«Частные военные» или государственные: доцент НИУ ВШЭ Денис Мельник о том, как появились ЧВК и кому они выгодны сегодня
История частных военных предпринимательств берет свое начало в средних веках, когда в результате многочисленных и затяжных войн появился большой спрос не только на воинов, но и на людей, умеющих этих воинов собрать, организовать и выгодно продать их услуги. Кандидат экономических наук, доцент НИУ ВШЭ Денис Мельник рассказал в программе RTVI «Зато честно», как и когда появились первые частные военные компании, из-за чего после Второй мировой войны они стали особенно популярными, и почему «частными» их можно назвать только в кавычках.
«Продавать услуги по войне»
«Война — это бизнес, и политика — это бизнес. Мы живем в мире, где если речь идет об армии, то это по умолчанию связано с государством. Всякие структуры, обладающие правом на ношение оружия, выполняющие функции армии, нам кажутся непонятными, выпадающими из привычного понимания», — отметил эксперт.
Но если посмотреть на историю в более длительной перспективе, чем несколько последних десятков или даже сотен лет, окажется, что государственная армия в привычном виде — это аномалия, а большая часть военных конфликтов в истории — это конфликты между частными в той или иной степени вооруженными формированиями, чья деятельность направлена на извлечение прибыли с учетом каких-то конкретных просчитываемых затрат, сделанных ради получения конкретной просчитываемой выручки, пояснил Мельник.
«Одним из значимых в военном смысле событий европейского, западного средневековья была Столетняя война (между Англией и Францией, длившаяся с 1337 по 1453 год — прим. ред.). То есть это не непрекращающийся конфликт, а череда конфликтов, которые тянулись десятилетиями, в результате чего появилась пусть и небольшая, но часть общества не просто умеющая воевать, но и продавать услуги по войне», — рассказал собеседник RTVI.
По его словам, следующим витком в развитии именно частных военных компаний была череда итальянских войн (конфликт между Францией, Испанией, «Священной Римской империей» и других государств за обладание Италией в период 1494-1559), когда постоянные военные конфликты шли на территории современной Италии. Как раз тогда появляются классические военные предприниматели, известные под именем кондотьеры, что в переводе означает «контрактор», то есть человек, который организует некую банду воинов и продает их услуги.
«Именно Италия стала благодатной почвой для такого военного предпринимательства в XIV-XV веках в силу исторических, географических, политических и экономических особенностей: раздробленность, масса заказчиков, конкурирующих между собой и за охрану, и за нападение, постоянное изменение политической системы», — добавил экономист.
В XVII веке происходит становление регулярных армий, отметил Мельник. Это значит, что на рынке, а точнее на поле боя, крупнейшим игроком становятся те государства, которые могут вооружить, снарядить, обучить и содержать мощные регулярные армии, которые при этом в той или иной степени продолжают использовать наемников.
«Первая проблема создания масштабной регулярной армии для государства — это рекрутировать людей: это достаточно затратное во всех смыслах для экономики государства предприятие — на длительные сроки надо изымать из экономики какое-то количество людей, вооружать их, одевать и обучать. А если войны нет?», — пояснил он.
«Дезавуировать участие государств»
Обращение к поставщикам наемников в значительной степени решает эту проблему: в условиях боевых действиях ты несешь возросшие финансовые затраты на содержание этих наемников и на их оплату, но когда боевые действия заканчиваются, можно сказать «Все свободны», что снижает финансовое бремя, уверен собеседник RTVI.
«Поэтому частное военное предпринимательство продолжает функционировать, но с упором на покупку людей, которые вливаются в регулярные войска, а не самостоятельно в автономном плавании решают поставленные перед ними боевые задачи», — добавил он.
В XIX и XX веках развитие армии идет по пути создания призывной армии, особенно в случае крупных боевых конфликтов, где для наемников какой-то значимой роли нет и не было. Мы привыкли, что крупная война — это всеобщая мобилизация. Но окончание Второй мировой войны дало начало современному частному военному предпринимательству.
«Что произошло? Завершился масштабный военный конфликт, масса специализированных людей осталась не у дел, при этом по итогам сложилось глобальное противостояние, в котором основные игроки не всегда готовы идти на фронтальное столкновение, просто потому что они уже обладают ядерным вооружением. И тогда наемничество стало играть значительную роль», — говорит экономист.
Ближе к концу Холодной войны, в 1960-е — 1970-е годы, как некие бизнес-единицы появляются частные военные компании, которые находят себе применение в не очень заметных, но важных конфликтах, прежде всего, в Африке — в Анголе, в Мозамбике.
