Чему чукчи научили казаков на Чукотке
Покорение Чукотки казаками шло больше трех столетий. Дело оказалось не быстрым из-за удаленности региона от российских столиц, незаинтересованности властей и непримиримости местного населения – чукчей, которые бились с казаками не на жизнь, а на смерть.
С XVII века присылаемые на «чукоцкую землицу» на несколько лет служилые люди застревали здесь на десятилетия. Тут они охотились, тут они женились, и тут зачастую оканчивалась их жизнь – от вражеской стрелы, от голода или болезней. Волей или неволей казаки сливались с местным населением, перенимая у него привычки, образ жизни и способы ведения хозяйства.
Женились на чукчанках и перенимали говор
Как пишет в работе «Шли встречь солнца… Жизнь и быт казаков на севере Дальнего Востока» историк Анна Ивановна Коваленко, поскольку среди казаков-первопроходцев женатых было крайне мало – на 30 человек могло быть только двое-трое женатых, многие на Чукотке и на Камчатке женились на местных женщинах. Казаки обучали их русскому языку, объясняли законы православной веры и письменно клялись, что при первой же возможности обвенчаются. Однако довольно долго им приходилось жить в грехе, то есть невенчанными. Происходило это потому, что священников в этих диких местах было мало, в большинство острогов и поселений они приезжали только раз в год: отпеть умерших, покрестить чукчанок, обвенчать их с казаками и покрестить родившихся детей.
Казаки брали в жены не только чукчанок, но и ительменок, ламуток (тунгусок). Так что второе поколение первопроходцев уже почти полностью состояло из метисов и утрачивало чисто русские черты.
При этом сами казаки часто начинали говорить с большим местным акцентом. Вместо «Здравствуйте!» звучало «Ждравствуйте!», вместо «сопка» – «шопычка», вместо «крыша» – «клиса», а еще были в ходу словечки вроде «сыбко», «копилье» и другие.
Перенимали одежду
Несмотря на то что казаки по уставу должны были носить единую форму одежды, это не всегда соблюдалось. Зимняя одежда была практически полностью позаимствована у туземцев. Капитан Василий Иванович Шмалев докладывал в столицы, что и солдаты, и казаки, чтобы выжить, вынуждены скупать у местных «зимнее платье».
Таким образом, одежда казака зимой состояла: из «портков» из оленьего меха, которые казаки покупали у чукч за 2 рубля; кухлянки, которая стоила уже 3 рубля; двух пар обуви – торбасов и «второй – шеточной, в которой ходят на лыжах» (за них платили по рублю); «чибиков с рукавичцами» по рубль пятьдесят; ровдужных (ровдуга – замша тонкой выделки) штанов и рубашки по рубль шестьдесят и камлейки. Для поездок на дальние расстояния казаки тоже использовали местную одежду и покупали у чукч длинные шубы из меха и шапки-колпаки.
Рыбацкие и охотничьи приемы
По сути, на Чукотке служивые люди на многие годы оказывались в условиях изоляции, были предоставлены сами себе и выживали, как могли.
Для этого им приходилось перенимать у чукч способы охоты и хозяйствования. Например, в Восточной Сибири казаки ездили на охоту или собирать ясак на дальние расстояния, поэтому им приходилось учиться ставить в тайге для ночевки зимовье, да не одно. В нём они могли укрыться в мороз и непогоду. А на Чукотке казаки должны были уметь быстро устанавливать чукотскую ярангу, которую они возили с собой.
Казаки Гижигинского острога были вынуждены ориентироваться на коряков. По их примеру, чтобы не помереть с голоду, они охотились на тюленей и морскую птицу. Вскоре они настолько освоились на Чукотке, что стали говорить про себя: «Мы не русские, мы – гижигинцы».
У туземного населения казаки взяли методы изготовления лодок-байдарок, сетей и рыболовной снасти. У чукч казаки переняли способ заготовки сушеной рыбы – юколы, которая спасала русских в самые лютые морозы и голодные годы. Как пишет Анна Коваленко, в 1776 году казаки Гижигинского острога заготовили на зиму 4 980 штук красной рыбы, 1 тыс. тушек мальмы и 3 тыс. тушек сушеной юколы.
Перенимали культуру
Весьма быстро казаки отказывались и от православной веры. Вначале в каждом селении или в остроге обязательно ставили храм или часовню, но вскоре из-за отсутствия священников часовни эти оказывались заброшенными, а казаки погружались в дремучее язычество, верили приметам, начинали бояться чукотских шаманов и рассказывали друг другу страшные истории про их проклятия.
Государственный чиновник Антон Павлович Сильницкий во время поездки по полуострову в конце XIX века писал, что несмотря на то, что потомки казаков по-прежнему поют русские песни и танцуют на «вечерках» русские танцы, которые сопровождаются игрой на самодельных балалайках, выдолбленных из дерева, со струнами из оленьих жил; танцуют они и «местные» танцы: ительменский танец баклю или чукотские танцы, во время которых подражают птицам, их крикам и их движениям.
Некоторые исследователи отмечали, что казаки, тесно общаясь с аборигенами, сами становились на них похожи: жили одним днем, проявляли беспечность, переставали беспокоиться о будущем, начинали лениться на службе, уже не понимая, зачем она нужна.