Как ковался «Ливенский щит»
В июне 1942 года на юге Ливенского района начались кровопролитные бои, которые получили название «Ливенский щит».
Юрий Жуков в нижнем ряду второй слева в
6-й гвардейской дивизии 26 июня 1942 года.
Буквально за два дня до их начала, 26 июня
1942 года, в Ливны из столицы прибыл корреспондент «Комсомольской правды» Юрий Жуков. Целью их поездки была встреча с М.Е. Катуковым, командиром 1-го гвардейского танкового корпуса.
По улицам Ливен ходили люди, в сквере играли
дети, на рынке шла бойкая торговля. Разрушений почти не было, прошло полгода после освобождения города и уже были залечены многие раны, которые он получил в результате декабрьских боев и последующих обстрелов.
Не задерживаясь в Ливнах, они двинулись
на поиски штаба танкового корпуса Катукова. Поехали корреспонденты в сторону Никольского вдоль левого берега Кшени. По пути встретились с занявшей рубежи вдоль реки пехотной частью. Показали документы, выяснилось, что это был 4-й гвардейский полк 6-й гвардейской пехотной дивизии. Встретились с бойцами и командирами, сфотографировались, Жуков сделал кое-какие заметки в записной книжке.
Но корреспондентам не терпелось попасть
к месту боев, к танкистам. Однако в течение нескольких дней им не удавалось выехать к месту жарко разгоревшейся битвы – их туда не пускали. Было досадно, но, как писал Жуков: «Мы не жаловались: просочись в печать хотя бы маленькая деталь, гитлеровская разведка немедленно ухватилась бы за нее».
Тогда только высшие военачальники знали,
что немцы 28 июня начали прорыв обороны 13-й и 40-й армий, чтобы захватить вновь Ливны, Елец и далее двигаться на Воронеж и Сталинград. Дошли до корреспондентов слухи, что в штаб фронта часто звонили из Ставки Верховного Главнокомандующего. Это значило, что развертывалось ожесточенное сражение: 30 июня Главнокомандующий И.В. Сталин вызвал к телефону командующего Брянским фронтом Ф. И. Голикова:
– Нас беспокоят две вещи. Во-первых, слабая
обеспеченность вашего фронта на реке Кшень. Во-вторых, слабая обеспеченность южнее города Ливны. Здесь противник может ударить по тылам 13-й армии. В этом районе у вас будет действовать Катуков.
Голиков спокойно доложил обстановку. За
13-ю армию он не волновался, а вот 40-ю поджидала беда.
Между тем, Жукову и Фишману пробраться
к Катукову не удавалось. Хотя развертывались большие события: около 200 танков, более 100 орудий, реактивных минометов «Катюш» придавались корпусу, в котором насчитывалось 6 тысяч человек.
«…Ливны врагу не отдам»
Попасть в сражающиеся части Жукову и Фишману
все-таки удалось, но не к Катукову. 2 июля на степных просторах в районе станции Студеное они нашли расположение 129-й отдельной танковой бригады Федора Георгиевича Аникушкина. О ней говорил весь Брянский фронт. 29 июня, на второй день битвы, при тройном превосходстве – 35 танков против сотни немецких – танкисты бригады выстояли. На следующий день захлебнулись 15 атак фашистов.
И вот из вырытого под яблонями блиндажа,
вблизи невзрачной хатенки, крытой соломой - это было село Баранчик, доносится властный голос Аникушкина:
«Стоять на месте всем! Назад ни шагу! Позади
Елец, справа Ливныград (так в тексте очерка в газете «Красная Звезда» – Прим. автора), слева Воронеж, южнее Сталинград. Погибнем все, погибну сам, но Ливны врагу не отдам!»
Телефонный аппарат, казалось, вот-вот вспыхнет
от этих яростных слов командира.
За пять дней боев в междуречье Тима и Кшени
бригада уничтожила 25 танков, 15 орудий, полторы тысячи гитлеровцев. На смерть сражался 1-й батальон капитана Козлова. Очень хотелось с ним встретиться Жукову. Он ждал, когда бой отгремит за высоткой у реки. Был слышен рев моторов, лязг гусениц танков, в грохот врезались сухие удары – начали стрелять танки Козлова. Но вдруг за высоткой взлетел вверх столб черного дыма. Фишман фотографирует. Как выяснилось после боя, это горел танк Козлова вместе с комбатом. Юрий Жуков пишет в записной книжке: «Люди смертельно устали, но они понимают, что отступать некуда… Они будут держаться до последнего человека».
