Матвей Насыров: В детстве выходил на лед и песни напевал

Нападающий «Мамонтов Югры» Матвей Насыров на льду не только поражает ворота соперника точными бросками, вне льда форвард нашел главный ответ на вопрос «Есть ли жизнь на Марсе», рассказал о мастерстве владения боевым искусством и как впервые увидел кубок Стэнли.

— Многие думают, что ты родился в Ханты-Мансийске. Где на самом деле началась твоя хоккейная карьера?

— Я родился в Челябинске, но жили мы в Златоусте. Первый раз отец поставил меня на коньки в 3,5 года. Мне понравилось и затем я сам начал проситься на лед. Сначала это было не постоянным занятием, только через год я пошел в секцию. Также у меня был выбор заниматься хоккеем или плаванием, но плавал я за шоколадки, а на хоккей шел сам. В 6 лет мы переехали в Ханты-Мансийск, потому что мама завершила спортивную карьеру и был выбор остаться вторым тренером в Златоусте или ехать на север, чтобы стать главным тренером. Тогда в Хантах водное поло только зарождалось, поэтому, можно сказать, что моя мама стоит у самых истоков. Мы приняли решение о переезде, в силу маминых амбиции быть первым тренером. В первый класс я пошел уже здесь. С первого по пятый класс я учился в восьмой школе, а в спортивный класс перешел только в шестом.

— Как удавалось совмещать учебу и спорт в обычной школе?

— В учебе самым сложным было домашнее задание, потому что я тренировался много и после тренировок вечером приезжал домой. Я сидел, смотря в окно, пока мама мне объясняла задание. На тренировку уходил с последнего урока и пока мы ехали, переодевался на лед прямо в машине. Получалось так: переоделся и идешь уже до ледового в коньках (улыбается). В принципе, хоккей и учебу у меня получалось совмещать. В этом заслуга моей учительницы, у которой сейчас уже внук занимается хоккеем, а его родители большие любители этого спорта, такая вот хоккейная семья получилась.

— Какое воспоминание тебе больше всего запомнилось из детского хоккея?

— Помню, как катались, играли и все было в удовольствие. Это сейчас намного больше ответственности и требований, а тогда все было проще. В детстве выходил на лед, неважно игра или тренировка, я напевал песни (смеется). Какая-нибудь песня так в голове застрянет, я выхожу на лед, катаюсь и напеваю ее всю тренировку. Однажды еще в Златоусте катался на открытом катке и засмотрелся вечером на звезды. Со мной была бабушка и я у нее спросил:  «Бабуль, а на марсе есть жизнь?» (улыбается).

— В каком возрасте ты понял, что хоккей станет твоей работой?

— Наверно, это было с самого детства на подсознательном уровне. Я не помню, чтобы хотел стать еще кем-то, всегда нравился хоккей. Родители рассказывали, что я ляпнул когда-то, что хочу стать президентом, но это видимо были семейные амбиции (смеется). Единственное, что было трудное в хоккее — это травмы. А так всегда жил хоккеем: турниры, спортивно-юношеская школа.

— Был ли у тебя спортивный кумир?

— Да, в детстве мне отец всегда в пример приводил Павла Дацюка. Мне очень нравилась его игра. Еще у него прозвище «волшебник», потому что у Павла очень хорошее владение клюшкой, нестандартные решения – одним словом, творит волшебство на льду, а не играет. Я даже был у него на сборах раза 2-3 в детстве, они проводили сборы имени Павла Дацюка в Курганово. Помню, он привозил тренеров из Северной Америки, там были переводчики и с ними проходил тренировочный процесс. Было классно и интересно. До сих пор об этих сборах у меня остались яркие воспоминания.

— Что полезного для себя выявил из этих сборов?

