Не смотрел в зеркало и ходил голый по дому: чем Суворов поражал подчинённых

Непобеждённый полководец Александр Суворов, как и все великие и одарённые люди, имел странные привычки, которые одни с усмешкой называли чудачествами, а другие принимали как должное, понимая, что у всякого эксцентричного поведения есть свои первопричины.

Юродство Суворова

О мнимом юродстве Суворова было прекрасно известно, как рядовым солдатам, так и императрице, как подданным Российской империи, так и гражданам иностранных государств.

Сам Александр Васильевич объяснял свои чудачества так: «Вы хотите меня знать? Я вам себя раскрою: меня хвалили цари, любили воины, друзья мне удивлялись, ненавистники меня поносили, при дворе надо мною смеялись. Я бывал при дворе, но не придворным, а Эзопом, Лафонтеном: шутками и звериным языком говорил правду…».

Вместе с тем сержант Иван Сергеев, который 16 лет вместе с полководцем испытывал тяготы армейской жизни, в своих записках фиксировал, что все неординарные поступки Суворова были вызваны его желанием «подчинить обстоятельства себе» и «отделить себя от человечества». К тому же он писал, что вымышленное юродство Суворова «имело великую цель и глубокое значение», оно помогало ему противостоять условиям светской жизни и выполнять задуманные предприятия.

Лорд Джордж Гордон Байрон посвятил российскому генералиссимусу следующую эпиграмму: «Молясь, остря, весь преданный причудам, то ловкий шут, то демон, то герой — Суворов был необъяснимым чудом».

Полуночное пробуждение

День полководца Суворова, несмотря ни на какие обстоятельства, непременно начинался в полночь.

В то время как большинство людей нежились в постели, путешествуя по сонному царству Морфея, Александр Васильевич уже был готов к встрече с новыми реальными приключениями.

Чтобы исключить возможность нарушения режима, он предусмотрительно предупредил своего денщика будить его любыми способами, а в случае непослушания стаскивать с постели за ноги.

Голые пробежки

С самого раннего детства, когда Суворова одолевали разного рода болезни, он был приучен вести здоровый образ жизни. Ежедневные пробежки стали нормой его распорядка. Если военачальник находился дома, то занимался предрассветным бегом по спальне, в походных условиях он двигался по своей палатке, причём в обоих случаях делал это в течение часа, будучи абсолютно голым.

Не желая попусту тратить время, Александр Васильевич в период тренировки держал в руках словарь и учил новые языки. Достоверно известно, что этим нехитрым методом он освоил карельский, татарский и турецкие языки.

Кроме пробежек полководец увлекался пешими прогулками, ежедневно проходя по 10 километров. Устав после очередного променада он падал на траву, поднимал ноги кверху, чтобы с них стекала кровь, и советовал солдатам не обращаться по пустякам в больницы: «Первый день будет тебе постель мягкая и кушанье хорошее, а на третий день тут и гроб! Доктора тебя уморят. А лучше, если нездоров, выпей чарочку винца с перчиком, побегай, попрыгай, поваляйся и здоров будешь».

Закаливание

С юных лет Суворов практиковал обливание ледяной водой. Ежедневно, прежде чем приступить к решению насущных проблем, он закалялся вне зависимости от капризов погоды и сезона года.

Ни дождь, ни зимняя стужа не пугали генералиссимуса. Кроме того, что он принимал по утрам «холодный душ», он постоянно спал на сене под одной лишь простынёй, выходил на трескучий мороз в одном мундире, игнорируя меховые одежды, тёплые фуфайки и перчатки, а в дождь никогда не надевал плащ.

Из-за этого однажды с ним произошёл курьёзный случай: императрица Екатерина II, желая высказать полководцу особое почтение, пожаловала ему дорогую соболиную шубу с золотыми петлицами и кистями, и велела впредь появляться перед ней зимой именно в этом наряде. Бедный фельдмаршал, чтобы не оскорбить правительницу, несколько раз облачался в шубу, но только перед выходом из кареты, всё остальное время она ехала рядом как отдельный «пассажир».

Только обед

Не признававший никаких излишеств Суворов полагал, что для хорошего функционирования организма достаточно плотно подзаряжать его пищей всего один раз в день.

Для этого он выбрал обед, который из-за раннего пробуждения полководца организовывался уже в 8 утра.

Обед предварялся рюмкой тминной водки, которую полководец закусывал редькой. Ел Суворов исключительно оловянными столовыми приборами, которые были стилизованы под серебряные образцы, поскольку считал, что в этом драгоценном металле содержится яд.

К тому же он ел только ту еду, что была приготовлена рукой его личного повара, которого он брал с собой даже идя на званый ужин.

Из-за проблем с пищеварением соблюдавший умеренность в пище Суворов разрешал своему камердинеру, Прохору Дубасову, стоять у стола и следить за тем, чтобы полководец не ел и не пил лишнего.

Завтрак и редкие перекусы Александр Васильевич заменял чаем со сливками, но без сухарей, хлеба и сладостей, а на ужин предпочитал выпивать английское пиво с тремя ложками варенья или несколькими ломтиками лимона с сахаром.

Нет зеркалам!

Считавший себя несимпатичным человеком, Суворов не жаловал зеркала. В его собственном доме их не было, а в апартаментах, где ему приходилось квартироваться, он приказывал занавешивать отражающие поверхности тканью. Дабы скрыть комплекс по поводу собственной внешности, Александр Васильевич на вопрос о нелюбви к зеркалам всегда отшучивался фразой: «Помилуй Бог, не хочу видеть другого Суворова». Так же негативно он относился к своим портретам.

Нет часам!

Будучи убеждённым в том, что солдат должен ориентироваться во времени без механических помощников, полководец не носил при себе карманных часов, а в его доме отсутствовали как столовые, так и настенные часы. Суворов никогда не назначал точного часа военных передвижений или атак, осведомляя военнослужащих, что они должны быть готовы с первыми петухами. Чтобы эта фраза не выглядела фразеологизмом, Александр Васильевич специально научился петь петухом и в нужный момент поднимал солдат в поход звонким выкриком: «Ку-ка-ре-ку!».

К слову пение было любимым занятием великого стратега, который после пробуждения обязательно отводил для него один час своего драгоценного времени. Как свидетельствовал историк Казимир Валишевский, от этого занятия его не могли отвлечь даже срочные депеши, которые он подписывал, не прерывая вокальных упражнений.

На самом деле

Вместе с тем биографы Суворова сходятся во мнении, что причуды полководца, никогда не праздновавшего своего дня рождения, на самом деле — расчёты тонкого и дальновидного ума.

Литератор Дмитрий Мирский наградил генералиссимуса «званием» одного из культурнейших и информированнейших людей эпохи, чьи высоконравственные устои не подвергались сомнению.

Презиравший роскошь и с детства вырабатывавший привычку жить по-спартански, он приказывал солдатам человеколюбиво обращаться с пленными и «стыдиться варварства». Целомудрие, правдолюбие, благотворительность, неподдельная набожность и милосердие были истинными добродетелями Суворова.