«Банковские карты уже находятся под контролем налоговиков»

Налоговая машина уже отслеживает денежные цепочки, получает информацию из банков, у нее прописаны очень хорошие аналитические алгоритмы, чтобы выявлять недостоверные операции. Цифровая реальность наступила так быстро, что некоторые этого еще так и не поняли, уверена Галина Ткаченко.

— Галина Евгеньевна, как, на ваш взгляд, изменилось налоговое администрирование с началом пандемии?

— Прежде всего, стало намного меньше выездных налоговых проверок, особенно тяжелых для бизнеса. Мы видим, что задача фискальных органов — собирать налоги в бюджет в текущем режиме здесь и сейчас. Я даже стала ходить со своими клиентами на комиссии, чего раньше почти никогда не делала. Сегодня же налоговый орган приглашает предпринимателей на разговор, предъявляет им свои претензии и дает возможность пойти навстречу пожеланиям и заплатить налоги либо попытаться оспорить какие-то моменты. И если налоговики посчитали, что вы не имели права применять вычеты по НДС с операций, потому что ваши контрагенты недобросовестные, вам дадут время разобраться в ситуации, представить соответствующие документы и спросить своих контрагентов, почему из-за них вас пригласили на комиссию.

Никто сразу не устраивает выездную налоговую проверку, как было раньше. Мне кажется, это положительный момент в работе налоговых органов, ведь предпринимателя избавляют от лишней нагрузки, и такое деловое общение очень помогает решать вопросы.

— Пандемия помогла наладить контакт?

— Возможно, это влияние пандемии, так как нужно наполнять бюджет в текущем варианте. А может быть, мы логично подошли к тому, о чем так долго говорили — что налоговая не должна быть карательным органом, что все должно быть ясно и прозрачно для бизнеса в том числе.

— Однако и сегодня случаются очень жесткие выездные проверки с участием СОБРа. Как пример — история одного приморского предпринимателя, которому вменяют дробление бизнеса, потому что часть его торговой сети была оформлена на ближайшего родственника.

— Дробление бизнеса — это вообще очень философский вопрос. Когда налоговые органы видят сеть магазинов под одной торговой маркой, у них сразу возникает соблазн говорить о дроблении бизнеса. В моей практике тоже были такие случаи. А виной всему, я считаю, пробелы в законодательстве.

Должно быть узаконенное понятие «семейный бизнес», потому что, например, если у предпринимателя торговая сеть и один магазин он отдает своему ребенку, чтобы тот самостоятельно вел там дела, почему нельзя говорить об отдельном хозяйствующем субъекте и все налоги должны замыкаться на папе? Последние годы налоговая очень активно работает с дроблением бизнеса, часто начинает и ведет налоговые проверки, не оценивая всех обстоятельств. И действительно, могут быть нарушения для того, чтобы применять «упрощенку», а могут быть ситуации, когда, допустим, совершенно разные хозяйствующие субъекты просто купили франшизу и действуют под одной торговой маркой. Но налоговый орган вдруг решает «собрать» их вместе и доначислить многомиллионные налоги.

— Опросы предпринимателей показывают, что одна из главных тем, которые сегодня волнуют бизнес-сообщество, — отмена ЕНВД и отсутствие налоговых режимов, которые могли бы стать его адекватной заменой. Патент не сработал?

— На мой взгляд, очень жаль, что отменили ЕНВД. Особенно для торговли, для общепита это был такой ясный, прозрачный налоговый режим, который все применяли, понимая, какие у тебя будут налоговые обязательства, и рассчитывая заранее свои налоги.

Вопрос в том, что патенты не смогли заменить ЕНВД, потому что они не распространяются на юридических лиц, охватывают меньший спектр хозяйствующих субъектов и разрешают меньшее количество работников. На ЕНВД Налоговый кодекс не регламентировал сумму дохода. По патентам предельная сумма дохода составляет 60 млн рублей, хотя для предпринимателей, у которых не очень большая торговая площадка, это вполне приемлемо, и они с удовольствием пользуются патентами.

— Как, по вашей оценке, бизнес адаптировался к возросшей фискальной нагрузке после отмены ЕНВД и увеличения НДС?

— Если раньше торговые сети пользовались режимом ЕНВД для снижения налоговых обязательств, сейчас они перешли на общий налоговый режим, потому что работать по патенту у них не получается, а упрощенка в ретейле тоже рассматривается налоговым органом как дробление бизнеса.

