Есть ли у государства возможность компенсировать сокращение нефтегазовых доходов
В прошлом году федеральный бюджет получил почил 36,7 трлн рублей, из которых 11,13 трлн рублей (30,3%) обеспечили нефтегазовые поступления. При этом большую часть этой суммы дала именно нефтяная отрасл. Текущая ситуация мировом рынке нефти и укрепление рубля создают риски для наполнения этой части бюджета.
Главные налоги
Главный налог в России – налог на добавленную стоимость (НДС). По данным Минфина, он принёс государству более 13,5 трлн рублей. А на втором месте – налог на добычу полезных ископаемых на нефть (НДПИ). Без учёта вычетов он принёс в 10,11 трлн рублей. Различные вычеты обеспечивают стимулы для развития нефтеперерабатывающих производств и ценовой стабильности на внутреннем рынке моторных топлив.
Согласно прогнозу Минфина, в 2025 году государство ожидает получить около 10,9 трлн рублей нефтегазовых доходов. Учитывая данные последних лет, НДПИ на нефть займёт в этой сумме не менее двух третей.
Заложенный на 2025 год курс составляет 96,5 рубля за доллар, а экспортная цена российской нефти – 69,7 доллара за баррель. В реальности, которую мы наблюдаем, курс более чем на 10 рублей меньше прогнозного. И эта разница не компенсируется долларовой ценой нефти. В январе нефтегазовые доходы бюджета составили 789,1 млрд рублей, что больше 675,2 млрд рублей в январе 2024-го. А вот в феврале текущего года этот показатель оказался меньше, чем в том же месяце прошлого года – 771,3 млрд рублей против 945,6 млрд рублей.
В марте нефтяные котировки на мировом рынке достигали дна, от которого сейчас они оттолкнулись, но оттолкнулись недостаточно. Так что мартовское отставание нефтегазовых доходов может превысить февральское.
Таким образом, государство рискует недополучить денежные средства, на которые рассчитывает.
Все отчисления в бюджет
Когда мы слышим о нефтегазовых доходах и их доле в бюджете, то игнорируется важное обстоятельство: нефтегазовые компании платят не только специфические налоги (НДПИ, вывозные таможенные пошлины и т.п.), но и налог на прибыль, а также НДС. Кроме того, есть косвенные доходы от инвестиционной деятельности, в рамках которой нефтяная компания обеспечивает заказами смежные предприятия, а те, выполняя заказ, получают деньги и производят отчисления в бюджет.
Кроме того, крупнейшим акционером части российских компаний является государство, которое получает причитающиеся дивиденды. Если они вообще выплачиваются, то на них в такого рода компаниях направляется не менее 50% чистой прибыли.
На момент написания статьи три крупнейшие нефтяные компании страны уже опубликовали свою финансовую отчетность – «Роснефть» и «Лукойл» в течение последней недели, а «Газпром нефть» - еще в феврале. Все три в текущих непростых экономических условиях продемонстрировали высокие результаты. Выручка «Роснефти» достигла рекордных 10,1 трлн рублей, EBITDA – 3 трлн рублей, чистая прибыль – 1,08 трлн рублей. У «Лукойла» выручка – 8,622 трлн рублей, EBITDA – 1,785 трлн рублей, чистая прибыль – 848,5 млрд рублей. У «Газпром нефти» выручка достигла 4,1 трлн рублей (рекордная для компании), EBITDA – 1,4 трлн рублей, чистая прибыль – 479,5 млрд рублей.
При этом «Роснефть», согласно ее пресс-релизу, стала крупнейшим налогоплательщиком страны по итогам прошлого года – 6,1 трлн рублей. «Газпром нефть», которая, как и «Роснефть», является компанией с госучастием (что влияет на поступление в доход государства дивидендов), выплатила в бюджет 1,3 трлн налогов (по данным с сайта ФНС).
Налоговые поступления «Лукойла» при вполне сопоставимой с «Роснефтью» выручке оказались меньше – около 2,34 трлн рублей (из них 425,6 млрд рублей – налог на прибыль). Если бы выручка была определяющим показателем, то «Лукойл» должен был заплатить в бюджет примерно в два раза больше средств. По всей видимости, наблюдаемая разница связана с налоговыми послаблениями. Так, примерно к 70% добычи «Лукойла» применяются различные виды льгот либо оптимизированные налоговые режимы.
Куда направляются деньги
В 2020 году представители Минфина критиковали недавно запущенный режим НДД, так как, по их мнению, поступления в бюджет из-за него сократились. Возможно, в текущих условиях критика этого налогового режима возникнет вновь и, вероятно, приведёт к очередным изменениям в Налоговом кодексе, чтобы компании «доплатили».
