшими в машину колосьями». Уже в 1917 году про паровой каток и молотилку никто не вспоминал.
9 мая 1917 года начальник Имперского Генерального штаба Великобритании генерал Вилльям Робертсон подал секретный доклад, в котором говорилось о необходимости быть готовым к выходу России из войны, что приведет к сильному её затягиванию. В конце 1917 года стало окончательно ясно — русская военная машина испортилась.
«История русской армии с момента Октябрьского переворота и до немецкого наступления в феврале 1918 г., — вспоминал первый советский Верховный главнокомандующий, — есть история краха армии».
Её новые руководители — большевики — сразу же заявили о желании выйти из войны. В это время победа Центральных Держав многим казалась неизбежной. 8 ноября 1917 года ленинское правительство принимает «Декрет о мире». Совет Народных Комиссаров предлагал всем воюющим народам и их правительствам немедленно начать переговоры о «справедливом демократическом мире» — таковым большевистское правительство считало мир без аннексий и контрибуций, с признанием права наций, причем как в Европе, так и в колониях, на самоопределение и самостоятельное политическое существование.
Тайная дипломатия отменялась, секретные соглашения, заключенные ранее, предавались огласке. Декрет заканчивался призывом «к сознательным рабочим трех самых передовых наций человечества и самых крупных участвующих в настоящей войне государств: Англии, Франции и Германии» с выражением надежды, что они «…всесторонней, решительной и беззаветно энергичной деятельностью своей помогут нам успешно довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации». Первый программный внешнеполитический документ большевиков был весьма противоречивым, и его можно назвать декларацией о намерениях и ожиданиях. Но революция — это всегда проверка реалиями представлений о них. Реалии войны и мира не имели ничего общего с программой «Декрета о мире».
20 ноября новое советское правительство обратилось к Верховному главнокомандующему ген.-л. Н. Н. Духонину с телеграммой о приходе к власти, победе сторонников большевиков на местах и приказом:
«Вам, гражданин Верховный главнокомандующий, Совет Народных Комиссаров поручает во исполнение решения Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов тотчас же по получении настоящего извещения обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных перегворов».
Духонин должен был докладывать о ходе переговоров, но подписать акт перемирия только с санкции СНК. Духонин категорически отказался признать новое правительство и выполнять его распоряжения. 22 ноября СНК обратился непосредственно к армии и флоту, сообщив о том, что Главковерх отказался подчиниться и выполнить приказ. Инициатива поручалась массам:
«Солдаты! Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов и помешать этим генералам уклониться от ожидающего их суда. Вы сохраните строжайший революционный и военный порядок. Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем. Совет Народных Комиссаров дает вам право на это».
23 ноября правительство большевиков приняло решение об увольнении в запас солдат призыва 1899 года. 18-летние только что призванные солдаты были наименее полезным для армии элементом. Их призывало Временное правительство. 24 ноября 1917 г. нарком иностранных дел Л. Д. Троцкий сделал доклад на заседании ВЦИК о мерах в области достижения мира, предлагая немедленно заключить перемирие для выработки условий будущего мирного договора. Более того, 12 (25) ноября он обратился к солдатам с призывом не подчиняться советскому правительству. Генерал предупреждал:
«Вас смущают тем, что вы желаете мира, а союзники наши его не хотят, и потому вас толкают нарушить договор с ними, заключенный при бывшем царе. Но вам умалчивают при этом сказать, что вас толкают на мир с немецким империалистическим правительством, почти такого же самодержавия, от которого революцией освободилась Россия, добившись свободы. Вас толкают произвести контрреволюцию и лишиться всех завоеваний свободной демократии, только что начавшей образовываться и сорганизовываться в России… Не поддавайтесь, солдаты, обольщению внешнему и не торопитесь в объятия Вильгельма».
Армия, отрезанная от столицы, пыталась разобраться в том, что произошло. Армейские части посылали делегации в Могилев, где с осени 1915 года располагалась Ставка Верховного главнокомандования, и в Петроград. Очень скоро выяснилось — солдаты не собираются продолжать воевать.
«С момента разъезда этих делегатов, — вспоминал назначенный Главковерхом прапорщик Н. В. Крыленко, — армия вся стала на сторону революции, и Ставка больше не была страшна».
12 (25) ноября он выехал на фронт, поначалу в Псков и Двинск, где вступил с немцами в переговоры о перемирии. Крыленко сопровождал небольшой отряд матросов — 20 человек. Вслед за Двинском он отправился в Могилев. 28 ноября в Минске с целью ликвидации Ставки из освобожденных из тюрьмы большевиков и сочувствующих стал формироваться особый полк. Ставка оказалась в тисках.
Старый Главковерх еще пытался сопротивляться — он отдал распоряжение начальнику 1-й Финляндской дивизии не допустить проезда в Могилев отряда Крыленко, затем приказал срочно перевести в Ставку 2-й Оренбургский ударный батальон — все эти приказы не привели к ожидаемым результатам. Ставку начали покидать офицеры и представители союзников. На защиту Ставки отказались выступить и распропагандированные части, и текинцы, и ударники. Одни не хотели воевать с новой революцией, другие — защищать то, что казалось им старой. Главковерх не мог даже покинуть «свою» Ставку — гараж контролировали большевики. Ему оставалось только остаться и принять смерть. Перед этим он отдал распоряжение отпустить из тюрьмы в Быхове арестованных руководителей Корниловского мятежа — генералов Л. Г. Корнилова, И. П. Романовского, С. Л. Маркова, А. И. Деникина и А. С. Лукомского. 20 ноября (3 декабря) Духонин был зверски убит в Могилеве. Расправа произошла на глазах у Крыленко, который не смог отбить его у толпы. Впрочем, он и не особенно пытался.
