Жизнь без начальников. Три истории свердловских идейных бродяг
Благотворительные фонды «Нужна помощь», «Такие Дела», «Ночлежка» и сочувствующие им люди отметили придуманный ими же День бездомного человека. Поддержать акцию решили и в ЕАН. Мы попытались понять, почему некоторые бездомные, невзирая на тяжелые условия жизни остаются на улице, не принимают помощь социальных служб, а порой и вовсе гордятся своим статусом.
Согласно данным статистики, предоставленным проектом «Такие дела», порядка трети бездомных приезжают в большой город в поисках работы, 29 процентов уходят на улицу после семейных проблем, имущественных конфликтов с родственниками. 14 процентов – это одинокие старики, детдомовцы, или жертвы «черных риелторов».
Некоторые из этих людей получают шанс вернуть себе прежнюю жизнь, но продолжают бомжевать. В частном приюте для престарелых «Дари добро», единственном, где принимают стариков с улицы без документов, мы поговорили с опытными бродягами, которые даже сегодня, имея кров и пищу, не прочь вернуться на улицу.
Александру 61 год, он рассказывает, что в 2005 году приехал в Екатеринбург из деревни Толстово Алапаевского района Свердловской области. Работал на стройке, но заболел гриппом с осложнениями и был уволен. В деревне работы нет, поэтому решил бомжевать. Документы украли через год. Весной 2017 года его, заснувшего на улице возле церкви, растормошили волонтеры и привезли в приют. Почему поехал, Александр сказать затрудняется. В приюте «Дари добро» ему нравится, но бродяга не исключает, что летом снова уйдет. О вольной жизни рассказывает с удовольствием и ностальгией.
«Сначала я жил с ребятами в Шарташском парке. У нас землянка была, печь. Чисто было, мы даже мылись там постоянно. Ходили к колодцу. Менты не гоняли. Они про нас знали, но никто жить не мешал. По помойкам ходил только из –за металла. Я как-то очень удивился, когда увидел мужика, который недавно освободился, весь на понтах, и ел прямо из помойки.
Мы на помойках только металл собирали, еду покупали строго в магазине. Без алкоголя не обходилось, но не постоянно.
Жили до 2008 года. А потом пришли от энергетической компании ребята, у нас землянка под высоковольными линями была. Нас турнули оттуда. Мужики уехали в деревню, а я остался. Я понял, что если туда поеду, буду полуголодный, зачем мне это нужно? Ночевал даже зимой на улице. Ребята знакомые звали в колодец, но я не пошел, там провоняло все.
До 2013 года пытался найти работу, потом махнул рукой. В приюты меня два раза брали, мне очень не понравилось. Ладно бы просто распорядок. В одном месте три месяца провел, и ушел. Заставляли скидываться каким - то людям, которые сидят за решеткой. Такого обращения к людям я терпеть не могу. В другом приюте тоже не задержался. Там в туалете кто –то накурил, я виноват оказался, мне сказали: утром на выход с вещами. Здесь пока нормально. Пить нельзя, так я и не пьющий особо.
На улице надо следить за собой. Насчет одежды, насчет головы. Не надо пререкаться, делать людям зло, если виноват - промолчи. И все равно там хорошо, потому что ты ни от кого не зависишь.
Евгению 49 лет. В приют в канун Нового года его привела волонтер. Евгений пообещал девушке, что не пропадет и пока держит слово. 15 лет жизни он провел в местах лишения свободы, отсидев с 14 лет три срока. Освободился в 2004 году. Уже через неделю вольной жизни потерял документы. А еще через два года после неудачного падения на гвоздь у бездомного началась гангрена, и с тех пор Евгений выживал на улице с одной ногой. О главной причине своих проблем говорит коротко: "Синька–чмо".
Мне разницы нет, здесь жить, или на улице. Улица - это свобода. Что хочешь, то и делаешь. Я шабашил.
"Нас трое было, фундаменты делали, теплые полы укладывали, внутреннюю отделку. День отработал – деньги на руки получил. Я на одной ноге все как на двух делал, разве что канавы рыть неудобно. Жил сначала в лесопосадке, отделал себе балаган. Потом возле цирка жил, меня там все знают у реки. Медведи (охранники объектов - прим.ред.) нас не трогали, полиция пробила, что мы не в розыске и тоже не беспокоила. Так и жил: пошабашу, потом запить могу. В принципе, всегда при деньгах был.
Сергею 63 года, в приют его осенью привез сын. Сергей в прошлом - газоэлектросварщик шестого разряда. Строил метро в Екатеринбурге, потом работал на металлургическом заводе. Бомжевать начал в 1995 году. По его словам, жена стала встречаться с другим человеком, и он ушел, оставив квартиру, и благополучную жизнь. О сытом прошлом Сергей говорит с ожесточением.
Надоело, что мне все говорили: здесь сиди, там не ходи, тут не писай. Бродяге ничего спрашивать не нужно. Ты свободен. А жилье можно найти и даже самому сделать.
"Сплю мало, мне четырех часов хватает. Металл собираю, это проще всего. Денег хватает на питание и одежду. Пить особо не люблю. Кто бухает - погибает как человек. Я по духу одиночка и путешественник. Когда на улицу ушел, всю страну объездил. И в Москве был, и под Москвой, в Димитрове, Переяславль – Залесском. На товарных поездах. Там охрана есть, но они проверяют только чтобы не пакостили.
Под вагонами есть ящики для инструментов, туда залез,тряпья бросил, да и езжай. Никто не обнаружит.
"Я сыну пообещал, что не уйду, но сейчас думаю, может написать как будто заявление на отпуск. Здоровье у меня отличное, и на одном месте не сидится", - говорит мужчина.
Сегодня в доме престарелых «Дари Добро» живут 42 пожилых человека, и некоторым выбирать – остаться или уйти, не приходится. Они находятся в тяжелом состоянии, им нужен постоянный уход и медпомощь. Учреждение выживает только за счет благотворительных взносов.
Узнать о том, какая помощь требуется сейчас, можно у руководителя приюта Ольги Бахтиной по телефону +7 953 008 54 30.