Грандиозная карта человеческого сознания
Сегодня, когда переживания за жизни свои и близких наполняют наши сердца болью, я хочу предложить всем нам короткое путешествие за пределы этого мира.
На нашем этаже идет страшная война. Давайте поднимемся хотя бы мысленно на несколько этажей выше и посмотрим, а что там? Возьмем себе проводниками сирийских мистиков, откровениям которых мы посвятили цикл этих публикаций.
Продолжая рассматривать корпус аскетического наследия подвижников Сирии, мы можем без труда найти подобный духовный опыт у христианских подвижников, которые жили в другое время и в других регионах мира. Уникальность этого опыта в том, что нет в истории христианской Церкви аналогов столь подробного глубокого психологического описания этого опыта. То, о чем мы читаем у преподобного Исаака Сирина, Иосифа Хаззайи или Иоанна Дальятского, мы находим у других отцов в очень скупом и фрагментальном изложении. Оно и понятно, ведь речь идет о том, что выразить словами очень непросто. Даже в греческом Добротолюбии такой грандиозной карты человеческого сознания, какую нам предоставили сирийские мистики, мы не находим.
В этой публикации мы попытаемся кратко и схематично изобразить эту дорожную карту сирийских аскетов, которую можно сегодня прорисовать благодаря исследованиям таких выдающихся ученых, как Максим Калинин и др. Хотим предупредить наших читателей о том, что все, о чем будет говориться ниже, возможно достичь лишь в тех специфических условиях жизни, в которых подвизались аскеты Сирии VII-IX веков, а именно – в полном уединении и абсолютной изоляции от мира. Но тем не менее для нас важно то, что все, описываемое сирийскими мистиками, является плодом их непосредственного живого опыта, подтвержденного не одним поколением сирийских подвижников. Целью жизненного подвига этих монахов было достижение Божественного Света. Путь к этой цели находился внутри самого человека, а дверью, ведущей к этому пути, было их собственное духовное сердце.
Первая ступень: место чистоты
Начало пути – это традиционная для любой православной традиции аскеза. Но кроме сугубого воздержания, поста и молитвы главное внимание начинающий аскет уделял борьбе с помыслами. То, о чем пишет Исаак Сирин, подробнейшим образом описывает в своих книгах современный нам старец Симон (Безкровный), достигший в своей жизни высшей ступени обОжения и созерцательной молитвы. А именно, речь идет о том, что человек должен полностью избавиться от любых помыслов, причем не только злых, но и добрых.
Точно такие же мысли мы находим и у преподобного Исаака. Любая сложность мышления должна быть удалена от человека. Дело здесь не в каком-то пренебрежительном отношении к нашей мыследеятельности. Дело в том, что потоки мыслей становятся рекой, преграждающей путь для более высоких ступеней человеческого духа, которые уже требуют не интеллекта, а простоты сознания и веры. Поэтому мысли нужно отвергнуть, пока они не укоренились.
Исаак Сирин, Иосиф Хаззайя описывают разные типы помыслов и переживаний, для того чтобы их ученики смогли не отождествлять себя со своими мыслями и учились смотреть на них отстраненно. Сирийские исихасты, в отличие от греческих, не использовали при этом каких-то специальных дыхательных практик. Вся их работа была сосредоточена на собственном сознании.
Первым средством для борьбы с помыслами было требование сосредотачивать внимание на словах молитвы, отсеивая все посторонние блуждания ума. Молитва при этом должна быть безОбразная. Подвижник, концентрируясь на словах молитвы, не позволял своему воображению создавать какие-либо образы внутри себя. Вершиной первого этапа духовного делания было достижение ясности и безмолвия ума.
Такое состояние души сирийские аскеты называли «место чистоты». Это состояние, когда ты уже не борешься с мыслями, потому что в твоем сознании прекращены любые потоки мыслительного движения. Т.е. первый этап – это очищение сознания от постороннего мусора, а тела – от страстных движений.
Вторая ступень: место ясности
Достигая места чистоты, подвижник уже начинает видеть проблески Божественного Света, которое они обозначали как «прозрение». Если аскет смог освободиться от помыслов, но при этом оказывался в темноте, т.е. без созерцания «небесных звезд», это говорило о том, что окно его души еще нечисто и Небесный Свет не может через него проникать. Т.е. мало избавиться от навязчивых помыслов, нужна еще и определенная нравственная чистота сердца. Если же достигается и то, и другое, то святой начинает созерцать то, что на языке византийского богословия называется «миром божественных логосов».
