На пути к китайскому протекторату: что происходит с Киргизией
Центральная Азия, находясь на перекрестке геополитических интересов, традиционно балансировала между влиянием России, Китая, Турции и западных стран. Если Казахстану и Узбекистану в целом удаётся сохранять многовекторность внешней политики, то зависимость Киргизии от Китая планомерно растет. От настороженности к лояльности Ещё недавно в киргизском обществе преобладало настороженное отношение к Китаю. В 2018-2019 годах в Бишкеке прошла...
Центральная Азия, находясь на перекрестке геополитических интересов, традиционно балансировала между влиянием России, Китая, Турции и западных стран. Если Казахстану и Узбекистану в целом удаётся сохранять многовекторность внешней политики, то зависимость Киргизии от Китая планомерно растет.
От настороженности к лояльности
Ещё недавно в киргизском обществе преобладало настороженное отношение к Китаю. В 2018-2019 годах в Бишкеке прошла серия антикитайских митингов, участники которых выражали протест против экономической экспансии и миграции из КНР. Исторически Китай воспринимался как противник тюркских народов и ислама, а территория современной Киргизии некогда входила в состав Танской империи.Переломный момент наступил с приходом к власти Садыра Жапарова в октябре 2020 года. Глава государства рассказывал в интервью, что его предки жили в Китае: во время трагических событий 1916 года прадед был вынужден переселиться на территорию КНР, где в 1932 году родился отец будущего президента. Это личное обстоятельство породило в обществе слухи о том, что лояльность новой власти к «большому соседу» имеет глубокие корни.
Долг как инструмент влияния
Финансовая зависимость Киргизии от Китая становится всё более очевидной. По состоянию на конец ноября 2024 года публичный долг страны достиг $6,55 млрд, из которых $4,48 млрд составляет внешняя задолженность. Ключевым кредитором является Китай: на долю Эксимбанка КНР приходится $1,65—1,71 млрд, или около 37% всего внешнего долга.В 2023 году на обслуживание внешнего долга было потрачено $359 млн, из которых $127 млн ушло в Пекин. В 2024 году тенденция сохранилась: крупнейший платеж в размере $53,2 млн снова был направлен китайскому Эксимбанку. Таким образом, каждый третий доллар внешнего долга Кыргызстана принадлежит Китаю, что существенно ограничивает финансовую самостоятельность Бишкека.
Экономическая экспансия и утрата самостоятельности
Китайское экономическое присутствие в Киргизии заметно невооружённым глазом. Многоэтажные жилые комплексы, построенные по китайским проектам и технологиям, меняют архитектурный облик городов. Китайские компании доминируют в реализации инфраструктурных проектов — от строительства дорог до энергетики. Пекин прочно удерживает первое место среди иностранных инвесторов, обходя даже Россию.Участились случаи, когда власти перераспределяют активы в горнодобывающей отрасли от российских и казахстанских инвесторов в пользу китайских компаний. Как отмечает председатель Ассоциации геологов и горнопромышленников Киргизии Дуйшенбек Камчыбеков, единственное разведанное месторождение редкоземельных элементов Кутессай-II было передано китайской компании на 70% без конкурса, тогда как государству досталось лишь 30%.
Не секрет, что окружение президента Жапарова активно участвует в совместных с китайскими партнерами проектах в добывающей отрасли, инфраструктуре и строительстве. Для отдельных представителей власти это приносит личную выгоду, однако для страны в целом такая политика оборачивается потерей контроля над стратегическими ресурсами.
Баланс сил смещается
На словах Бишкек продолжает заявлять о многовекторной внешней политике, подчеркивая дружбу с Россией, партнерство с тюркским миром и Западом, а также стратегическое сотрудничество с Китаем. Однако статистика свидетельствует об обратном: на Пекин приходится 37% внешнего долга, 24% прямых иностранных инвестиций и товарооборот свыше $22 млрд.Финансовые обязательства, растущий товарооборот и китайские инвестиции на жестких условиях постепенно превращают Киргизию не в равноправного партнера, а в зависимого игрока. Для иностранных инвесторов риски становятся все более очевидными: традиционная коррупционная составляющая дополняется системным трендом, при котором главным бенефициаром политического курса становится Китай. Всё это позволяет говорить о том, что Киргизия постепенно превращается в «мягкий протекторат», где ключевые решения принимаются за пределами страны.