Также Минфин может присмотреться к практике занижения налога на прибыль, которую можно усмотреть в отдельных пунктах финансовой отчётности. Например, в отчетности «Лукойла» в 2024 году в составе прочих расходов были признаны убытки от обесценения основных средств в общей сумме 93,3 млрд руб., из которых 50,4 млрд рублей – к активам разведки и добычи за рубежом, 31,1 млрд рублей – к активам переработки, торговли и сбыта за границей.
Притом, если бы государство было крупным акционером, то оно могло бы взять недополученные налоги в виде дивидендов. Но в данном случае это невозможно. А жаль, так как весьма серьёзные денежные потоки «Лукойл» охотно распределяет в пользу своих акционеров. А распределять есть что.
На следующий день после публикации отчетности совдир «Лукойла» рекомендовал выплатить итоговые дивиденды за 2024 год в размере 541 рублей на акцию – суммарно 374 млрд рублей. При уже выплаченных промежуточных дивидендах в размере 514 рублей на акцию, или совокупно 356 млрд рублей, суммарные выплаты компании за 2024 год составят более 730 млрд руб. Это чуть меньше, чем уже упомянутая чистая прибыль «Лукойла» в размере 848,5 млрд рублей.
Стоит напомнить, что, согласно последним открытым данным, акционеры «Лукойла» – частные лица и компании (в том числе иностранные). В этом контексте интересно еще вот что.
В 2024 году компания выкупила собственные акции на сумму около 100 млрд рублей (порядка 15,2 млн шт., 2,2% уставного капитала). В течение года 7,4 млн акций было распределено в рамках программы акционирования для ключевых работников. Она запущена в «Лукойле» с 2018 года. В её рамках выкупленные за средства компании её же акции распределяются среди примерно 1 000 сотрудников.
В самой программе нет чего-либо выходящего из ряда вон. Она интересна лишь в контексте размышлений о налогах и сборах, а также о задаче наполнить в должной мере государственный бюджет. Так, программа в затратах компании подпадает под коммерческие, общехозяйственные и административные расходы (SG&A), которые в 2024 году (при показателе инфляции в 9,52%) выросли на 27% – до 365 млрд рублей. Исходя из того, что «Лукойл» записывает пакет распределенных акций в расходы, то это, судя по всему, распределение.
Ряд экспертов обратили внимание, что с учетом уже выкупленных и распределенных в 2018-2022 годах 40 млн акций, а также 19 млн акций, одобренных к выкупу в рамках текущего этапа, общий объем распределенных в течение восьми лет акций может составить 59 млн шт. (или примерно 8,5% от уставного капитала «Лукойла»). Получается, на 1000 ключевых сотрудников, при текущей цене акции (7185 рублей) приходится примерно 423,9 млрд рублей. Нетрудно посчитать, сколько выходит на одного человека. Опять же, ничего выходящего за рамки разумного, конечно же, в этой практике нет.
Ещё один способ увеличить денежные поступления за счёт крупных нефтяных компаний – рост инвестиционной активности внутри страны. У «Лукойла» она не особа высока, хотя у компании теоретически есть средства, которые можно было бы направить на новые производства.
С одной стороны, сейчас вряд ли можно говорить о новых добычных проектах, так как есть ограничения ОПЕК+, а над мировым рынком нависла огромная неопределённость. С другой, проект в который средства будут вкладываться сегодня, даст нефть лишь через несколько лет, за этот период участвующие в нём смежные предприятия, увеличат платежи в бюджет.
Также проект не обязан быть из области добычи – некоторые регионы не отказались бы от размещения у них перерабатывающих производств. У «Лукойла» есть для этого свободные средства. По открытым данным, у него на балансе порядка 1,4 трлн рублей. Стране гораздо нужнее новые проекты, чем выплаты частным акционерам и менеджерам или средства, пущенные на программы мотивации сотрудников.
Самые отзывчивые
Но, разумеется, государство не может заставить частную компанию резко изменить её инвестиционную политику. А резкие повороты в налоговой политике, которые затронут всю отрасль, и так слишком часто производятся последние 15 лет.
Добавим ко всему вышеперечисленному, что добыча нефти в России по итогам 2025 года может быть немного ниже, чем в 2024-м – нам необходимо компенсировать перепроизводство в рамках соглашения ОПЕК+. Это может ещё сильнее усугубить поступления нефтегазовых доходов. Кстати, на уровне государства стоило бы провести ревизию и определить – кто из наших добычников внёс наибольший вклад в перепроизводство. Возможно, справедливо было бы компенсировать объёмы не всей отрасли, а конкретным виновникам.
В целом налоговое давление на нефтяную отрасль, пожалуй, уже сейчас превышает налоговое давление на любую другую отрасль в России. Государство, вероятно, и хотело бы присмотреться к другим отраслям. Но некоторые из них, находясь почти на 100% в частных руках, жалуются на предынфарктное состояние своих финансов и просят налоговых послаблений. Другие, демонстрируя выдающиеся финансовые результаты, утверждают, что не потянут повышения налогов. А нефтяники оказываются самыми отзывчивыми и терпеливыми.
