Мечтать — это не мое. У меня все по алгоритмам
После тяжелой операции и радиохирургии 18-летней Юле Соловьевой пришлось учиться заново ходить. А что происходит в жизни девушки сейчас? Она учится банковскому делу, сдает сложнейшие экзамены автоматом и скоро представит на конкурсе свой банковский продукт, который поможет подопечным фонда «Подари жизнь»!
«Было очень жалко маленьких детей»
«Перед операцией страшно не было. Было страшно остаться без слуха и с кривым лицом, потому что опухоль затронула слуховой и лицевой нервы. И в Бурденко лежать было сложно: вокруг столько малюток, у всех обмотанные головы — сердце сжималось. Особенно было жалко девочек, которым приходилось сбривать волосы. Мне сбрили только за ухом.
Врачи сделали трепанацию и увидели, что опухоль приросла к слуховому нерву так сильно, что полностью удалять ее было опасно. Мне помогла радиохирургия на аппарате "Гамма-нож". Голову крепко зафиксировали, чтобы луч попал четко в остатки опухоли и не затронул ничего лишнего. С оплатой процедуры нам помог фонд "Подари жизнь", мы очень благодарны, сами не смогли бы этого сделать. Опухоль убрали, но со мной на всю жизнь остался звон в ухе. Полноценной тишины иногда не хватает.
«Как ты еще слышишь?»
Когда в первый раз появились недомогания, мне было 12 лет. Начала кружиться голова, меня заносило в стороны при ходьбе, но два года мы не догадывались, что это опухоль. Я лежала в больнице, врачи говорили, что это подростковые проблемы, вегетососудистая дистония. Вскользь упоминали МРТ, но не настойчиво, поэтому мы и не думали про него, тем более обезболивающие помогали.
В 14 лет, когда мне стало намного хуже и нормально жить было уже невозможно, мы сделали МРТ. Врачи сказали: "Вот опухоль, вот она вросла в слуховой нерв — как ты еще слышишь?" А у меня со слухом было все в порядке. Из Набережных Челнов нас направили в Казань, а оттуда в Москву.
У меня было предчувствие, что мне скажут что-то страшное, я была готова. Мы с мамой шли домой и тихо плакали. Но нам сразу сказали, что это доброкачественная опухоль. И мы воспряли духом. Мама как будто больше не волновалась, но после лечения, когда мы вернулись домой, очень сильно заболела: свалилась от обычного гриппа.
«Я снова могла играть в волейбол»
Я училась тогда в восьмом классе. Из-за лечения пропустила четвертую четверть. И было тяжело наверстывать, но не потому что стало тяжелее думать и концентрироваться, а потому что пропустила много. Других изменений я не заметила, все было хорошо.
В девятом классе я сразу вернулась к учебе, а потом и к волейболу. Вообще ограничения были, но я их плохо соблюдала. Шла на игру, мячик в голову прилетел — ничего страшного. Я рада, что могу играть, хотя после операции было сложно ходить, каждый мой шаг контролировала мама.
Сейчас я учусь в техникуме, изучаю банковское дело. Я отличница, учеба дается легко, экзамен по математике, один из самых сложных, сдала автоматом. Езжу по конкурсам. 19 апреля еду в Екатеринбург, буду представлять свой банковской продукт. Я придумала механику благотворительного вклада: процент с него перечисляется в фонд "Подари жизнь". Я хочу рассказать про свою болезнь. Есть вероятность, что так или иначе тема болезни может коснуться каждого, поэтому важно помогать любыми способами.
У меня нет страха выступать, знакомиться с кем-то, сдавать экзамены. Страх перед болезнью намного сильнее всего остального. Сейчас у меня одна цель — закончить техникум с красным дипломом, возможно, переехать в Петербург и поступить там в институт. Мечтать у меня не получается — это не мое. У меня все по алгоритмам».
История Юли и других ребят, которые выздоровели, и есть для нас главный смысл денег.