Пыталась удержать жениха приворотами, но больно обожглась – больше никогда так делать не буду
Настя, сомневаясь в любви Кости, решила прибегнуть к помощи цыганки и приворотить мужа. Но позже она горько пожалела об этом.
Любовь Насти держалась на страхе. Она боялась тишины, спокойствия, пауз между словами и ей казалось, что если мужчина не кричит о чувствах, не доказывает их ежеминутно, значит, он вот-вот уйдет.
Костя был другим: молчаливым, надежным, заботливым без показных жестов. Он приносил чай, гладил по волосам, писал короткие сообщения среди дня. Но Насте этого было мало. Внутри нее жила старая рана или детский страх быть брошенной, усиленный мамиными словами о мужской ненадежности. И этот страх раз за разом превращался в подозрения, сцены, слезы и ссоры без повода.
В тот дождливый вечер все сошлось в одной точке. Незнакомая цыганка, появившаяся будто из воздуха, заговорила именно о том, что грызло Настю изнутри: о хрупкой любви, о близком разрыве, о мужчине, который уже сомневается. Слова легли точно в боль. Реальность будто поплыла, а здравый смысл отступил. Настя не заметила, как впустила чужую женщину в свою жизнь, а затем и в свой дом.
Дальше все происходило словно во сне. Свитер Кости, только что надетый им, оказался на столе как проводник его энергии. Потом появились кольца, еще не освященные браком, затем мамины украшения, бабушкин крестик, семейное золото, память, корни, защита. Все это Настя отдавала ради одного – удержать жениха порчей и приворотом.
Даже деньги, отложенные на свадьбу и будущее, легли в пестрый узелок вместе с украшениями. Но в один момент цыганка ушла тихо, оставив после себя лишь тяжелый запах и пустоту.
Протрезвление было мгновенным и жестоким. Настя металась, выбегала под дождь, искала, звала, но улица была равнодушна. Она вернулась в пустую квартиру и впервые заплакала не от обиды, а от осознания собственной ошибки. Она поняла, что перешла черту.
Когда Костя вошел домой и увидел ее на полу, заплаканную и сломленную, он сначала испугался. Но правда оказалась страшнее любого несчастья. Настя рассказала все — честно, до конца, не оправдываясь. Рассказала, как испугалась, как поверила чужой женщине больше, чем человеку, с которым собиралась связать жизнь.
Костя слушал молча. В нем не было гнева, только усталость. Он понял главное, что ему не доверяют. Его любовь проверяли, взвешивали, пытались удержать заговорами и страхами. И в этот момент он отказался продолжать. Не потому, что исчезли чувства, а потому что жить в постоянном подозрении оказалось невыносимо. Он ушел тихо, без сцены, без обвинений.
Настя долго не могла прийти в себя. Она искала цыганку, вещи, деньги, но все было потеряно. Как и Костя. Она не звонила ему и не просила прощения, потому что поняла: слова здесь бессильны. Любовь не умирает от крика, она умирает от недоверия. Медленно, незаметно, без скандалов.
Со временем боль притупилась. Осталось знание. Иногда, когда за окном снова шел дождь, Настя вспоминала Костю. Уже без истерики, без слез. Просто с тихим пониманием: ничего не вернуть. И этого оказалось достаточно, чтобы однажды начать жить заново.