«Пришел домой и сжег статью в печке»: как Аркадзь Кулешов чуть дорогу Сталину не перешел

Подборка историей не самых развеселых, надо сказать, но зато поучительных, под стать времени, ибо какое время - такие и анекдоты.

Наперекор истории

Памятник Сталину, появившийся на Центральной площади Минска в начале 1950-х, простоял недолго - после развенчания Хрущевым культа личности монумент три ночи подряд стаскивали бронетранспортерами и бульдозерами, но тщетно - семиметровый котлован под ним был напичкан арматурой из специальной стали. Тогда решили взорвать. Автор памятника Заир Азгур присутствовал при этом и, говорят, успел ухватить на память пуговицу со сталинского плаща.

О дальнейшей судьбе своего детища он знал лишь понаслышке: сначала его Сталина будто бы увезли на какую-то промбазу, потом бросили где-то в районе Могилевского шоссе... Азгур был возмущен:

- Не поднимай руку на то, что не делал!

Когда через много лет откроется его ретроспективная выставка, на входе Заир Азгур демонстративно поставит скульптуру генералиссимусу.

«Головы»

1991 год. За пару месяцев до кончины СССР в Минске были демонтированы гигантские бронзовые головы Маркса и Ленина, что украшали здание ЦК КПБ, каждая весом чуть ли не в полторы тонны. Заир Азгур называл это вандализмом и на чем свет поносил первого руководителя независимой Беларуси Станислава Шушкевича:

- Доктор наук, паршивец! Статуи мои ему мешали!

Больше всего его возмущало, что демонтаж был произведен ночью:

- Если ты такой смелый, убирай днем, не таясь!

Маркса и Ленина ему потом вернули - привезли прямо в мастерскую. В тот день старый Азгур плакал.

«З цябе і пачну»

Из цикла «Вакол літаратуры і літаратараў» Бориса Саченко:

«У часы бяспраўя і рэпрэсій Заір Азгур ляпіў партрэты многіх вядомых тады людзей. Злепіць партрэт, не паспее той высахнуць, а таго, з каго ляпілі, возьмуць ды арыштуюць. Бярэ Азгур малаток і разбівае партрэт.

Мікола Хведаровіч, які тады працаваў у ЦК КПБ, быў рэдактарам адразу некалькіх часопісаў. Сустрэўшы Заіра Азгура і ведаючы пра яго турботы, пажартаваў:

- Ляпіў бы ты, Заірка, лепей свіней... Не разбіваў бы штодзень іх партрэтаў...

- З цябе першага і пачну, - адказаў даволі злосна Хведаровічу Заір Азгур».

ЧСИР

Вторым мужем матери известного адвоката Гарри Погоняйло Лидии Филипповны был красный командир Иван Погоняйло. В 1930-е годы он служил в Белорусском военном округе под командованием командарма Иеронима Уборевича. Однако после ареста и расстрела Уборевича был арестован и фактически весь его штаб. В том числе Иван Погоняйло.

Лидия Филипповна не поверила в виновность мужа и за защитой поехала в Москву к наркому Клименту Ворошилову, который хорошо знал их семью и, приезжая в Минск, останавливался в их доме. Выслушав Лидию Филипповну и посочувствовав, нарком обещал во всем разобраться.

И действительно «разобрался», причем в кратчайший срок: сотрудники НКВД встречали воспрянувшую духом после встречи с легендарным командармом Лидию Филипповну прямо на железнодорожном вокзале в Минске. Судебный приговор был скорый и беспощадный: сначала ее как жену врага народа приговорили к расстрелу, но затем «высшую меру» «милостиво» заменили на 15 лет сталинских лагерей. Получив таким образом клеймо ЧСИР («член семьи изменника Родины»), Лидия Филипповна от звонка до звонка оттрубила в одном из северных лагерей, что с лихвой значились на карте Архангельской области.

Статья

Исторические анекдоты в записи журналиста Романа Ерохина.

1948 год. Всю ночь Аркадзь Кулешов писал статью о национальном вопросе. Утром звонок в дверь - стоит литкритик Айзик Кучар. Отказавшись от предложения позавтракать вместе, Кучар пошел в комнату, где ночью работал Кулешов...

Назавтра поэта вызвал к себе секретарь белорусского ЦК Пантелеймон Пономаренко. Разговор был обычный, о житье-бытье. Провожая потом гостя, Пономаренко вдруг остановился в тамбуре между дверьми и шепотом спросил:

- Вам что, не известно, кто у нас самый большой специалист по национальному вопросу?

Намек касался Сталина. Это значит, что уже утром следующего дня Пономаренко знал, что накануне ночью написал Кулешов.

