Считался погибшим: кировчанка рассказала историю прадеда, вернувшегося с войны
В 1942 году мужчина был взят в плен и попал в один из немецких лагерейЖительница Кирова поделилась историей своей семьи, которую не обошли стороной тяжелые испытания военного времени. Ее прадед считался погибшим, но вернулся домой живым.
В семью пришла похоронка о том, что Максим Коротаев погиб под Вязьмой. За день до этого его дочь, которой на тот момент было 7 лет, написала ему на фронт следующее письмо.
Здравствуй, дорогой отец. Страшно представить, как тебе там тяжело. Но будь стойким, бей фашистов, гони их с нашей священной земли! Мы живы, трудимся. Помогаем матери всем, чем только можем. Витька научился забивать скот, который гонят для вас - для фронта. Он - надежная опора матери. Наступила весна, посадили картошку, всего было 2 ведра и то гнилая, дай бог хоть что-то вырастет. Но ты знай - мы выдержим! Мы обязательно выдержим, все тяготы отступят, мы победим! С уважением и почетом, твои родные.
Оказалось, что прадед Марины Чувашевой не погиб, а был взят в плен в 1942 году и доставлен в один из немецких лагерей. Максим Андреевич стал участником одной из самых страшных катастроф советских войск в ходе войны – разгром Брянского фронта и образование Вяземского «котла» в ходе немецкой операции «Тайфун». Тогда только пленными было взято более 600 тысяч человек.
Смириться с пленом солдат не смог, и однажды с тремя товарищами, рискуя жизнью, они совершили побег. Добирались до советских войск лесами, полями и болотами. Вернулся домой Максим Коротаев осенью 1945 года.
Из воспоминаний моей бабушки: "Папа подошел к калитке, мама его не узнала. С измученным лицом и тусклыми печальными глазами мужчина в шинели стоял, смотрел на нее пристально и молчал. Спустя несколько минут он промолвил: "Здравствуй, Анисья. Вот и я". У прабабушки отнялись ноги – страх, неверие, отрицание, радость, слезы, –рассказала Марина.
Максим Андреевич Коротаев был реабилитирован и удостоен медали «За боевые заслуги». Как вспоминает Марина, на протяжении всей мирной жизни после войны прадед Максим практически ничего не рассказывал своим родственникам о тех тяжелых временах, о жизни в лагере, о том, что было во время и после побега. Эта тема была под строгим запретом.
Ранее мы публиковали рассказ 95-летнего фронтовика о том, где его застала война, как его признали негодным и как все-таки он оказался на фронте.