«Военные перевороты, в которых надо дезавуировать участие тех или иных государств, — все это вызывало спрос именно на услуги частных военных компаний, которые появляются в Великобритании, в Соединенных Штатах, в Южной Африке, и которые с 1960-х годов в значительной степени опираются на людей, получивших боевой опыт во Вторую мировую войну», — рассказал эксперт.
Однако, отметил он, это работает только в тех условиях, где нет сильного государства, которое может с легкостью прихлопнуть деятельность подобных частных военных компаний своей армией и специальными службами.
Корпоративные акулы и вольные стрелки
В то же время частное военное предпринимательство усиливается: возрастает его роль, число вовлеченных людей, обороты этого бизнеса, которые исчисляются десятками, сотнями, миллионами и даже миллиардами долларов ежегодно, напомнил Мельник.
«То есть это достаточно крупная, значимая сфера бизнеса, услуг. Значит, если рассуждать логически: либо за ростом этого военного предпринимательства стоят государства, либо какие-то крупные структуры, которые в состоянии затмить собой государство», — пояснил он.
Одна из самых известных компаний, связанных с военными услугами, — это (основанная в 1919 году компания — прим. ред.) американская Halliburton, которая изначально не специализировались в области военного предпринимательства, а крутилась вокруг нефтяной промышленности и комплекса услуг по обеспечению нефтяного производства и транспортировки. В ее сфере деятельности возникли и охранные предприятия, где со временем, особенно с учетом различных конфликтов вокруг нефтяных государств — Ирака, Ливии — возникла необходимость не просто обеспечивать охрану, а именно вести активные боевые действия ради защиты интересов конкретных компаний, уточнил эксперт.
При этом главой того же Halliburton одно время был вице-президент США времен Джорджа Буша младшего (2001-2009 годы) Дик Чейни, а также масса других людей из республиканских администраций, что показывает вовлеченность этих компаний не только в бизнес, но и политику, добавил Мельник.
«То есть огромные корпорации с многомиллиардными оборотами — это не только вольные стрелки, корпоративные акулы, которые рискуют по миру, где бы продать свои зубы и плавники, а тесно интегрированные структуры, связанные с политическим государственным аппаратом (в данном случае Соединенных Штатов Америки). По мере того, как власть переходила от республиканцев к демократам, мы можем видеть, как менялась позиция этих корпораций», — рассказал собеседник RTVI.
Окончание Холодной войны привело к снижению военных бюджетов и затрат на армии, высвобождению массы военных специалистов, которые перестали находить себе применение, отметил экономист. Однако тут же начинаются конфликты в Африке (в Руанде), в Ираке, Афганистане — весь Ближний Восток начинает полыхать, и все это усиливает спрос на частные военные компании, которые как и в условиях Холодной войны выполняют функции на подряде, на аутсорсе у государства: им передают значительную часть операций, связанных с охраной, нападением, вооруженным конвоированием — с обеспечением безопасности в широком смысле этого слова.
«Частные в кавычках»
Югославская война 1990-х годов тоже стала очень мощным магнитом для притяжения военных специалистов, рассказал Мельник. В этом конфликте привлечение военных контракторов также давало возможность участвовать в боевых действиях, не размахивая при этом флагом конкретного государства, что влекло бы за собой политические риски и издержки.
«Если посмотреть на это формально, то как и в средневековой Италии современные частные военные компании как кондотьеры продают свои услуги тому или иному государству. Но на самом деле это вполне включенные в госаппарат и в госинтересы люди, предприниматели», — пояснил эксперт.
В сухом остатке мы видим рост частных военных компаний по всему миру, и Россия здесь не исключение, хотя она и позднее включилась в этот тренд — в районе 2010-х годов, отметил Мельник. Определенное развитие военного предпринимательства было и в 1990-е годы, но оно шло по пути полу криминала, неких крупных ЧОПов, которые в той или иной форме, легитимно или нет, в рамках закона или не совсем решали какие-то экономические интересы, будучи либо исполнителями, либо выгодоприобретателями, напомнил он.
«При этом чисто международных задач, которые государство могло бы с опорой на частных военных предпринимателей решать, не было, просто потому что в то время Россия ушла из мировой политики как некий значимый в военном отношении субъект», — добавил экономист.
Поэтому частное военное предпринимательство является частным в кавычках, уточнил Мельник. Оно завязано на непосредственно частные интересы, влечет за собой извлечение прибыли, но источником этих прибылей в значительной степени являются госбюджеты, а источником функционирования этих компаний, некой легальной базы, которую имеют или не имеют под собой эти компании, являются интересы конкретных государств, отметил собеседник RTVI. «В этом смысле современное военное предпринимательство, военный бизнес — это капитализм, но государственный капитализм», — заключил он.