Сибирский гидроразрыв: Россия довольно неожиданно начала свою «сланцевую» революцию

Первый заместитель председателя правительства Денис Мантуров посетил Московский институт теплотехники, где был презентован отечественный мобильный комплекс гидроразрыва нефтяных и газовых пластов — флот ГРП.

Испытания флота проводились на Ватинском, Южно-Приобском и Ен-Яхинском месторождениях. Начало серийного производства отечественных флотов ГРП запланировано на 2025 год.

Технология гидроразрыва пластов тесно ассоциируется со «сланцевой революцией» в США. Между тем, сланцевая добыча (согласно мнениям экологов) наносит большой ущерб окружающей среде. К примеру, в странах ЕС она запрещена.

О том, сколько нефти мы получим дополнительно благодаря флоту ГРП, и какой ценой — «Свободной прессе» рассказали ведущие эксперты в области углеводородов.

— Понятие «сланцевая добыча» стали использовать в 2010-е, когда этот способ начали широко эксплуатировать в США. До этого такой принцип добычи называли гидроразрывом и применяли только на уже выработанных, истощенных месторождениях, где наблюдалось снижение добычи традиционными методами. Эту технологию, в частности, использовала российская компания ЮКОС ещё в девяностые годы, — сказал «Свободной Прессе» независимый эксперт по экспорту сырья Николай Макеев.

«СП»: Насколько эта технология опасна для природы?

— В общих чертах, механизм такой. Бурят вертикальную скважину до так называемых сланцев — мешанины из разных подземных пород: песка, камней, жидких веществ. Потом меняют угол бурения, формируют горизонтальные ответвления и закачивают в образующиеся полости специальную химическую смесь. Внедряемое вещество закачивают до тех пор, пока под давлением сланцевый пласт не разорвется на множество трещин, по которым в скважину начнут стекаться находящиеся в сырьевой породе углеводороды.

А с точки зрения экологии — всё зависит от глубины. В России это делается на таких глубинах, где уже нет подземных вод. Следовательно, на экологию это не влияет никак.

Ватинское, Южно-Приобское и Ен-Яхинское месторождения, где велись нынешние полевые испытания новых мобильных комплексов, считаются крупными залежами, но они уже достаточно старые — первые фонтаны там забили в 1960−70-е годы, — рассказал Николай Макеев.

О том, как повлияет новое оборудование на доходы России от экспорта нефти — рассказывает независимый экономический обозреватель Константин Смирнов:

— Оборудование для того, чтобы после вертикального бура идти по горизонту, мы закупали у США. И слава Богу — мы успели закупить всё самое необходимое и современное ещё до 2022 года.

Поэтому нам на ближайшие лет пять вполне хватит того, что уже есть. Но месторождения Западной Сибири вырабатываются, нужно идти и глубже, и в стороны по горизонту. И без гидроразрыва там не обойдёшься. Поэтому то, что появился отечественный аналог — очень хорошо. Это — работа на перспективу.

«СП»: Россия сейчас нуждается в увеличении добычи нефти, или нам её хватает как для внутренних нужд, так и для экспорта?

— Мы искусственно ограничиваем добычу потому, что заинтересованы в том, чтобы поддерживать высокую цену на рынке. Сейчас Россия добывает сырой нефти немногим более 9 миллионов баррелей в сутки. Это даже ниже, чем квота ОПЕК+, которая составляет 10,4 млн «бочек» в день.

И конечно, на ряде наших месторождений качалки могут заработать быстрее — тем более, что в 2024 году было введено в эксплуатацию более 6,5 тыс. новых скважин.

Прогнозы состоят в том, что в ближайшие годы потребность в нефтепродуктах в странах Азиатско-Тихоокеанского региона будет расти, и тогда мы сможем меньше сдерживать свои возможности по добыче.

«СП»: Зелёный переход сильно бьёт по интересам нефтяников?

— Европа немного снижает потребление нефтепродуктов. Но, в основном, все аналитики говорят, что до 2040 года нефть будет востребована не меньше, чем сегодня, а в ряде развивающихся стран — значительно больше.

«СП»: Россия действительно добровольно придерживает добычу, или проблема в том, что мы из-за санкций не можем зафрахтовать необходимое количество танкеров для экспорта нефти?

— Всё мы можем зафрахтовать. Около 80% нашей нефти теперь идёт в так называемые дружественные страны, с которыми проблемы логистики легко решаются.

Другое дело, что из-за санкций мы продаём нефть с дисконтом. Поэтому мы добровольно сдерживаем свою добычу, чтобы рост цены на углеводороды компенсировал дисконт.

Проблемы с добычей у нас могли бы произойти только лет через пять, если бы всё это время ничего не делали. Но, как видно, работа на перспективу идёт, и сейчас Мантуров презентовал один из технологических прорывов — комплекс, который сможет гнать горизонтальные шурфы на больших глубинах. И это лишь начало технологической революции.

Ждем еще прорывной технологии в области глубоководного бурения в условиях Арктики. И, скорее всего, это тоже делается.