129-я отдельная танковая бригада воевала
без отдыха до 14 июля, потеряла половину своего состава, но с честью выполнила задачу, потом, когда бои начали стихать, была выведена на переформирование в село Крутое. С гордостью мы отмечаем, что в составе бригады в тех боях участвовали и ливенцы – Петр Павлович Скуридин, Николай Никитович Белозерцев. В нашем городе, куда танкисты, не жалея себя, не пропустили врага, имя Ф.Г. Аникушкина носит улица Заливенского микрорайона.
Ф.Г. Аникушкин, с. Крутое Ливенского района,
1942 год.
Сергей Агибалов спас знамя
Вернемся на поле битвы. В 143-й стрелковой
дивизии почти весь состав 635 полка остался лежать на поле боя, вместе с командиром майором Бурлаковым, но пехотинцы не отступили. Только что прибывшая 109-я стрелковая бригада, сформированная в г. Кирове, под командованием полковника Шудренко вступила в бой в районе деревень Покровское – Дубровка, потом заняла оборону вдоль железной дороги у Опытного поля. Перед рассветом 30 июня бойцы начали завтракать. Получили в котелки горячую пшенную кашу, но съесть ее не пришлось. Внезапно ударила немецкая артиллерия, в атаку двинулись эсесовцы. Началась суматоха и отступление, пехотинцы падали, скошенные пулями и осколками. Комиссар бригады Дубрянский дает команду бойцу Сергею Агибалову родом из Жерновки спасать знамя бригады. Под автоматно-пулеметным огнем боец ползком со свернутым красным полотнищем дополз по Никольскому ручью до Жерновки. Туда только что прибыли свежие силы – 8-я стрелковая дивизия. Тогда погибли шесть командиров 109-й бригады, в том числе комбриг Шудренко и тысячи бойцов, 80 наших пленных гитлеровцы расстреляли.
По оврагам на поля битвы текли людские
потоки свежего пополнения. Смертельные жернова перемалывали эту массу. Погибло тогда, по неполным данным, 20 тысяч красноармейцев. Такое же количество жителей насчитывалось до войны в Ливнах. Только в первый день вражеской атаки части Красной армии потеряли 8 тысяч человек убитыми.
Во второй половине июля бои начали стихать.
Противнику так и не удалось прорвать оборону 13-й армии и захватить Ливны, хотя на левом фланге 40-я армия не смогла устоять, в результате был оставлен Воронеж.
Катуковцы не отступили
Но вернемся к военным корреспондентам.
После Аникушкина Жуков с Фишманом решили ехать в штаб фронта – в Елец. Останавливаются в небольшой деревеньке под Ливнами. И вот чудо! Неожиданно встречаются с танкистами 1-го гвардейского танкового корпуса М.Е.Катукова. Одинокий домик в небольшом лесочке кажется заброшенным, но к нему тянутся замаскированные провода, в гуще деревьев спрятан фургон передвижной радиостанции. В горнице при свете керосиновой лампы, склонившись над столом, работает группа командиров во главе с Катуковым.
Предполагая, что летом 1942 года в междуречье
Тима, Кшени, Олыма и южнее немцы начнут наступление, Верховный Главнокомандующий Сталин выделил в помощь 13-й армии, которой командовал Н. П. Пухов, корпус Катукова. Штаб его разместился в Воротынске. Танковые батальоны расположились в Лютом, Овсянниково, в Казацкой слободе Ливен, на бывшей Сенной площади – это район стадиона, автовокзала. Немцы пронюхали, что в городе появились танки, усилили бомбардировки, и из Ливен танкисты передислоцировались в Здоровец.
Приказ выступить навстречу атакующим фашистам
Катуков получил в ночь на 29 июня, и заспешили колонны танков, обходя Ливны с севера, на фронт.