Главная проблема сегодня — в НДС. Например, что касается общепита, уже подписан закон, который вводит «переходный налоговый режим». С 2022 г. компании отрасли, не применяющие специальные налоговые режимы, будут освобождены от уплаты НДС, если их выручка не превышает 2 млрд руб., а доля доходов от реализации услуг общественного питания составляет не менее 70%. При этом за ними сохранится право на уплату пониженной ставки страховых взносов в 15% даже в том случае, если численность персонала вырастет до 1,5 тысяч человек.

История позитивная, но о торговле, я считаю, тоже не надо забывать, потому что, если ретейлу будет плохо, в конечном счете пострадает покупатель. Возможно, очень тяжело будет сразу убрать НДС именно по торговым сетям, но надо снижать ставку.

— Какую альтернативу НДС вы видите сегодня?

— Лично я сторонник налога с продаж в торговле. Например, в Америке взимается налог с продаж, с оборота. То есть ты покупаешь товар, и в чеке у тебя пробивается процент налога, который сразу поступает в бюджет. А предприятие сразу понимает, что деньги, которые у него остались, — это на финансово-хозяйственную деятельность.

Когда-то давно, в 90-е, у нас и практиковался налог с продаж. Если его вернуть, это поспособствует тому, чтобы все играли по единым установленным правилам. Не будет такого, что если зал меньше, то и налоговая нагрузка значительно меньше. Думаю, постепенно мы к этому придем. Исходя из того, что сейчас происходит в законотворчестве, налоговая система постепенно движется к рациональному налого­обложению, когда налогоплательщик понимает правила, по которым он общается с налоговым органом.

— То есть налоговое законодательство сегодня вы оцениваете положительно?

— Налоговое законодательство сейчас достаточно неплохое, но, поскольку уровень инфляции все-таки растет, по моему мнению, надо поднимать размер дохода, при котором можно применять упрощенную систему налогообложения. Сегодня это максимально 200 млн рублей. Считаю, цифра должна быть в два раза больше, потому что в связи с ростом цен значительно увеличился и оборот денег, которые проходят через хозяйствующих субъектов.

Плюс стоит снова поработать с Законодательным собранием Приморского края над снижением той же ставки по упрощенной системе налогообложения. Ведь у Приморья уже есть очень хороший опыт, когда во время пандемии ставку по УСН снизили до 3% для всех налогоплательщиков, а для отдельных предприятий — и до 1%. Надо просто перестроить свою психологию и понять, что у нас имеются совершенно законные инструменты для того, чтобы обеспечить нормальные условия налогообложения.

— Бизнес, в связи с обязательной вакцинацией, боится, что его будут «трясти» за непривитых сотрудников, за невыплату зарплат. Стоит ли опасаться?

— По моим ощущениям, налоговая становится, можно так сказать, сборщиком бюджетных денег. Она администрирует поступление налоговых платежей, а сейчас еще и страховых платежей. Пенсионный фонд будет объединяться с ФСС, думаю, все фонды постепенно перейдут под эгиду налоговой службы. И здесь уже идет речь о том, что налоговые органы уходят в цифру. Если раньше сотрудники могли где-то недосмотреть, что-то не проанализировать, то сейчас машина отслеживает денежные цепочки, получает информацию из банков, у нее прописаны очень хорошие аналитические алгоритмы, чтобы выявлять недостоверные операции. Отсюда и возникает ощущение дамоклова меча.

Я говорю всем своим клиентам — готовьтесь, сейчас налоговики обкатают электронный документооборот по прослеживаемым товарам. Когда система будет отработана, а осталось максимум 2–3 года, то все предприятия в нее войдут. Программа сразу будет видеть изъяны в каких-то именно хозяйственных операциях и договорах. Поэтому сейчас руководителям предприятий надо менять психологию и оптимизировать свои налоги правильным применением налоговых режимов, а не какими-то там непонятно составленными документами.

— Звучит тревожно. Говорят, налоговые органы создали и аналитический ресурс по поступлениям на карты физлиц?

