Из Ярославля на Курилы: переводчик с японского рассказал о жизни на корабле
На рыболовном судне он проводит по несколько месяцев, успевая не только работать, но и писать стихи.
Владимир Лопатин 14 лет проработал на машиностроительном заводе в Ярославле. Но предприятие прошло через сокращения и пришлось искать новое место работы. Оно снова связано с переводами с японского и оказалось на другом конце нашей страны. На четырехмесячной морской вахте по соседству с Курилами. Теперь Владимир живет на судне, которое занимается ловлей минтая и переработкой его в фарш сурими. Ярославцам он немного известен по крабовым палочкам. Мы поговорили с ним и про процесс, и про жизнь на корабле со штормами и качкой, о свободном времени и даже немного о стихах, которые пишет.
Почему вообще пришла такая мысль, ведь это крутой поворот в твоей жизни?
- Я переводчик японского языка и в переводческой профессии, мне кажется, уже заложены относительно крутые повороты: не знаешь, где прорастут взаимовыгодные интересы русских и японцев - могут в Москве, а могут и на Чукотке, образно говоря.
Первый поворот случился в 2010-м году, когда я переехал из Владивостока в Ярославль. Здесь крупная машиностроительная компания построила свой завод и искала переводчиков. На ярославском заводе я проработал почти 14 лет. В прошлом году, в разгар санкционных запретов, наше производство сократилось до минимума, и руководству ничего не оставалось, как объявить о массовом сокращении. Для всех был тяжелый период. Как будто отрывали что-то с мясом. Но, ничего, это нас не убило и сделало сильнее. Надеюсь, другие мои коллеги, тоже вышли из этой истории без потерь. Заводу хочу, тоже, пожелать продержаться, как бы ни было тяжело, и вернуться к прежним производственным объемам.
В общем, прошлое лето у меня началось и закончилось с метлой в руках – я устроился на подработку в детский лагерь. Физический труд, чистый воздух, купание в маленькой, заросшей лотосами Ити и, что немаловажно, глубокое уважение администрации лагеря, сохранили моё психологическое равновесие, и уже на втором крутом повороте я оказался… в Охотском море.
- Чем приходится заниматься?
-Взаимовыгодный интерес на этот раз пророс между русскими и японцами не на суше, а на море. С нашей стороны – обновление флота и запуск на нем фабрик по производству фарша сурими, со стороны японцев – экспертная поддержка экипажей, не знакомых с диковинным продуктом.
Сурими— изобретение японское. Японцы в веке 9-м, кажется, научились промывать и перетирать рыбу так, что оставался один мышечный белок, который при варке приобретал текстуру яичного сваренного очень сильно вкрутую яичного белка или кальмара. Эти свойства сурими используются при изготовлении крабовых палочек, имитации кальмара и др. продуктов питания.
Долгое время сурими не имел выхода на мировой рынок, т.к. был скоропортящимся продуктом. В 60-х гг. 20-го века с изобретением шоковой заморозки ситуация в корне изменилась и сурими, срок хранения которого может доходить сегодня до 2 лет, производится и потребляется во всем мире.
Таким образом, я остался в своей специальности, сменилась только отрасль (с точки зрения языка - это незначительные перемены) рабочая среда и режим работы. Я вырос на берегу Японского моря. Оно без преувеличения, и летом, и зимой, было нашей с друзьями игровой площадкой. И вот, по прошествии 30 лет, эта игровая площадка обернулась для меня новой работой. Это было глубокое и радостное переживание. Наверное, из-за него сообщения о моей новой работе близким и друзьям, не успев начаться, превращались в стихи:
Среди двух стихий наш пейзаж монотонен,
Лишь чайки его разбавляют собой,
Как будто подсолнух созревший уронен –
Рассыпало птиц над забортной водой.
Как будто кресты от церквей оторвались
Птиц сильные крылья по ветру несут,
У нас же на днях оба трала порвались,
Привет, заточенье уютных кают!
Наш график с 8 до 8 и по кругу –
В две смены на фабрике помпы гудят.
За месяц почти примелькались друг к другу
Примерным количеством лиц 150.
Живу я в двухместной каюте с уфимцем,
Он врач скорой помощи на берегу.
И если недуг вдруг какой приключится,
К нему в изолятор скорей побегу.
Морская болезнь, слава Богу, не мучит.
При качке вечерней, ложася в постель,
Мозг с телом общаясь, отыскивал ключик:
Из детства с лошадками карусель.
-Что делает команда вашего судна?
-Мы ловим и перерабатываем минтай. Наше судно, большой морозильный рыболовный траулер, несколько раз в сутки поочередно забрасывает или, выражаясь профессионально, ставит два трала-невода и поднимает на борт сотни тонн минтая-сырца. Выловленный сырец поступает в цех обработки, где из него делают филе или фарш-сурими. Далее заморозка и складирование в трюм. Последний этап – перегрузка продукции на транспортные суда. Рыболовецкие суда остаются в районе промысла круглый год. Смена экипажа происходит в среднем раз в полгода.
-Куда идет улов?
Фарш-сурими в основном эскпортируется. Главные потребители — Китай, Корея, Япония. Российская гастрономическая культура «переварила» сурими, пока, только в виде крабовых палочек, и, если не ошибаюсь, имитации кальмара. У азиатов перечень конечных продуктов из сурими и культура их потребления гораздо богаче. Очень хочется познакомить ярославцев с японской ухой О-дэн, в которой, в том числе, используется и сурими. Одэн японцы едят с наступлением осенних холодов.
