От информбюро свободной любви…

«Мужчины имеют право пользоваться «выданной на руки» женщиной не чаще трех раз в неделю…»

«Совершенно секретно» предлагает читателям очередную подборку современных литературных анекдотов от нашего обозревателя. В ней найдется место не только для «ума холодных наблюдений», но и для событий давно минувших лет, которые на удивление имеют много схожего с современными реалиями. Кто не верит, убедитесь сами…

Этнические русские. Всю жизнь прожили в Узбекистане, а когда развалился Союз, решили возвращаться на историческую родину. В качестве способа передвижения выбрали… ушастый «Запорожец». От дорогой сердцу Ферганской долины до районного центра одной из областей Северо-западного федерального округа, который стал для них новой малой родиной, ехали целый месяц.

Почему не на поезде?

Ответ достойный активиста Greenpeace:

– Когда люди побежали из Узбекистана, то они бросали не только имущество. Беспризорными оставались и собаки. Так мы подобрали серого пуделя Рея, злюку Несси и рыжего беспородного Дика. У нас вообще было много животных. Когда же мы собрались уезжать, кое-кого удалось пристроить, а этих бросать было жалко. Поэтому мы и решили поехать на «Запорожце», чтобы все влезли.

Как они доехали, думаю, можно написать целую повесть, а потом снять по ее мотивам полноценный сериал. Полагаю, что тысячи таких же, как они переселенцев по всей России, глядя на экран, глотали бы слезы и находили общие черты в своих судьбах.

* * *

Поэт М*** – звезда регионального андеграунда. Питается святым духом и растворимым кофе – когда угостят. Из-за хронического безденежья передвигается по городу исключительно пешком. Но когда в компании заходит разговор о современных марках автомобилей, на вопрос: какую он предпочитает, высокомерно отвечает:

– Любую! С персональным шофером…

* * *

Весной 1900 года известный в узких кругах «системщик» и политический резонер Владимир Ульянов (он же – Ленин) приезжал в Псков. Здесь вместе с такими же, как он сам, диссидентами (Мартов, Стопани, Радченко, Потресов и др.) Ильич разрабатывал план создания общерусской газеты «Искра». Они собирались в доме мещанина Бочкарева, который располагался на Петровском (ныне – Плехановском) посаде. В городе этот квартал пользовался сомнительной репутацией и недаром: здесь, в частности, располагались заведения, где оказывали «услуги» весьма определенного свойства. Жители окрестных домов часто жаловались властям на шум, драки и скандалы, которые там происходили. «Во избежание» губернскими властями были изданы специальные правила, при нарушении которых заведение могло быть закрыто, а их хозяева и «работницы» привлекались к ответственности. Вот несколько пунктов из этого любопытного документа: 1) бордель мог быть открыт только женщинами в возрасте от 35 до 60 лет, 2) хозяйки должны были соблюдать чистоту в помещениях, наблюдать за чистотой внутри помещений, 3) на работу имели право брать женщин не моложе 16 лет, следить за их гигиеной, не допуская «крайнего их изнурения». Полиция регламентировала одежду и поведение проституток – они не могли одеваться вызывающе и вычурно, должны были вести себя скромно, не собираться большими компаниями, дважды (!) в неделю посещать бани. Для общего контроля за «благочинием» и «добронравием» в 1878 году в Пскове был создан врачебно-полицейский комитет. Первоначально он занимался борьбой с распространением «любострастных» болезней, а впоследствии выдавал «желтые билеты» – своеобразные паспорта для зарегистрированных проституток. Тем не менее, «билетных» проституток, которые являлись в некотором роде элитой, было все-таки меньше, чем «безбилетных». Неподконтрольные полиции гулящие девки-«безбилетницы» были постоянной головной болью властей. После отмены крепостного права в 1861 году крестьянки, приезжающие в город на заработки, не сумев найти другого занятия, обычно выбирали проституцию. Они промышляли на рынках, вокзалах, являясь основным источником распространения венерических заболеваний. Возвращаясь к «группе товарищей»-искровцев можно предположить, что место своей встречи было выбрано не случайно – чтобы не вызывать подозрений.