— Запомнилась тренировка стартовой скорости, первый шаги. Ставили три палочки, чтобы это было на подкорках, их нужно переступать, а не сразу катиться, первые толчки должны быть такие, когда стартуешь. Техника броска с удобной и неудобной. Еще была классная штука, когда они делали для детей из этого целое шоу. В конце сборов всегда были игры за Кубок Павла Дацюка. Там из кастрюль собирали Кубок Стэнли, он реально был большой и устраивали драфт. Драфт проходил на земле, затем была игровая тренировка, где набирали себе игроков в команду, затем уже начиналась тренировка. Выбирали определённый день, мы выстраивались на льду, с нами были два тренера и говорили: «Первым игроком драфта становится…» и называли имя. Это очень интересно, а особенно когда ты ребенок, классно, что у тебя не просто игровая тренировка, а именно такой подход.

— Как ты думаешь, такой опыт лучше получить в детстве или взрослому хоккеисту тоже никогда не поздно?

— В 20 лет, конечно, хоккеист пойдет уже не на такие сборы. Специфика очень меняется из-за возраста. В детском возрасте многие не ездят на сборы, это больше инициатива родителей и желание ребенка должно с этим совпадать. Потому что некоторые не видят в этом смысла и без сборов парень хорошо играет. Такие ребята и у нас в команде есть, кто работает самостоятельно дома: ворота поставил, лист постелил и бросаешь себе. Я считаю, что такие сборы положительно влияют на развитие игрока в детском возрасте. В юношестве ты закладываешь больше технические данные, а в 20 лет работаешь над физической подготовкой, развиваешь и оттачиваешь уже приобретенные навыки, которые более востребованы будут в игре.

— В твоем случае, сборы были твоей инициативой или все же родителей?

— Насильно меня родители никогда не тащили, я всегда с удовольствием тренировался, играл и ехал на сборы. Особенно если ехать к своему кумиру — это круто.

— Ты упоминал про травмы, как ты переживал эти непростые моменты?

— Ну все травмы разные были. Нормально справлялся, главное правильная реабилитация, чтобы были хорошие врачи, реабилитологи, которые будут помогать. Я считаю, что все травмы сделали меня ментально сильнее. Какое-то время у меня были переломы, потом более серьезные травмы. Я понял, что переломы это еще ерунда. Самое главное правильно восстановиться, чтобы в дальнейшем они не беспокоили.

— Могут ли спортсмены продолжать играть с травмой?

— Это зависит от травмы, например, у меня была травма плеча и операцию мы сделали после завершения сезона, потому что я мог играть. Многие хоккеисты, если могут играть на прежнем уровне с помощью медикаментов и помощи врачей, будут играть до конца сезона, а уже после сделают операцию.

— В том сезоне у тебя была неприятная травма, прям перед началом плей-офф. Как ты чувствуешь себя после восстановления?

— Вообще это была самая тяжелая травма, как физически, так и психологически. До этого, если ломаешь руку, ты ходишь и ноги у тебя целые, не выпадаешь из социума, тебе комфортно, это придает позитив. А тогда тяжело было моментально, когда ты вечером играл, а на следующий день уже в гипсе на всю ногу. Вот это было тяжело, передвигаться не мог. Мне сделали операцию, восстанавливался до начала летних сборов, мне помогли хорошие врачи. Сборы были непростыми, ногу приходилось активно закачивать, и травма такой тяжести полностью функционально не восстанавливается. Но в этом сезоне травма не беспокоит, думаю только о своей игре.

— Сейчас ты живешь на базе с командой, но раньше жил с родителями. Где тебе все же комфортнее?

— Когда жил с родителями было больше заморочек с передвижениями. Теперь ничего особо не поменялось, я всегда могу увидеться с семьей. С командой жить комфортнее: всегда можно пообщаться, куда-нибудь сходить, поиграть в приставку и в целом, жить по расписанию.

— Устраиваете между собой турниры, играя в приставку?