Объясним кратко, что это такое.
Мир существует во времени, а Бог вне его. Но Бог неизменяем и в Нем нет ни тени перемены. Следовательно, и Божественный замысел о мире и человеке также предвечен. Т.е. не было такого, когда бы Бог не имел в Самом Себе этого замысла. Это значит, что мир и все, что в мире, в сознании Бога также существует предвечно. То, что сирийские подвижники начинали прозревать на этом втором этапе, как раз и были Божественные мысли (логосы) о всем творении. Аскет видел не только внешнюю реальность, но и ее духовную составляющую, суть которой находилась как бы внутри ее самой. Эти логосы они описывали в виде звезд, которые проступали сквозь тьму помраченного сознания. Новый духовный опыт воспринимался ими не телом, а психическими чувствами, находящимися внутри собственного сознания. Он совершенно не похож на то, как мы воспринимаем мир с помощью пяти органов чувств. Поэтому аскет говорит о том, что он «слышит небесные звезды», а не «видит» их, он «видит голоса ангелов», а не «слышит» их, и т.д.
Этот опыт невозможно перевести на рациональную речь и описать в виде слов с помощью обычной человеческой лексики.
Вторая ступень была названа сирийскими мистиками «место ясности». Это некое состояние незамутненности, когда ум человека входит в свое естественное состояние, каким его задумал Бог. Оно еще называется состоянием ума первозданного Адама. Аскет при этом видит светлых ангелов, слышит их, входит с ними во взаимодействие, без труда различает происки мира падших духов, а также видит красоту своего собственного ума в виде сапфирового сияния.
На дне нашего сознания заложена любовь и радость. Именно это есть естественное нормальное состояние человека. Но достигается оно лишь через преодоление толщи помыслов и страхов.
На этом этапе христианин чувствует также прилив беспричинной радости и слез умиления. Погруженность в этот опыт сирийские аскеты описывают в виде спирали. Сначала человек избавляется от помыслов, достигая чистоты ума и безмолвия. Далее, преодолев гущу своих мыслей и страхов, он обретает неизреченную радость. Очень важным является для нас вывод сирийских мистиков о том, что на дне нашего сознания заложена любовь и радость. Именно это есть естественное нормальное состояние человека. Но достигается оно лишь через преодоление толщи помыслов и страхов. Достигнув этого состояния, человек не только начинает видеть себя таким, каким он есть на самом деле, но начинает видеть такими же и других людей. Не приобретя этого состояния, мы обречены на то, чтобы смотреть на себя и на других через очки псевдореальности, которая состоит из собственных страхов, предрассудков, искаженного, уродливого видения людей и событий.
Все наши суждения в нынешнем духовном состоянии изначально лживы. Доверять своему мнению, своим мыслям о себе, о других людях и обстоятельствах жизни – означает обманывать себя. Поэтому послушание так важно для тех, кто действительно стремится ко спасению не на словах, а на деле. Если мы будем внимательны к себе, то без труда увидим, что большую часть нашей картины мира, включая и образы тех людей, которые нас окружают, мы дорисовываем и домысливаем, исходя из нашей собственной фантазии.
Когда сирийский мистик начинал видеть других людей такими, какие они есть, вернее должны быть в замысле Божием о них, в нем рождалась глубочайшая любовь к каждому человеку. Беда наша в том, что мы можем прожить всю свою жизнь так и не поняв, кто же я есть на самом деле и каким меня самого создал Бог.
Третья ступень: место совершенства
Об этой ступени написано и сказано меньше всего, потому что она находится далеко за пределами того, что можно выразить с помощью грубого языка человеческих слов. На этой ступени преподобный аскет видит Божественный Свет лицом к лицу. При этом Свете он перестает осознавать самого себя, в нем не возникает никаких мыслей. Такой человек чувствует себя всецело охваченным огнем Божественной Любви.
Многие аскеты говорили о том, что если бы это состояние продлилось еще немного, то они бы не выдержали и умерли. Пока душа находится в земном теле, пребывать на этой вершине становится смерти подобным. Душа всеми силами рвется оставить это бренное тело для того, чтобы навечно соединиться с Богом. При этом личность человека не исчезает и не растворяется в огне этого Света.
Открывая внутри себя источник энергии этой Божественной Любви, святой и сам становится этим огнем, а также проводником Божественного Света в окружающий его мир.