* * *

Избранные места из декрета «О национализации женщин», 1918 год. Документ, плод коллективного труда анархистов (по большей части мужской половины партии), отменял «частную собственность на женщин» и объявлял последних «общественным достоянием», определяя правила регистрации женщин и порядок пользования «экземплярами народного достояния».

– Мужчины имеют право пользоваться «выданной на руки» женщиной не чаще трех раз в неделю в течение трех часов. Для этого они должны представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профсоюза или местного Совета о принадлежности к трудовой семье. При этом муж (если женщина была замужней) имел право внеочередного доступа к своей супруге.

Каждый «трудовой член», желающий пользоваться «экземпляром народного достояния», обязан был отчислять в фабрично-заводской комитет из своей зарплаты определенную сумму.

* * *

После опубликования декрет с необычайной скоростью распространился по стране. В марте 1918 года он был перепечатан практически всеми российскими газетами. В некоторых регионах потребовали ввести национализацию женщин с 18-летнего возраста. Всех незамужних девушек под страхом строгого наказания обязали зарегистрироваться в «бюро свободной любви» при Комиссариате призрения. После чего любому мужчине предоставлялось право свободного выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без их на то согласия. Предполагалось, что дети, произошедшие от такого рода сожительства, будут поступать в собственность республики. Где-то пошли еще дальше и стали выдавать на руки особо отличившимся красноармейцам мандат следующего содержания: «Предъявителю сего предоставляется право социализировать 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ». Понятно, что «декрет» не прижился. Женщины категорически отказались выполнять «предписания» анархистов. Вплоть до рукоприкладства. «Прикладывались» в основном к физиономиям анархистов и надо думать от всей души.

* * *

Возле здания областной администрации установлен памятник Кирову, в характерной для прораба позе – «копать тут». Были на экскурсии в Петрозаводске. Бродим по городу. Гид с удовольствием рассказывает о достопримечательностях и тут же предлагает:

– Посмотрите налево! Перед нами памятник выдающему политическому деятелю, скульптор имярек изобразил Сергея Мироновича…

И мы видим хорошо знакомого по нашему городу деятеля партии и правительства, который показывает жителям столицы Карелии, где нужно копать.

* * *

Начало 70-х прошлого века... Приятель купил фирменную пластинку. Кажется, Abbey road, The Beatles. Заплатил немыслимую цену: 120 рублей – месячный заработок инженера. Позвал послушать. Пришли к нему домой, торжественно сняли целлофановую обертку. Поставили. Сидим, ждем, когда заиграет... Шуршит диск, поскрипывает корундовая игла, полное молчание. Наконец, слышим из динамиков:

– Тихий вечер, тихий вечер, тихий вечер... Ну, что ребята музыку ждете? Ну, ждите, ждите... Тихий вечер, тихий вечер...

* * *

Выпускной экзамен в музыкальном училище. Играет какая-то старательная девушка. После того, как она закончила и вышла за дверь, члены комиссии начинают совещаться. Один посетовал: «все бы ничего, но педаль «грязновата» (Специальный термин. Чтобы звучание инструмента не выглядело «грязным», перед нажатием на педаль старый звук должен обязательно смолкнуть. – Прим. ред.). Его поддержал коллега. В конечном итоге все согласились: «да, педаль, увы, того…» Начальник управления культуры Анна Ивановна М***, которая далекие 30-е годы прошлого столетия принимала участие в строительстве Комсомольска-на-Амуре (она же председатель комиссии) не выдерживает:

– Тут было высказано мнение, что у нас в училище педали грязные. Не надо ждать уборщицу, товарищи, возьмите тряпку и сами протрите!

В ПАРТИЮ, КАК ЗА ВОДКОЙ

В советское время редакции газет хорошо снабжалась дефицитными тогда подписками. Распределение неизменно начиналось с редактора. Остальным – что достанется. Во время планерки шеф в задумчивости изучает списки предлагаемых сочинений:

– СтЕндаль! Двенадцать томов... Брать не брать?

Посоветовали взять.

* * *

Как-то на очередной областной комсомольской конференции подошел главный редактор местной районной «Правды» Николай А*** и предложил:

– Хочешь у нас работать? С жильем поможем… Соглашайся, не раздумывая, – сделал он широкий жест. – Правда, с одним условием. Первый секретарь горкома не выносит журналистов, которые носят бороду. Ну… такая у него прихоть. Сбривай растительность и к нам!

