Не "ещё одна жертва ДТП": Ольга Аксёнова
Фактически в России идёт война, только линия фронта проходит прямо за дверью вашего подъезда, а оружием владеет почти каждый третий житель страны.
Количество жертв огромно, но разные министры, депутаты, общественные деятели продолжают защищать привычный образ жизни. К ним присоединяются обычные водители, для которых право убивать и быть убитым дороже, чем жизни близких.
Многие просто неспособны осознать масштабы бедствия. Возможно, из-за того, что статистика слишком обезличена. Каждый рассуждает: да, мол, тысячи погибших, но какая разница, если это не коснулось лично меня? В этот момент важно понять, что если и не коснулось, то только пока. Русский человек часто думает сердцем, и если он не сталкивается с трагедией лицом к лицу, он не делает правильных выводов. А зачастую ещё и винит во всём жертву.
Хочу показать вам интервью из серии публикаций "Городских проектов" о жертвах ДТП. Возможно, прочитав одну из историй, рассказанных родными и друзьями погибших, кто-то изменит своё мнение или хотя бы перестанет стигматизировать жертв.
Ольга Аксёнова
20 января на одном из пешеходных переходов Владимира сбили 29-летнюю беременную девушку Ольгу. В результате трагедии она скончалась в больнице, 20 минут при этом находясь в сознании.
Несмотря на то, что, согласно статистике, смертность при ДТП уменьшается, на дорогах России в 2018 году произошло более 168 тысяч аварий, в которых погибло 18214 человек, а пострадало ещё почти 215 тысяч.
Смерть Ольги, как и многих других пострадавших в авариях, в СМИ практически не освещалась. Во владимирском интернет-издании «Призыв» лишь появилась заметка о том, что за один вечер в городе сбили трех пешеходов на «зебре» — одним из них была беременная девушка. При этом в статье делался упор на то, что пешеходы переходили дорогу в темное время суток без светоотражающих элементов.
Невозможно себе представить, что чувствует человек, который потерял жену и ребенка в один момент. Мы поговорили с мужем погибшей Ольги о трагедии, которая перевернула его жизнь.
Евгений Бельков:
"Мы познакомились с Ольгой в конце декабря 2011 года. Около года мы общались с ней только по «Скайпу» или во «ВКонтакте», так как я тогда жил в Екатеринбурге, а она — во Владимире. Спустя год я приехал в ней в город всего на два дня, но даже за такое короткое время я понял, что расставаться с ней не хочу. После начал чаще к ней ездить, а потом и она ко мне на Урал приехала — сделала сюрприз на день рождения. Оля тогда познакомилась с моими родителями — они друг другу безумно понравились. Ну и через полгода после этого я ее окончательно забрал к себе в Екатеринбург, где мы прожили год, так как ей пришлось вернуться во Владимир по личным обстоятельствам. В разлуке с ней я осознал, что просто уже не могу без нее, потому что слишком сильно ее люблю. Решил переехать к ней.
Оля работала волонтером на конюшне — объезжала лошадей, ухаживала за ними, помогала конникам. Просто болела этими животными и очень любила мне показывать всякие трюки с ними. Еще она очень любила делать что-то своими руками, особенно рисовать — даже моему папе на 23 февраля подарила очень красивую картину. Два года мы просто жили вместе, а в 2017 году решили пожениться. Это вышло очень забавно — я ей много раз делал предложение, но она отказывала. В итоге окончательное предложение сделала она, ну и я сказал «да». В тот же год она забеременела, однако у нее случился выкидыш. Грустно было, конечно, но мы с ней сердцем чувствовали, что у нас еще будут дети. Во второй раз мы решили подойти к деторождению осознанно, но ситуацию ухудшал диагноз «бесплодие» из-за когда-то сделанного ей аборта и выкидыша. Оля долго ходила по врачам, и недуг в итоге смогли побороть.
Потом мы с Олей на время разминулись — я уехал на юг, а она не смогла ко мне присоединиться из-за работы. Когда я был далеко от нее, она мне сообщила, что беременна. Я так обрадовался, что буквально сорвался с места и полетел обратно к ней. Ребенок был желанным — мы знали, что это будет девочка, решили назвать ее Василисой.
Во время беременности я всегда отвозил ее на работу на машине, а вечером забирал, чтобы плод меньше тревожился. 20 января я, как всегда, хотел ее забрать с работы, но немного задержался. Написал ей об этом, договорились встретиться у продуктового магазина рядом с местом, где она работает. Приезжаю, звоню, трубку сбрасывают. Я сначала подумал, что она на кассе и поэтому мне не отвечает. Перезвонил через несколько минут, ответа нет. Решил зайти в магазин и встретить Олю, но, к своему удивлению, не увидел ее там. Тогда у меня в голове зазвучал тревожный звонок — обычно Оля была пунктуальной, а если опаздывала, всегда звонила. Я решил поехать к ней на работу чтобы узнать, куда она пропала, и на повороте увидел газель и три экипажа ГАИ. Однако я не придал этому особого значения — я и подумать не мог, что что-то могло случиться с моей супругой. Когда я приехал на ее работу, мне сообщили, что она вышла уже тридцать минут назад.
