ЗАКОННИК
- Вот вы машину на дорожку поставили, а это пешеходная дорожка, - он улыбается и смотрит ясными голубыми глазами.
- Хорошо, уберу, - отвечаю я радостному деду. - Мне несложно.
- Конечно, несложно. Пять секунд. Я специально предупредить прибежал, а то, знаете...
Он замолкает и ждет, пока я сдаю назад на своем неповоротливом джипе.
- Что?
- Да тут просто опасно машину оставлять. Клиенты - вон те, что на спа, и те, что в поликлинику частную, ставят машины, а потом дед Законник приходит и бьет их. Прям палкой по капоту...
- Так его в конце концов посадят... - я заинтересовываюсь. Вижу, что есть возможность узнать об интересном персонаже. Вылезаю из-за руля. Мой собеседник - подтянутый спортивный мужчина где-то за пятьдесят, может, к шестидесяти. Понятное дело, местный. На морщинистом лице «вечный» загар. И яркие-яркие голубые глаза.
- Не посадят, - отвечает. - Он даже не выплатил ни копейки. Все суды выигрывает. Сутяга.
Я задумываюсь. Смотрю, достаточно ли я отъехал от дорожки. Вроде, достаточно. Мне все равно нужно дождаться жену. А голубоглазый не уходит.
- Скажите, ведь вы с ним знакомы?
- С кем?
- Ну, с дедом Законником, что машины калечит, а потом суды выигрывает.
- Знаком, конечно, - он широко улыбается и добавляет: - Его здесь в Береговом все знают.
- А в чем его мотив?
- Ась?
- Ну, для чего он это делает? Что ему нужно?
- Как «что нужно»? Ясно что. Чтобы не ставили машины на дорожку.
- Понятно. Ну, мне тоже не нравится, когда закон нарушают...
- А машину на дорожку поставили.
- Ведь я же убрал. Но вот скажите. Ну вот мы с вами, например, не рушим машины, которые формально нарушили закон, но никому не мешают...
- А ведь ему мешают,- мой голубоглазый собеседник становится суровым. - Нарушают же закон, так?
- Так.
- Ну вот. Вот дед их и наказывает. По закону.
- Погодите, ну по закону надо ГИБДД вызвать. Оштрафовать нарушителя. А не палкой по капоту.
- ГИБДД? Вы их вызвать пробовали? Да они к следующему вечеру только и приедут, - он смотрит на меня вызывающе. Голубые глаза его, кажется, видят меня насквозь.
- Не пробовал. Меня обычно не сильно беспокоят вопросы неправильной парковки.
- Никого не беспокоят. И ГИБДД тоже.
- Ясно, -говорю, - значит, надо палкой.
- Получается так.
- Так ведь убить его могут.
- Могут. Но не убили пока. Все, кто могли его по голове стукнуть и закопать, сами закопанные лежат. И «каски» у всех. Вот и не связываются...
- Ясно, - говорю. - У меня тоже КАСКО, и гоняться за дедом я бы не стал.
Мы молчим. И раз уж он не уходит, я прошу:
- Расскажите про него. Кто он? Почему стал таким?
- Ась? В чем его мотив? - он широко улыбается.
- Да нет. Просто про человека.
- Ну, жил мужик, жил. Военный он. Служил, пока козлы страну не развалили. Уволился из рядов. Пошел на судостроительный работать. Пока козлы не закрыли завод. Ну и совсем на пенсию переселился. Жена хвостом крутанула.
- Развелась в смысле?
- Ушла. К сестре жить. Ты, говорит, стал невыносим. Законником его прозвала. Мол, придирался к ней.
- А она-то что?
- Много чего. И по счетчику воды не вовремя показания...
- Ясно.
- Жалко ее, - он вдруг как-то сморщился, точно откусил лимон. - Как теперь одна-то жить будет в пожилом возрасте?
Я вздыхаю. Пожимаю плечами, всем видом стараясь показать, что да. Жизнь трудная.
- Ну, - говорю, - ничего. Ему, наверное, тоже непросто. Обслуживать себя на старости лет.
- Этот справится. Он все умеет. И дел у него много, - мой собеседник вдруг широко улыбается. - За козлами-то надо следить. Те, которые неверно паркуют автотранспорт. Только, может, вечером трудно. Когда телевизор надоедает.
- Это да. Надо.
- Но вы отъехали. Вам бояться нечего. Ладно. Пойду. На рынок схожу. Счастливо оставаться.
- До свиданья. Спасибо за беседу.
Я смотрю ему вслед. Он идет, чуть сутулясь, уверенной походкой делового человека или бывшего военного... И тут, наконец, я догадываюсь:
- На рынке тоже парковка?
Он оборачивается и смотрит на меня своими святящимися голубыми глазами:
- Да. До белой линии. Если, стало быть, по закону. До белой линии.
Передо мной счастливый человек. Он будет занят весь день, борясь и перевоспитывая козлов.
И ему никогда не бывает грустно. Может, только вечером…
Когда надоедает телевизор.