Вспомнил качество отечественных безопасных бритв и никуда не поехал.

* * *

В советское время все журналисты считались рядовыми партии, но автору этих строк как-то удавалось избегать этой чести. Да и желания особого не было, но был случай, когда – каюсь – приспичило. Во время отпуска в международном доме отдыха журналистов (дело было в Варне, Болгария) познакомился с московской коллегой, которая занимала должность заместителя редактора уважаемой общероссийской газеты. Разговорились и, в конце концов, она предложила:

– Сейчас у нас в Н*** наклевывается вакансия: собкор уходит на пенсию. Вернешься из отпуска, пришли мне свои корреспонденции, а дальше – посмотрим.

Стать сотрудником столичной газеты – голубая мечта многих журналистов из провинции, поэтому буквально на следующий день после выхода на работу, отобрал наиболее значимые публикации и переслал новой знакомой. Через неделю она звонит и сообщает: все нормально, нужно приехать на собеседование, когда? – скажу отдельно.

А еще через три дня звонок:

– Есть один нюанс: мы все-таки орган ЦК КПСС, поэтому собкор должен быть тоже членом партии. Как у тебя с этим?

– Увы, – говорю, – не состою.

– Решай, как можно быстрее. Хоть заявление подай, а мы тебя и кандидатом примем на работу.

Пошел в обком ВЛКСМ, где все вопросы о членстве в рядах КПСС решал веселый и никогда не унывающий заворг Василий М***. Объяснил ему ситуацию, но он меня не обрадовал:

– Чтобы принять в партию хотя бы одного служащего, нужно оформить двоих пролетариев. У нас все шофера и уборщицы уже давно коммунисты – все равно по разнарядке не хватает. Очередь, как за водкой!

Врать не стал и рассказал своей новой знакомой как есть.

– Жаль, – сухо ответила она, и желание выйти на большую дорогу журналистики пропало, как-то само собой.

* * *

Получил редакционное задание: написать репортаж о том, как администрация Н*** области привлекает «жирных» инвесторов. Позвонил в пресс-службу, попросил назвать несколько знаковых адресов, высказал пожелание побывать на предприятиях, встретиться руководством, поговорить с работягами.

– А у вас нет желания для начала пообщаться с заместителем губернатора, который курирует эти вопросы? – вежливо поинтересовалась чиновница.

– Непременно! Но сначала хочется все увидеть собственными глазами.

– Ну… езжайте, – был сдержанный ответ.

Директор заводика в микроскопическом районном центре, где пекли брендовые шоколадные батончики, с порога сказал, что занят и попросил связать с пресс-службой головной фирмы. Там ответили, что не понимают, почему я хочу побывать на заводе, но пообещали рассмотреть мою заявку в плановом порядке. Чувствую, командировка накрывается медным тазом. Пошел в районную газету – журналисты всегда все знают. Встретила добрая женщина, предложила чаю («может рюмочку?») и пообещала договориться, а пока мы ждали звонка, сама все и рассказала: –

Принцип такой: по России собирают заказы, а когда наберут в совокупности несколько тонн, приходит человек и включает рубильник на несколько часов – там все автоматизировано. После товар грузят в фуры и развозят по стране. И снова фабрика стоит до нового заказа.

– Как это отразилось на жизни районного центра? Стала меньше безработица, у людей появилась уверенность в завтрашнем дне, начала возвращаться молодежь? Хоть что-то изменилось с тех пор, как открыли эту кондитерскую?

Моя собеседница долго думала над вопросами и, наконец, ответила:

– Больше нет проблем с новогодними подарками.

СПРОСИТЬ МАКАРА

Объявление в районной газете: «Продается стельная нетель черной масти. Обращаться в деревню Верхние Гвозды, Р… района, спросить Макара».

* * *

Сосед по даче в советское время занимал высокий торговый пост. Участок у него был вполне приличный: домик, обложенный кирпичом, баня. Как-то не удержался и от чистого сердца похвалил его хозяйство.

– Ты не видел настоящую дачу! – отреагировал он и рассказал такую историю.