Придя домой, Аркадзь Александрович сразу сжег злополучную статью в печке.

Шапка

В тот раз Кучар пожаловал к Аркадзю Кулешову поздно вечером.

- В доме народного поэта орудуют жулики! - с претензией скорее не к милиции, а к поэту возбуждено заявил гость. - Звони министру! И представься - народный поэт Беларуси!

Выяснилось, что в подъезде у Кучара украли пыжиковую шапку. И хотя оба - поэт и его гость - понимали, что с шапкой надо попрощаться раз и навсегда, но делать было нечего, и Кулешов позвонил министру, правда, рекомендоваться народным не стал. И каким же было удивление обоих, когда часа через два в квартире появились милиционеры, капитан и сержант, пришли с вопросом:

- Ваша шапка? Нашли в мусорном ящике недалеко от вашего дома. Сейчас мы к вам с опознаванием, а дня через два - три шапку вернем.

Конечно, Аркадзь Александрович вновь позвонил министру, чтоб поблагодарить. Выразил при этом удивление быстрым результатом. И услышал в ответ:

- Если у вас украдут шариковую авторучку, мы и ее найдем. Только нужно предварительно подсчитать, стоит ли овчинка выделки и нужно ли тратить тысячи рублей на поиск копеечной авторучки?

«Свой» Кучар

Почему дружили Аркадзь Кулешов и Айзик Кучар? Распространенное объяснение: Кучар в июне 1941-го вывез из-под носа у немцев семью Кулешова. Хоть сам он в автобиографии не вспоминал этого - написал лишь о спасении своей семьи да семей Кондрата Крапивы и Змитрока Бядули. Да и после войны Кучар оказался очень кстати, поскольку Кулешов был по натуре отшельником, его работа требовала полного одиночества, он мог месяцами не знать, чем живет его семья, а Кучар, рекомендуясь народным писателем, был в состоянии приобрести что угодно. И кроме того, будучи в курсе всех литературных и нелитературных дел, как та сорока, опережая радио, приносил в дом Кулешова последние новости.

Впрочем, истинную причину этой удивительной дружбы назвал однажды сам Кулешов. Так, когда Петр Машеров спросил: «Почему оскорбляете себя дружбой с Кучаром?» - Аркадзь Александрович ответил не без вызова:

- Пакуль у нашай дзяржаве будуць запатрабаваныя такія людзі, як Кучар, да гэтага часу са мной, паэтам, заўсёды побач будзе знаходзіцца свой Кучар. Вы прыстаўляеце да нас такіх і пытаецеся, чаму мы сябруем?

Тот самый Даль Орлов

Идея фильма «Иди и смотри» Элема Климова по сценарию Алеся Адамовича хоть и нашла поддержку у белорусских властей в лице секретарей ЦК Петра Машерова и Александра Кузьмина, но была зарезана Москвой - умышленно с этой целью в Минск отправился десант из Госкино СССР в составе двух начальников - Владимира Павленка и Даля Орлова.

И вот собрался худсовет, в ходе которого большинство положительно отозвалось о сценарии, стараясь поддержать Элема Климова. Слово взял в том числе Адамович - его речь была очень лестной для Климова, но вредной для общего блага, поскольку вместо того, чтобы смягчить и сгладить, он, наоборот, все заострил.

- Вам что, не страшно, Даль Константинович? - Адамович обратился непосредственно к Далю Орлову. - Пройдет время, и единственная причина, по которой вы останетесь в истории кино, будет «тот самый Даль Орлов, который не дал Климову сделать фильм»!

- Ну, знаете!.. - только и возмутился тот.

Не подействовал даже этот аргумент. В результате сценарий получил 12 убийственных замечаний, одно хуже предыдущего. Климов согласился только с одним. Сценарий был запрещен.

Адамович еще хотел в шутку или всерьез выстрелить из ружья холостым, но его остановил Климов:

- А вдруг скончается от страха, - сказал он, имея в виду Даля Орлова. - Вам сидеть придется.

...Пройдет почти полвека, уже не будет ни Адамовича, ни Климова, зато очередной юбилей отметит Даль Орлов. Московское телевидение будет рассказывать о нем как о «легенде отечественного кино». И никто не вспомнит, что юбилей справляет тот самый Даль Орлов, который не дал Элему Климову сделать фильм.

Как в кино

Алесь Адамович вспоминал, как его дочь Наташа, когда ей было шесть лет, мучилась над вопросом: почему люди умирают? Пока, наконец, не нашла ответ:

- Это как в кино ходят: одни посмотрели - и другим тоже надо.