— В законодательство были внесены изменения с тем, чтобы налоговики получили право самостоятельно начислять НДФЛ физическим лицам независимо от сдачи налоговой декларации. Эти изменения вступили в силу с 2020 г., возможно, уже на следующий год к 1 декабря в налоговом уведомлении кто-то увидит сумму НДФЛ, которую начислила машина на основании денег, поступивших на карту. Не Иванов или Петров, а машина видит, что вам на карту пришли деньги и кто их перевел, родственник или совершенно чужой человек, потому что у ФНС есть оцифрованные базы ЗАГС, и они постоянно обновляются. Потом вы просто получите налог к уплате и уже будете доказывать, что это был возврат займа, и прилагать письменный договор займа или договор дарения, если это подарок.

Соответственно, какой может быть теневой бизнес? Наличные обороты все больше снижаются, а карты уже находятся под вниманием налоговиков. Или если деньги в конечном счете пришли ИП, который просто снял их с карты на следующий день, то налоговики говорят об обнале.

До пандемии в 2020 г. мы собирали своих постоянных клиентов — руководителей бизнеса и показывали им все ресурсы ФНС. Налог на имущество, например, начисляет вычислительный центр, который находится в Сибири. А ведь, я думаю, есть еще ресурсы, которые не нашли широкой огласки. Так что сегодня руководитель должен иметь представление об информационной среде и подходах налоговых органов, чтобы не совершать ошибок. К глубокому сожалению, есть еще люди, которые зарабатывают деньги на незнании хозяйствующих субъектов и желании платить поменьше налогов.

— Раньше организации покупали вычет по НДС. Такое еще практикуется?

— Практикуется, только программа в налоговой отслеживает, что «товарищи», которые составили вам документы, не имеют работников, ресурсов для исполнения сделки. Эти деньги пришли на карту, они их сняли, и никто не оказывал вам услуги, так что не примут этот НДС ни у кого.

Мне приходится работать с актами налоговых проверок, где явно видно, что были взаимоотношения с подобными недобросовестными лицами, а предоставленные документы, грубо говоря, «нарисованы».

— Как изменились запросы ваших клиентов с учетом изменений законодательства?

— Что касается уплаты налогов, ко мне стали обращаться по вопросам регистрации самозанятых, работы на патенте. Много вопросов относительно уплаты НДС. А вот что касается актов налоговых проверок, большое количество обращений связано с проверками за прошлые годы, когда предприятия допускали нарушения, в том числе в применении онлайн-касс. Провели карту через терминал — пробейте чек еще и через онлайн-кассу, если она не интегрирована с терминалом. Почему-то кассиры иногда забывают это делать. И хотя расчет безналичный, налоги уплачены и бюджет не пострадал, все равно это считается неприменением онлайн-кассы и наказывается очень большими штрафами.

— Почему вы закрыли некоммерческое партнерство «Дальневосточная палата налоговых консультантов»?

— Более того, мы предоставили возможность органам юстиции его закрыть за недостоверностью адреса, потому что на тот момент соучредитель Дальневосточная государственная академия экономики и управления уже был ликвидирован и мы не могли нормально принимать решения.

Но, если сказать честно, это отвечало нашим интересам. В настоящее время принимаются новые законы, регулирующие деятельность налоговых консультантов, так на федеральном уровне принять профессиональный стандарт консультанта по налогам и сборам, на подходе закон о налоговом консультировании, который предполагает федеральное регулирование деятельности налоговых консультантов. И профессиональное объединение нужно снова создавать тогда, когда будет понятно, что спросят с таких объединений, какие претензии могут предъявить именно их членам.

В 90-х, когда я начала работать, налоговое законодательство только формировалось. Налоговый кодекс появился позже, в 2000-х, а тогда по каждому налогу был свой закон. Но уже в нулевые пришло понимание, что дальше все это будет развиваться на цифровой основе и постепенно человека заменит машина.

— А кто-то скажет — тогда было лучше.

— Недавно в одной налоговой инспекции у нас был разговор с инспекторами, которые тоже работали в 90-е. Вспомнили, как все начиналось. Я говорю: «Ну да, я пришла начальником сектора налогообложения предпринимательской деятельности, в моем ведении было 200 с чем-то предпринимателей, и каждого я знала в лицо, по имени-отчеству и даже была в курсе каких-то их семейных дел». Они мне говорят: «Вот видите, как хорошо было-то». А я на это возразила, что сейчас зато нет такого человеческого фактора, когда вот к одному я испытываю симпатию, а другой почему-то вызывает у меня прямо противоположные чувства. Сейчас все рационально. Правда, и машина иногда может ошибаться, но здесь уже совершенно другая история.