На полях в междуречье Тима, Кшени и Олыма,
среди оврагов и деревень, уже кипела жестокая битва. Немцы, не ожидавшие танкового удара, сначала отступили, но вскоре призвали на помощь авиацию. 75 «юнкерсов» и «хейнкелей», которые два дня назад разбомбили Ливны, обрушились на корпус Катукова. В этот день, 30 июня, в районе Опытного Поля погиб первый герой Советского Союза Иван Любушкин. Его «тридцатьчетверка» была разбита прямым попаданием бомбы. Вблизи железнодорожного пути танк горел на глазах у товарищей до захода солнца, но подойти к нему из-за сплошного заградительного огня было невозможно. Остался от героя лишь оплавленный пистолет.
М.Е. Катуков (в центре) вручает документы
на новый танк И.Любушкину под Ливнами. Май 1942 года.
В этот день батальон Бурды уничтожил 3 танка,
18 орудий, 10 автомашин, около 250 человек пехоты. Гитлеровцы были потеснены, но у катуковцев потери были больше. Причиной стала роковая ошибка: танкисты действовали разрозненно, а нужно было собрать силы в кулак. Но это стало понятным позднее, после окончания битвы, когда был накоплен опыт.
2 июля получен приказ: остановить немцев,
прорвавшихся между Олымом и Кшенью. В пять часов утра корпусная разведка установила: вражеские танки переправляются через Кшень. С ходу катуковцы вступили в бой, сожгли несколько танков , но севернее противник все-таки переправился удачно и занял деревню Огрызково.
Утром 4-го начинается новый бой,
к которому штаб корпуса готовился всю ночь.
Немцы упорно дерутся час, другой, третий, но потом силы слабеют, нервы сдают, и они начинают отходить. Продолжается перемалывание гитлеровских войск.
В мертвом городе
Командировка Ю. Жукова и Б. Фишмана заканчивалась.
Побывав у танкистов и пехотинцев, военкоры спешили в столицу, чтобы рассказать о битве на страницах «Комсомольской правды». Путь вновь лежал через Ливны, Елец, так как прямого пути не было – Орел находился в руках фашистов.
8 июля, спустя две недели после приезда
в Ливны, они вновь в городе. Но он был неузнаваем. Кругом виделись «плоды» вражеской бомбардировки 28 июня. На рассвете на город налетела туча бомбардировщиков до 70 штук. Отбомбившись, самолеты развертывались, улетали назад, пополняли боезапас, потом вновь бомбили город. Работала и дальняя артиллерия. «Ковровую» бомбардировку они осуществили, чтобы разбить штаб и тыловые службы 13-й армии, но их в городе не было, незадолго они переместились в окрестные села, в частности, в Успенское. Так что страдали мирные жители, дома, улицы и скверы.
Такое военные корреспонденты видели впервые
в жизни. Ю. Жуков написал: «С тех пор я повидал многие разрушенные вермахтом города, но Ливны был первым городом-мучеником, в котором мне удалось побывать. Я… необычайно явственно помню тот трагический день, когда мы с Фишманом въехали в расстрелянный фашистами город. Обходим квартал за кварталом, Борис Фишман то и дело хватается за фотоаппарат. Разбитые дома, изрытые воронками мостовые, клубки рваных проводов, обломки подвод.
Из-за угла выходит человек в красноармейской
форме с рукой на перевязи. Знакомимся. Это санитар Петр Дорогавцев. До войны он работал здесь грузчиком.
– Вот тут был наш музей, а это театр. Больница.
А тут парикмахерская. Аптека…
Ветерок колеблет ржавые листы рваной вывески.
Хлебозавод… Настежь распахнутые окна городской почты…
Вот здесь была квартира учительницы, под
грудой кирпичей книги. На уцелевшей стене вышитый коврик: кошка с бантиком.
Здесь, в небольшом уютном домике, жила школьница
Галя Карпухина. Она училась в третьем классе. Вот ее тетрадка, прошитая осколком: «Маня и Витя пошли в гости к сестре. У сестры было много дела: она была бригадиром…» Отметка учительницы «отлично».
Где я: среди руин Помпеи или в исконно русском
городе? Мы идем все вперед и вперед. Мертвый город. Помпея наших дней лежит над рекой».
Вскоре в «Комсомольской правде» появился
очерк Ю. Жукова «Помпея наших дней».
Здание лицея после бомбёжки. 1942 год
Фото из архива автора