— Парни любят поиграть в CS:CO, я в нее не играю, больше в приставку люблю NHL, или FIFA. Турниры прям не устраиваем, можем сыграть вкруг. Например, три человека играют друг с другом и выбираем победителя. Я обычно пишу в чат команды или звоню парням, мы собираемся и играем. А дома у меня только брат,  он еще маленький, поэтому приходится ему поддаваться (смеется).

— Хочешь, чтобы брат пошел по твоим стопам?

— Не задумывался об этом. Мы с родителями обсудили и сразу решили, что нет. Очень затратный вид спорта: форма, сборы. Очень трудный спорт и травматичный. Самое главное, чтобы он сам захотел. Тогда, конечно, пошел бы по стопам. А пока только дома с клюшкой играли, бросали мяч, шайбу. Сильного желания у него не заметили, поэтому он ушел в плавание. В принципе и этому рад, лучше, чем во дворе беспорядки наводить. Порой приходилось заставлять его идти на тренировки, но в хоккей ему уже поздновато (смеется).

— Не хотелось передать свои навыки ему?

— Я люблю его, когда он был совсем маленьким, мы играли в хоккей. Но мыслей «вот бы он стал хоккеистом, и мы сыграли в одной пятерке» не было. Конечно, это было бы круто. В целом, у нас, итак, спортивная семья. Отец в юношестве занимался хоккеем, но у него не было таких возможностей, как у меня, поэтому играл на любительском уровне. Я благодарен родителям, за то, что они мне дали возможность проявить себя. Отмечу, что у папы не было ярого желания отдать меня в хоккей, мы просто сходили вместе на каток, а дальше все пошло само собой – я загорелся. Так он передает мне свои знания по сей день. Смотрит хоккей, разные обзоры матчей, мы часто с ним обсуждаем игры, он что-то подсказывает.

— А кто тебя больше поддерживает мама или папа?

— С папой мы больше общаемся на хоккейные темы, а с мамой – о психологии. Мама всю жизнь работала в командном виде спорта, больше понимает в психологии, часто высказывает свое мнение и я прислушиваюсь.

— В нашей команде многие ребята отрастили волосы, новый тренд?

— По-моему, это хоккейная тема (смеется). У меня всегда были длинные волосы, просто по бокам подстригал, а сейчас просто захотелось отрастить.

— К плей-офф будешь как Рапунцель?

— Нет, настолько точно не буду.

— А как же приметы к плей-офф?

— Тут кто чего придерживается. У меня вообще своя схема: допустим не могу забить, тогда могу побриться в день игры и забиваю гол, а бывает наоборот. Иногда «масть меняю», сегодня делал так, игра не пошла, завтра что-нибудь изменю, особых примет нет. Обмотки на клюшке, например, тоже часто меняю, бывает даже между периодами. Раньше были заморочки, когда знал в каком порядке и что надевать, сейчас это скорее привычка.

— Какие увлечения у тебя есть помимо хоккея и плавания за шоколадки?

— В школе любил учить стихи Пушкина. Это мой самый любимый поэт. После травмы думал хобби найти, но не получилось. Книги читаю, но не часто. Фильмы только в дороге смотрю. В детстве меня для общего развития отдали заниматься боевым искусством «Ушу», я там выплёскивал свою энергию, бегал прыгал и растяжкой занимался, так что до 13 лет даже на шпагат садился.

— Почему тогда вратарем не стал?

— Я хотел! В команде мы на праздничных тренировках меняемся амплуа. На одной такой тренировке сказал папе: «Я стану вратарем». Он ответил, что нужно еще немного побегать на поле, позабивать голы. Ну вот до сих пор бегаю и буду.

— Не страшно было, когда шайбы прилетали?

— Нет, тогда броски не сильные были. Но однажды с щелчка в лоб получил, было неприятно.

— Ты говорил фильмы смотришь, какие твои любимые?

— Люблю фильмы про спорт или великих спортсменов. Если выделить любимые, то пусть будут «Военный ныряльщик» и «Гладиатор».  Вот так, говорил про спорт, а любимые фильмы вообще не об этом. (смеется)