«Духонин был растерзан матросами. — Вспоминал прапорщик-Главнокомандующий. — Объективно нельзя не скзать, что матросы были правы».
Над телом убитого генерала глумились, и несколько дней тело не позволяли придать земле и снова глумились над ним.
Уже 4 декабря 1917 г. было подписано соглашение о перемирии на Западном фронте, 15 декабря — соглашение о перемирии между Россией, Германией и её союзниками. С 22 декабря 1917 года в бывшей русской крепости Брест-Литовск, где теперь находился штаб германского Восточного фронта, начались переговоры между представителями Советской России и державами Четверного союза — Германской, Австро-Венгерской, Оттоманской империями и Болгарским царством.
Советская делегация начала сразу же с декларации, сделанной её уполномоченным А. А. Иоффе. Мир предлагалось заключить на основе программы, состоявшей из шести пунктов: 1) немедленное прекращение оккупации занятых во время войны территорий; 2) восстановление политической самостоятельности народов, утративших её; 3) предоставление права создания государства национальным группам, которые не имели ранее такового; 4) обеспечение на территориях со смешанным населением культурно-национальной автономии разным национальным общинам; 5) отказ от контрибуции; 6) решение судьбы колоний на основе положений пнуктов 1−4. Разумеется, представители Германии и её союзников не приняли это заявление всерьез и отвергли его.
Особенно возмущались требованием отказа от аннексий болгары, которые не собирались отказываться от планов присоединения части Македонии, отнятой у Сербии, и части Добруджи, отнятой у Румынии, а также турки, у которых были весьма масштабные планы относительно расширения в Азии. Немцы и австрийцы открыто требовать захватов все же не решились, нельзя было не учитывать нарастающие в Германии и Австро-Венгрии антивоенные настроения. В Австрии и Венгрии росла активность левого рабочего движения. 28−30 января 1918 г. в Берлине и его пригородах прошла забастовка в поддержку мира на условиях советской стороны — в ней приняли участие около 500 тыс. чел., в целом по Германии забастовщиков было около 1 млн. В Бресте немцы фактически требовали проведения границы по линии фронта и отторжения от России Прибалтики. Вопрос о Польше они уже считали решенным после декларации о создании Польского королевства под совместным протекторатом Германии и Австро-Венгрии 5 ноября 1916 года. Впрочем, германо-австрийская политика в Польше оказалась, по меткому выражению одного из ее творцов, «грудой черепков».
5 (18) января в Петрограде начало работу Учредительное собрание. В него было избрано 767 человек. Формально победителями были эсеры (370 депутатов), которым противостояли блок большевиков (175 депутатов) и левые эсеры (40 депутатов). Остальные были представлены разными национальными группами (86 депутатов), кадеты (17 депутатов), меньшевики (16 депутатов) и т.д. К концу декабря 1917 года в Петроград, по данным эсеров, приехало 493 депутата. Собрание открылось под улюлюканье слева, когда ведение его взяли в свои руки эсеры, предложив вести старейшему члену своей партии С. П. Швецову и справа, когда сразу же на трибуну вышел председатель Всероссийского Центрального исполнительного Комитета Я. М. Свердлов, предложивший одобрить принятые уже декреты советской власти, имевшие констуционный характер (Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа»). В какой-то момент у трибуны председателя началась небольшая потасовка. Правые эсеры пытались защитить Швецова. Тот явно растерялся и не пытался оказать сопротивление Свердлову.
Председателем Собрания был избран лидер эсеров В. М. Чернов (он получил 244 голоса), при этом фракция украинских эсеров воздержалась от участия в голосовании. Чернов выступил с программной речью, в которой осудил начавшиеся переговоры с Германией и её союзниками, и призвал к переговорам о всеобщем мире. Программа преобразований эсеров включала в себя создание федеративной республики, предоставление Украине и Дону автономии, замену армии вооружением народа, а в будущем — предоставлением регионам прав на формирование «национальных легионов», из которых будет состоять армия, и т. п. Большевики, а затем и левые эсеры покинули зал заседаний. Дальнейшая дискуссия была прервана начальником караула Таврического дворца матросом А. Г. Железняковым, который сообщил:
«Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал».
Чернов подчинился. Рассказ об этом вызывал у Ленина весьма характерную реакцию — он «долго и заразительно смеялся».
6 (19) января 1918 года ВЦИК принял декрет «О роспуске Учредительного собрания». Его депутаты успели принять призыв к союзным державам «приступить к совместному определению точных условий демократического мира, приемлемых для всех воюющих народов, дабы представить эти условия от имени всей коалиции государствам, ведущим с Российской республикой и её союзниками войну», а также принять на себя ведение уже ведущихся переговоров и провозгласить Российскую Демократическую Федеративную Республику. Никакого значения эти решения не имели. Произошло абсолютно неизбежное. В. В. Шульгин — убежденный враг большевиков, предрекавший им скорый крах, отреагировал на новости из Петрограда следующим образом:
«Суеверные бредни о чудодейственной силе Учредительного собрания надо бросить. Учредительное собрание может работать, только опираясь на дисциплинированную армию».
Попытки организовать в столице протест закончились разгоном немногочисленных демонстраций с применением оружия. Переговоры в Бресте продолжились без представителей Учредительного собрания. Особую роль на них играл украинский вопрос.
Источник:ИА REGNUM