Социальные баллы для подростков: утопия или спасение от повторения трагедии в Казани?
Трагедия в Казани напомнила о проблемах воспитания молодежи, считают публицист Владислав Шурыгин и психолог Светлана Шевченко.
Трагедии, подобные той, что случились в казанской гимназии, всегда сопровождаются рефлексией: нападение на школу напомнило обществу о существующих проблемах воспитания молодежи.
ФАН рассмотрел с экспертами один из возможных способов их решения — введение системы социального рейтинга для подростков и молодых людей, в рамках которого они будут набирать или терять баллы, необходимые для приобретения тех или иных возможностей, включая лицензию на оружие.
«Включить подростка в общественную жизнь»
Систему социальных баллов для подростков предложил публицист и обозреватель, постоянный член Изборского клуба Владислав Шурыгин. Он подчеркнул, что его идея никак не связана с системой социального кредита, существующей в Китае, где граждане страны оцениваются по различным параметрам с помощью инструментов массового наблюдения и технологии анализа больших данных.
«Когда я говорю о социальном мониторинге по отношению к подросткам, то я, скорее, имею в виду систему, которая позволяет включить подростка в общественную жизнь, — отметил собеседник агентства. — Одна из главных сегодняшних проблем заключается в том, что, во-первых, наши дети абсолютно инфантильны: у нас теперь и возраст 19-20 лет считается поздним детством. Во-вторых, существует очевидный провал между семьей и школой в районе подросткового возраста. Практически неизвестно, чем занимается подросток, во что он верит, чем он живет».
По словам Шурыгина, социальный рейтинг для подростков можно назвать общественным дневником или наблюдением. Для претворения этой идеи в жизнь требуются единые критерии для оценки поведения. Эксперт полагает, что накопленные баллы подростки и молодые люди могли бы использовать для получения различных преференций. Например, для поступления в вузы, получения водительского удостоверения или лицензии на оружие.
«Главная проблема — это выстраивание параметров этого рейтинга. В систему оценок и баллов должны быть включены серьезные показатели, — выразил мнение публицист. — Например, успеваемость подростка, его включенность в общественную жизнь, спортивные и творческие успехи. В этот рейтинг можно также ввести психологическое тестирование».
Журналист полагает, что подобная система баллов может стать хорошим стимулом для молодежи. Он подчеркнул, что жизнь взрослых фактически построена на том же самом социальном рейтинге: если ты хочешь чего-то добиться, то нужно себя зарекомендовать. По мнению публициста, в некоторой степени система баллов может предотвратить случаи, подобные стрельбе в казанской гимназии.
«Получение лицензии на оружие или разрешение на сдачу прав на вождение — это достаточно хороший стимул, на мой взгляд, — заметил собеседник агентства. — Специально долго себя мучить, чтобы получить лицензию, а потом идти в школу и стрелять, уже достаточно сложно, потому что слишком много усилий потребуется для изображения «благополучного» гражданина».
Тем не менее эксперт считает, что разработка системы социальных баллов не является абсолютной панацеей от шутинга в школах.
«Может ли человек мимикрировать, спрятаться, а потом устроить бойню? — задается вопросом эксперт. — Безусловно, полностью защититься принципиально невозможно. Но можно создать некую матрицу, которая позволит это предотвращать на определенном уровне».
Публицист добавил, что помимо разработки социальных баллов, необходимо поднять возраст владения оружием как минимум до 30 лет.
«В этом возрасте человек уже отдает отчет своим действиям или уже окончательно выявлен как нестабильная личность», — пояснил Шурыгин.
«Ребенок — вне зоны внимания»
Психолог, руководитель интернет-службы сайта Общероссийского детского телефона доверия Светлана Шевченко в беседе с ФАН отметила, что система социальных баллов хороша для подростков, у которых нет серьезных психологических проблем, а тем более психиатрических диагнозов.
«Эта инициатива хороша как стимулирующая мера для того, чтобы подросток реализовал себя, проявил активность, повысил уровень личной мотивации, — дала свою оценку эксперт. — Но если у человека есть серьезные психологические трудности, травматичный опыт общения с собственной семьей, в частности с матерью, то никакие социальные баллы здесь не помогут. Это все равно что пить аспирин при открытом переломе».
Психолог полагает, что корень трагедии, случившейся в Казани, лежит в отсутствии целостной системы психологического сопровождения в России.
«У нас много интересных проектов, и государство старается поддержать психологическое сообщество, повысить квалификацию специалистов, — сообщила собеседница агентства. — Но количество психологов в школах все равно оставляет желать лучшего. К сожалению, когда нет целостной системы психологического сопровождения и она в каждом регионе представлена по-разному, тогда и происходят эти провалы. Ребенок оказывается вне зоны внимания».
Руководитель интернет-службы сайта Общероссийского детского телефона доверия обратила внимание на все еще невысокий уровень психологического просвещения родителей.
«Нужно обращаться за психологической помощью не тогда, когда случилось что-то фатальное: у ребенка появились суицидальные мысли, он стал заниматься селфхармом или мучить животных, избивать одноклассников, — а гораздо раньше, — сделала акцент эксперт. — Почему-то многие родители не понимают, что ничего постыдного нет в том, чтобы обращаться за психологической помощью. В частности, есть очень много бесплатных сервисов, например детский телефон доверия, куда может позвонить любой родитель».
В заключение психолог подчеркнула, что для предотвращения нападений на школы нужно задуматься о более фундаментальных системных мерах: психологическом мониторинге, психологическом сопровождении и комплексной работе с семьей на всех этапах.
«Часто бывает так, что ребенок выпадает из одного звена, когда переходит на новый уровень образования, — заметила Светлана Шевченко. — Почему-то считается, что когда школьник стал студентом, психология заканчивается. К сожалению, нет: инфантильное поведение и незакрытые травмы в подростковом возрасте очень часто переносятся в юность. Тогда у молодых людей есть возможность приобрести оружие. И вот мы получили то, что получили».
Мониторинг для взрослых?
Некоторые общественные и политические деятели полагают, что социальный мониторинг может распространяться не только на подростков, но и на взрослых людей. Так, заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный считает, что контроль за оборотом оружия может осуществляться онлайн. В случае, если владелец оружия совершит административное, а тем более уголовное правонарушение, российский регулятор должен мгновенно получить эту информацию и отреагировать.
Владислав Шурыгин поддержал эту идею.
«Если человек ведет себя асоциально или представляет опасность для окружающих, то он должен быть лишен оружия или, по крайней мере, доступа к нему, — заключил эксперт. — Необязательно его отбирать навсегда, но можно обязать человека хранить оружие в сейфах Росгвардии и получать его только под роспись, когда он выезжает, например, на охоту».
Ранее адвокат Сергей Пешков, комментируя трагедию в гимназии №175 в Казани, назвал должность директора школы «расстрельной», так как за жизнь и здоровье школьников во время уроков отвечает именно руководитель учебного заведения.