– Однажды в наш город приехала большая делегация торговых работников. На правах гостеприимного хозяина пригласил коллегу из Краснодарского края к себе: шашлык, сто грамм, баня… Посидели хорошо, а потом гость неожиданно спросил: так это твоя дача?

– Моя, – с гордостью признался сосед.

– А думал, твоего шофера, – ответил гость. – Скромненько. Приезжай ко мне, я тебе покажу, как нужно жить.

На следующий год был ответный визит, и наш сосед съездил в гости к своему новому знакомому.

– Это была даже не дача, а настоящий дворец на берегу моря. Трехэтажный особняк, собственный пляж, не говоря уже об эллингах для яхт, отдельная парковка для машин и т.д. У нас за такие вещи немедленно снимали с работы с формулировкой «за нарушение принципов партийной этики» – один из тогдашних секретарей обкома партии был пламенным ленинцем и считал, что разложение рядов начинается с обустройства личного подворья. Ничего не поделаешь, приходилось терпеть «ленинские нормы».

* * *

Кандидат технических наук Б***, преподавал в политехническом институте, но однажды рассорился с женой в пух и прах и «от тоски безбрежной» решил уехать в глухую нечерноземную деревню, чтобы стать фермером. Пока Гайдар был премьером, успел провести электричество к своему хутору, местное начальство даже пообещало заасфальтировать дорогу. Однако столичный экономический корифей вскоре лишился своего поста, и финансирование села за счет государства прекратилось.

– Никто даже не подумал о системе долгосрочных кредитов! – возмущался новоявленный селянин, чувствуя себя обманутым. – Фермерские деньги длинные. Другими словами, весной, давая деньги в долг, банк должен помнить, что погашения по кредиту придется ждать до поздней осени.

Как следствие, пришлось мужику рассчитывать только на себя. Пробовал разводить пчел, свиней – неудачно. Не разбогател он ни на картошке, ни на овощах, выращенных по методу Митлайдера. Выручила дядьку… коровка, молоко от которой он начал продавать столичным дачникам. В конце концов, плюнув на идею фермерства, новоявленный крестьянин ликвидировал свое хозяйство, как юридическую единицу. Одна радость: снова женился, родилась дочь. Стоило ради этого ехать в деревню, если молодуху можно было найти и в городе?

* * *

В советское время после окончания высших учебных заведений было принято отправлять молодых специалистов на работу в глубинку. Не стал исключением и выпускник престижного Ленинградского педиатрического медицинского института. Развлечений в районном центре Г*** было мало, поэтому он пристрастился к чтению и более того – начал собирать собственную библиотеку. Познакомился с заведующей магазином, а повод для такой очень полезной дружбы тоже нашелся – у почтенной дамы подрастали внуки. Короче, взаимопонимание было полным. Этот же способ товарообмена успешно работал и в местном универмаге, куда часто завозили дефицитные товары. Но тут у моего приятеля появился конкурент – молодой врач-гинеколог, который тоже приехал по распределению. Коллектив в торговой точке был в основном женский и в основном фертильного возраста. Волоокие кассирши почтительно вставали, сгибаясь в почти японском поклоне, когда даровитый гинеколог, спасший их от позора, входил в торговый зал. Он был, пожалуй, единственный из работников интеллектуального труда, который мог носить в районном центре фирменные джинсы, которые поступали на провинциальные прилавки в обмен на древесину. Местные леспромхозы напрямую отправляли строевой лес в Финляндию, а взамен лесорубы имели право по своим паевым книжкам покупать рабочую одежду из вечного котона, японские магнитофоны, другие предметы импортного повседневного быта. Делиться своим потребительским счастьем гинеколог, естественно, не хотел, поэтому яркий представитель отечественной педиатрии лишь поскрипывал зубами. Был повод и для недовольства у гинеколога, когда его коллега хвастался каким-то уникальным томиком Северянина или Цветаевой.

– Ну, погоди, – приговаривал он, имея в виду бабушку из книжного магазина. – Будет у тебя дисплазия матки (заболевание характерное для женщин пожилого возраста. – Прим. ред.) весь дефицит мой будет…

Продолжение следует

Фото из архива автора