-Кем ты работаешь, каковы твои обязанности?
Работаю в паре с моим подопечным-японцем. Контролируем производственные процессы, отслеживаем параметры сырья, полуфабриката. Вносим необходимые корректировки в действия технологов-лаборантов, которые прямо на фабрике тестируют продукт, назначают ему сорт и т.п.
-Опиши свой обычный день в море. Как быстро привык к новому образу жизни, как проходила адаптация?
-Наверное, благодаря тому, что суда, на которых приходится работать, совершенно новые, адаптация, по большому счету, не требуется. Условия проживания комфортные. Чисто. Светло. Тепло. Есть связь с землей, домом. Вкусно кормят. Есть сауна, тренажерный зал. Последним, правда, с плотным режимом работы не всегда получается пользоваться.
-Были ли шторма? Если да, как ты реагировал?
-Как раз сегодня у нас продолжается переход из одного района лова в другой, и мы идём в штормовую погоду. Из моей практики это самый большой шторм. Утром в столовой в зоне раздачи пришлось ловить лоток с мясом. Особенно сильно чувствуешь такие качения, когда несёшь тарелку супа, боясь не донести его до стола, либо когда надо подняться по крутой лестнице с одной палубы на другую и чувствуешь, что часть ступеней ты ступаешь мотыльком, а другую часть – человеком, страдающим ожирением.
У судна есть два вида качки – бортовая, когда судно идет в развалку, переваливаясь с борта на борт, и килевая, при которой нос с кормой соревнуются, кто из них подпрыгнет выше или кто опустится ниже. Соответственно этим двум, ночью выбираешь спальное место в каюте - кровать, которая стоит вдоль борта, или поперечный бортам судна диванчик.
-Расскажи самое яркое впечатление от работы в море.
-Как-то я решил почитать о Южных Курилах, что там есть примечательного. И узнал, что с острова Кунашир (а мы тогда рыбачили прямо напротив него)части японского флота и авиации выдвинулись на Перл Харбор.
Отложив чтение, я решил заглянуть в каюту к своему подопечному-японцу, который жил вместе с американцем(тоже экспертом по сурими) и к удивлению своему обнаружил, что оба они сидят и смотрят Перл-Харбор. И ещё одно впечатление, когда поднявшись на мостик к капитану со штурманам вместо штурвала увидел там большой шариковый джойстик.
-Получается ли общаться с близкими и друзьями, как это происходит?
- Да. Вполне. Есть интернет. Его хватает на общение, например, через соцсети. Более опытные рыбаки помнят времена, когда общение происходило по радиосвязи, и твой разговор мог слышать весь флот компании, а не только твой экипаж. Сейчас же никаких отличий с землёй, кроме скорости передачи.
-Чем занимаются рыбаки, когда нет лова?
-Замывкой, замывкой и ещё раз замывкой. Имеется ввиду замывка фабрики. Все-таки мы относимся к пищевой промышленности, и чистота здесь стоит на первом месте. Когда все уже замыто-перемыто, тогда можно сходить в тренажёрный зал. Кто-то берет с берега игровые приставки. Хорошее средство скоротать время. У всех обязательно закачаны большие коллекции фильмов. Кто-то просто отсыпается. У меня есть электронная библиотека. Читаю. Иногда, замахиваюсь на поэзию:
Рыба в глубинах стадами гуляет,
Тенью ложась на экран эхолота.
Тралы закинув, корабль-косатка,
Ищет минтай на филейное мясо.
Чайки летают вдоль нашего борта,
Ловят бульон из отходов фабричных
- Вот тебе музы! И вот тебе лира
- Солнце закатное над Итурупом.
Третью неделю Охотское море
Плавно утюжит рыбак стометровый.
Лязгают цепи и с хрустом лебёдки
Тянут путинный сырец из пучины.
-Что делаете, когда сходите на берег? Долго ли длятся остановки?
По списании на берег все члены экипажа возвращаются, конечно же, по домам, к своим семьям. Сами себя отпускают в отпуск. Тут уж кому как нравится. Кто-то весь период до следующего рейса отдыхает, кто-то находит временную работу. По-разному.
-Нашел ли друзей в команде?
Мы все здесь друг другу товарищи. Атмосфера достойная. В каких-то моментах напоминает одну большую семью, все-таки 24 на 7 живешь под одной крышей и ешь, образно говоря, из одной тарелки.
-Тянет ли на берег, или, может, в Ярославль? Не появляется желание бросить все и сбежать?
-Очень тянет. Но перед рейсом настраиваешься на рабочий ритм, готовишься морально к долгим рабочим будням, к дню сурка. К тому же есть предвкушение, что рейс закончится, и ты возвратишься на берег, вдохнешь ароматов земли, пройдёшь по тверди, обнимешь любимых тебе людей - это поддерживает сильно.
Из Ярославля приходят фото осеннего города. Он прекрасен. Городская набережная, Усадьба Коковцовых и пруды. Центр города. Веет домом, теплом. Второй год подряд пропускаю это очей очарованье.
-Что в будущем? Насколько задержишься на море?
-Вопрос открытый. Время покажет.