Глафира Тарханова: Большинство актеров хочет сниматься на платформах, а не на телевидении

Сегодня актрису Глафиру Тарханову можно увидеть в иммерсивном шоу Мигеля «Вернувшиеся» и в сериале «Обоюдное согласие» Валерии Гай Германики. «Сноб» поговорил с бывшей звездой «Сатирикона» о новых образах в соцсетях, новых проектах и новой женственности.

Жанр иммерсивного спектакля для вас необычный. Как вы оказались в этом проекте?

Сначала я позволила себе помечтать о том, что когда-нибудь смогу участвовать в иммерсивном шоу. А потом меня позвали на премьеру «Вернувшихся», где я познакомилась с Мигелем и меня пригласили на репетицию. Полномасштабный ввод шел целый месяц: было много репетиций с партнерами всех составов. Это было как в театре «Сатирикон», так же тщательно и подробно, меня восхитил такой профессиональный подход.

Считается, для игры в иммерсивном шоу артисту требуется по-новому учиться работать с пространством и телом. А как именно?

Если мы говорим про View Point — тренинг, который проводится перед каждым спектаклем, — с ним я познакомилась чуть позже. Это телесно ориентированный тренинг, где участвуют и актеры, и танцоры. Я шла с задачей попробовать что-то новое. Опыт действительно необычный: вокруг каждый раз новые люди, пространство трансформируется, и все это надо держать в фокусе внимания.

Любите иммерсивные проекты как зритель?

Честно говоря, я не была на других иммерсивных спектаклях, не было желания. У «Вернувшихся» профессиональный подход, для меня это было важно. Как и сам материал, Ибсен и музыка. Для меня это своего рода драматический 3D-театр, такого опыта у меня никогда не было в антрепризных и других театральных постановках.

Насколько материал Ибсена вам близок?

У Ибсена удивительная сублимация женских страхов: страх потери любви, потери ребенка, власти, разрушение намеченных планов. Женщина, которая хочет любви и боится, получится ли у нее? У Ибсена все соединено в одном произведении, поэтому мне все это близко, я очень люблю эту роль. К тому же я давно мечтала об историческом проекте.

На ваш взгляд, женщине сейчас важно быть женственной? Или лучше быть сильной?

Женственность важна и для сильных женщин. Женщина в родах — это всегда сильная женщина во все времена. Хелен Алвинг тоже сильная: она руководит домом без мужа, хозяйство все на ней. Точно так же, как сейчас бизнесвумен управляет бизнесом. Я думаю, в потребности любви женщины не изменились. Мудрая женщина использует свою женственность как оружие и в бизнесе, и в семье. Это одна из составляющих нашей натуры.

Как раз в сериале «Обоюдное согласие» собрались сильные женщины: Валерия Гай Германика, Елена Ханга, Диана Арбенина. Как вам работа с Валерией?

В двух словах и не опишешь! Это было сложно, интересно и иногда страшно. Но я осознанно шла на этот шаг: для меня это жажда нового творческого опыта и расширение творческих горизонтов. Всегда страшно, когда погружаешься во что-то новое. Валерия называет свои фильмы артхаусом; действительно, это почти документальное кино, и для меня это новый опыт работы с неактерами в кадре. Но мне с партнерами повезло, все молодцы.

Вы сказали однажды, что в кино важно поднимать темы домашнего насилия, абьюза. Это действительно поможет исправить ситуацию?

Да, конечно, и в кино, и в иммерсивном шоу это важно. Это своего рода терапия. Если обратиться к «Вернувшимся», например: женщина хочет любить, но не знает как. И мне кажется, мы живем в прекрасное время, в отличие от Ибсена, когда мы можем все исследовать с помощью психологии и сделать так, чтобы семья стала гармоничной. Это все женская внутренняя работа, которая не оплачивается: работа над собой и над собственной семьей.

А вы в своей жизни тоже ее совершаете?

Конечно. Сейчас я, например, нахожусь в терапии. В свое время психолог мне очень помог пройти этапы, связанные с неудачным театральным опытом и партнером. Помимо терапии, «Вернувшиеся» и работа с Валерией тоже оказались глотком свежего воздуха.

Как вам первый сезон «Обоюдного согласия»?

Первый сезон понравился, конечно: сразу было понятно, что это очень необычный проект. Мне как зрителю всегда хочется чего-нибудь эдакого типа «Все везде и сразу», «Все страхи Бо». Кино не для всех. Очень, например, смелый фильм «Лас-Квест». Это режиссерский дебют Петра Федорова, странно, что он совсем не имел резонанса. Это, по сути, компиляция нескольких жанров: там и ирония, и психодел, и драма, и арт. Классная работа актеров. Мне нравится, когда в кино все работают по максимуму.

С Вадимом Перельманом и сериалом «Измены» у вас тоже была необычная работа, и вы там раскрылись неожиданно. Может быть, вам и продолжать в таком духе?