На обратном пути я подъехал к экипажу ГАИ и поинтересовался о случившемся. Мне рассказали, что на переходе сбили девушку, однако описать мне ее не смогли, так как ее уже увезли на скорой. Даже в тот момент у меня не было мыслей о том, что сбили именно Олю — я предположил, что она могла просто поехать вместе с потерпевшей, потому что она была очень отзывчивым человеком. Я еще был на повороте, а мне уже позвонил ее брат и сообщил, что сбили именно Олю — оказалось, что она еще 20 минут после трагедии была в сознании и сказала врачам номер своего отца. В больницу раньше успел доехать брат. 20 минут в сознании… Я не могу даже себе представить, насколько чудовищную боль она испытывала. Естественно, я сразу же помчался в больницу. Там мне вручили все ее личные вещи, а через пару часов сказали, что она скончалась — не смогли спасти ни ее, ни ребенка.
В этот момент у меня перед глазами встала пелена, и, можно сказать, рухнули все надежды. Я ощущал горечь, злость, обиду, даже ненависть по отношению к сбившему ее водителю. Первые эмоции были очень сильными. Когда мы вышли из больницы, я бы без сил и даже руль не мог в руках держать, меня до дома довез брат жены. Первые дни у меня даже были мысли о суициде — настолько я хотел быть снова с ней. Но я понимаю, что Оля бы сама этого не одобрила, и, к тому же, если я наложу на себя руки, скорее всего, мы с ней в том мире окажемся в двух разных, противоположных друг другу местах. Вообще сейчас я уже стараюсь отпустить эту ситуацию и более спокойно на все смотреть, хоть и не особо получается.
Мне до сих пор сложно поверить, что ее нет в живых. Она была безумно сильным человеком — никогда не просила чужой помощи, всегда была ответственной и самостоятельной. Некоторые даже называли ее «мужик в юбке». Я смог выйти на работу только спустя девять дней после этого ужасного события. Все это время не мог спать, на улицу выходил редко.
Отчасти я виню себя в ее гибели — много думал о том, что если бы я не задержался и приехал вовремя, все бы обошлось. Но я ходил в церковь и разговаривал с батюшкой, и он мне сказал, что даже если бы я отменил встречу, она бы умерла в другой момент, так как судьбу не попишешь. Я правда верю в судьбу, и ее подтверждает информация о том, что даже водитель, сбивший Олю, должен был быть на том месте на полчаса раньше. Поэтому мне легче считать, что Оля здесь, на земле, искупила все свои грехи и ушла в лучший мир. Единственное, о чем я правда жалею и не могу принять — то, что дочь она мне так и не подарила. На момент гибели она была на шестом месяце беременности, было уже точно известно, что это будет девочка.
Пережить трагедию мне помогают сестра и брат, которые приехали ко мне из Екатеринбурга, а также родители и друзья. Также я хожу к корпоративному психологу, который также является мне хорошим другом. Мне катастрофически сильно хотелось выговориться, просто вылить все мои переживания куда-то. Я практически не могу разговаривать о чем-то другом, кроме гибели Оли — даже когда я начинаю диалог о чем-то отвлеченном, я все равно невольно возвращаюсь к этим ужасным событиям. Многие места во Владимире напоминают мне о ней: прогуливаясь, я вспоминаю, что где-то мы впервые поцеловались, а в другом месте она мне рассказывала что-то интересное.
Хочу отметить, что уголовное дело против сбившего Олю водителя еще не возбуждено. Но я ему не судья, и мстить ему не собираюсь. Его Бог и так уже наказал. Я его виню, но по-своему. Возможно, придет время, и я прощу его за содеянное. Я пока даже не могу с ним поговорить, не могу посмотреть ему в глаза. Но я уже решил, что если ему после возбуждения уголовного дела и суда дадут минимальный срок, то на апелляцию я подавать не буду.
Жить после смерти любимого человека очень трудно, но нужно двигаться дальше. Моя первостепенная задача — найти Олин телефон, его кто-то украл с места трагедии. Естественно, материальной ценности он для меня никакой не представляет, мне важна информация, которая была на нем. Ну, а потом буду просто продолжать жить, хотя бы ради нее. Оля мне всегда говорила, что она мой ангел-хранитель, и посмертно она им и останется. Как будут деньги, я хочу открыть во Владимире магазинчик мягких игрушек ручной работы и назвать его «Ольга и Василиса», в честь моих двух девочек.
Не знаю, смогу ли я построить отношения с другим человеком после произошедшего. Искать я никого не собираюсь, если судьба распорядится, новая любовь сама меня найдет. Если у меня никого больше не будет, значит так надо. Всем уготован свой путь, и мой идет именно таким образом".
Любава Зайцева специально для фонда "Городские Проекты Ильи Варламова и Максима Каца"