«Шакалы! Падаль бандеровская!»: Донбасс простился с Захарченко
С семи утра у театра оперы и балета, где проходит прощание с главой ДНР Александром Захарченко, стали собираться люди. Не только жители Донецка, но и из Ясиноватой, Горловки и других городов непризнанных республик. Приехали также делегации из Москвы, Крыма.
Те, кто не может стоять в быстро разрастающейся очереди, сидят на бордюрах. Много пожилых, людей в черном. Стоят группами, поодиночке. На площади тихо. К восьми утра очередь выходит на улицу Артема.
«Ничего, кроме слез! Не знаем, что говорить, слезы душат, — Софья, Таисия и их мужья приехали из Ясиноватой. — Самое горькое, что он до победы не дожил. Пришли мы потому, что не могли сидеть дома в такой день. Заранее приехали, чтобы успеть проститься. У республики все будет хорошо, мы верим. В память о Захарченко мы должны верить в это. Главное, чтобы Россия нас не бросила. У нас у всех почти есть родственники там. Он ведь не прятался! Постоянно его видели в городе. А улыбка! Харизма такая, что женщины влюблялись. Какой красивый человек был. У подруги внучка рассказывала, что он приехал в школу, руки детям пожимал. Так вот, она домой прибежала и говорит: «Бабушка, я теперь руку мыть не буду. Со мной Захарченко поздоровался».
К девяти часам площадь между кинотеатром имени Шевченко и театром оперы и балета почти заполнена. Тишина, потерянные лица, много женщин с детьми.
«Накануне похорон Высоцкого рядом с официальным некрологом в окне Театра на Таганке появилась надпись: „В это трудно поверить. Об этом страшно подумать“ — это про Захарченко. Мы смотрим новости и не верим. На успокоительных все эти дни, — Елена плачет. — Мы никуда не уезжали, все эти годы здесь, жители района аэропорта, Путиловки пережили то, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Только благодаря таким людям, как Александр Владимирович, мы с вами разговариваем сейчас. Пришли сказать спасибо и попросить прощения, что не уберегли. Моторола, Гиви, Захарченко — нет больше таких. Мы смотрим все ток-шоу, на экспертов с украинской стороны — мы понимаем, нужно альтернативное мнение, но мы смотреть не можем на эту ложь! Люди здесь ни разу не были и такое говорят. Пригласите нас, тех, кто все это пережил. Выслушайте нашу точку зрения. Мы покажем фотографии, свидетельства того, что делают здесь с нашими детьми! Зачем к нам пришли? Захарченко мы очень любили. Это шок. Это невосполнимая потеря. Как это вообще могло произойти?! В центре города, где много мам с детьми, где гуляют обычные люди. Средь бела дня. Не укладывается в голове. Это терроризм чистой воды. Мне довелось общаться с ним два раза. Я вообще не почувствовала, что это глава республики. Очень обаятельный, внимательный, не перебивает. Обычный человек. Герой. Не прятался, когда все началось, он пошел защищать нас, тех, кто сам защитить себя не мог. Мы осиротели. Меня от слова „Украина“ типает, я не могу называть это слово. Вот теперь в наших отношениях жирная точка. Нет. Никаких отношений. Никакой Украины здесь».
Разговаривать с людьми сложно, через несколько слов многие начинают плакать.
«Он как живой. В сердце остался. Больше ничего не могу сказать, — Лариса закрывает лицо руками. — Я в очереди стоять не буду. Его вынесут, я за машиной пройду сколько смогу. Просто хочу проводить. Мы не знаем, что дальше будет. Но надеемся, что все намеченное им сбудется. С его смертью что-то родное от сердца оторвалось. Родное. Его очень любили везде. Он часто приезжал к детям в школы. Привела внука в первый класс в прошлом году и лично видела, и ребятишки кричали: „Ура, Захарченко!“ Дети его любили, все любили. Для нас это личная и невосполнимая потеря. Так подло — в спину. Почему не в честном бою? Сражайтесь с нами в честном бою, мы здесь, не прячемся! Я вчера ходила на место трагедии, все разрушено. Не жалел он себя. Всего отдавал. Всем. Мечтал, чтобы дети были счастливы. Пенсионеры как-то выживали. Войны мы не хотим. Нет. Мы хотим, чтобы наконец мировое сообщество как-то повлияло. За что нам это все?! Сын убивает отца. Непостижимо. Душевная боль. Равнодушных к смерти Александра нет. Радуются только враги. Мы смотрели видео, как в Киеве радуются его смерти. Это просто низость. Он чей-то сын, муж, отец. Человек. Как так можно?»
Ближе к одиннадцати становится жарко, людей выводят из очереди — помогают, протягивают бутылки с водой. Толпы стоят на ближайших к театру улицах.
«Алла, ну сколько можно плакать. Не плачь. Шакалы. Надо, чтобы у нас злость была на эту падаль бандеровскую. Не плачь, — мужчина сидит на бордюре и разговаривает по телефону. — Не вернешь ничего. Пожалуйста, перестань. Возраст у тебя такой, что ж рыдать. А кто верит? Никто не верит, что убили. Пришел без пятнадцати девять, а тут народу... Посижу рядом. Посмотрю. Люди подходят и подходят. Очень много, Алла».
Прощаются, выходят, курят и не расходятся.
«Пару слов о лидере о нашем? Сейчас минуты такие — слезы наворачиваются. Нужно прийти в себя. Очень его здесь любили. Он взял на себя ответственность за все государство. Лидер. Показывал своим примером, как надо любить родную землю. В нашей жизни обязательно будет белая полоса. Черная так долго продолжаться не может. Наш дух только укрепится. Александра Владимировича уже нет, но мы, как и в 2014 году, сплотимся. Наш дух никому не сломить. У нас все будет хорошо. Мы всегда были с верой в душе, как и сейчас. Изменится все только в лучшую сторону. Нужно обращать друг на друга внимание. Сплотиться, чаще вспоминать 2014-й, когда случилась эта лихая беда. Мы как братья были. Я полжизни прожил в СССР и помню, как раньше мы во дворе, в одном доме были знакомы. И в 2014-м было то же самое. Нужно не забывать, что мы все братья и сестры, беда коснулась почти каждого дончанина. Вера, когда она есть (Олег прикладывает ладонь к груди), она тебе подсказывает. Не дает ошибиться. Мне из Москвы звонили, Краснодара — все переживают. А нам нужно ориентироваться на нравственность. С этого начинать. Нужна пропаганда добра».
Прощание закончилось в 13:00, по военной традиции гроб с телом Захарченко водрузили на лафет пушки. Люди аплодируют и кричат «Спасибо!», отдают честь и плачут.
Вера Костамо