Посмотрим! Это же не всегда от актера зависит. Как раз в интервью с Валерией Гай Германикой рассуждали, что актер очень зависим от предложений. В эру продюсерского кино актерам выгодно предлагать одно и то же. Мне кажется, в «Измены» я попала потому, что Вадим не видел «Громовых», например. Складывается ведь определенный психотип, человек тебя видит только в сложившемся образе, актер выходит в тираж. Поэтому я всеми способами пытаюсь попасть на какие-то новые уровни и роли, потому что понятно, что в моей кинокарьере много мелодрам, но я не считаю себя мелодраматической актрисой. Мне необходима драма, интересна комедия во всех проявлениях. После «Измен» был какой-то прорыв, но тогда был кризис в кино в целом, и я не могу сказать, что эта роль принесла мне новые возможности.

Перельман снимает в Голливуде, а вам никогда не хотелось попробовать силы на «фабрике грез»?

Нет, не было таких планов! Мне кажется, и здесь есть чем заняться. В этом плане «Обоюдное согласие» хотя и самобытное кино, но оно будет понятно и иностранцам. Есть социальные проблемы, которые хочется поднимать именно здесь и с помощью искусства менять мир. Это достаточно глобальная цель, и для этого нет необходимости ехать в другую страну.

Тем более сейчас в России продолжается сериальный бум, а в кинотеатрах приличные сборы у российских фильмов. Как думаете, смогут они занять место голливудских?

Не знаю насчет голливудских… Посмотрим! Однозначно здорово, что кинематограф работает и много экспериментов в развлекательной сфере. Я за качество и профессионализм. И на платформах сейчас с этим лучше, чем на телевидении. Большинство актеров, конечно, хочет сниматься на платформах. Но есть нюанс, за исключением отдельных проектов, таких как «Слово пацана». Платформа работает на меньшую аудиторию, и поэтому нет вау-эффекта «премьеры». Многие крутые проекты проходят незамеченными. Хорошо, что продюсеры ищут другие подходы — я только за эксперименты и поиск смыслов. Если бы продюсеры были заинтересованы не только в прибыли, но и в качественном продукте, было бы вообще отлично. В Голливуде большое значение имеет не только финансовая выгода, но и авторитет, репутация. У нас это хромает, мне кажется. Многим все равно, что будет на выходе.

А в каких еще экспериментах вам бы хотелось попробовать себя?

Я мечтаю об историческом кино. Так сложилось, что художники по гриму со студенческих времен говорят, что у меня хорошее для этого лицо. К сожалению, те исторические работы, которые у меня были, не имели резонанса. Поэтому  Ибсен и «Вернувшиеся» были подарком в смысле материала, страстей и драматизма. В кино пока не сложилось: хочется других эпох, других времен и внешних изменений. Мечтаю о совсем другом внешнем виде! Жду, когда меня попросят налысо, например, побриться.

Как раз сейчас есть возможность в соцсетях демонстрировать различные образы. Почему не очень многие актеры ею пользуются?

Мне кажется, наши актеры ленивы. Время меняется, но не все за ним успевают, соцсети — это один из инструментов, благодаря им стали много сниматься, например, Ирина Горбачева и Ольга Медынич. Я, кстати, была одной из первых в «Сатириконе», кто завел соцсети. И у меня тогда была цель: представить «портфолио» без демонстрации личной жизни и семьи. Мне важно, чтобы мои зрители воспринимали меня по-разному. На это ушло несколько лет и много фотосессий. Можно не дождаться новых образов в кино и театре, а за счет фотосъемок я хотела показать себя по-разному. Ведь, даже судя по вопросам журналистов, я понимаю, что у них какие-то другие ожидания по поводу меня. Но мне кажется, я способна создать образы, которые будут интересны зрителю не только в соцсетях.  

А вас не обидело, как однажды историк моды Александр Васильев прошелся по вашему имиджу и раскритиковал практически все луки?

Я не читала критику Васильева и даже не знаю, по поводу чего это было сказано. Если он оценивал мой выход на «Кинотавре», я тогда была в положении и, честно говоря, в чемодан положила то, во что на тот момент поместилась. У меня была другая цель: посмотреть киноновинки и надышаться морским воздухом перед декретом. Наверное, с точки зрения красной дорожки это было так себе. Но у нас вообще этот протокол не выстроен, как, например, в Каннах. 

В Каннах невозможно выйти не в брендовом платье — тебя никто фотографировать не будет. А у нас, если дружишь с кем-то из дизайнеров, хорошо, тогда есть что оценивать Александру Васильеву. Но личный гардероб человека? Да он может одеваться как угодно! 

По идее, выходя в публичное пространство, ты должен продумывать полностью образ, но у всех разные возможности. Если нужно, я могу классно выглядеть, у меня есть собственное чувство стиля или я прибегну к помощи профессионального стилиста, когда на это есть время. Но я не отношусь к тем актрисам, для которых выход в свет превыше всего.

В общем, от светской жизни удовольствие не получаете?

Мне это, конечно, сложно дается. В интервью с Германикой обсуждали, что это прекрасный способ продвижения для актеров. Но подойти к именитому режиссеру и похвалить его работу, чтобы он меня куда-то позвал? Ну че-то как-то… Может, стоит начать это делать? Пока сложно дается! Хочется своими работами доказывать мастерство, а не умением знакомиться, флиртовать и общаться за бокалом шампанского.

Беседовала Анна Сметанина