Поймать ворона (Фантасмагорический роман о Гульбакаре и грядущей войне) — 4
Продолжение. Начало в №№ 168, 170, 171
Юру могли доставить в «Гэйльэзерс№ или увезти в прямо противоположном направлении, через Двину, в республиканскую клинику Прадыня. Шансы пятьдесят на пятьдесят — или ты встретишь динозавра, или нет. Выбирать не пришлось. Прадыня находилась по дороге на Венденбаум, то есть лежала в стороне Максима. Имея на руках половину необходимых сокровищ, Антон не мог да и не хотел рисковать, а тревога за сына, как случается у родителей, росла в геометрической прогрессии.
Приемный покой главной больницы страны располагался в особняке псевдоготического стиля с ажурными мозаичными окнами. Здесь уже просвистел ветер последней революции, и разноцветные кусочки стекла щедро украшали близлежащие газон и асфальтовые дорожки. У входа образовалась толчея, сопровождаемая руганью. Сгрудились и смешались настоящие больные, экипажи скорых, люди в камуфляже, пьяные и подвыпившие мародеры. Сунуться в эту кучу — все равно что голой задницей присесть на пчелиный улей.
Метрах в тридцати от входа Антону удалось заметить приоткрытую дверь в подсобное помещение, где он нашел смятый, не первой свежести, но, черт возьми, лучшего и желать нельзя, комплект спецодежды. Аппендицит — это, без сомнений, в хирургию. Подхватив сумку с инструментами и переносную лестницу — символ непрекращающегося ни при каких обстоятельствах ремонта, — он уверенно поспешил к 25-му отделению, благо планы территории клиники были множественны и общедоступны. У дверей нужного корпуса стоял уже знакомый джип со швейцарскими номерами и американским флажком на лобовом стекле.
Интересная форма нейтралитета у Швейцарии — такой была первая мысль. Горячо, становится горячо — вторая. И самая неприятная: что делать? Третья... Но делать ничего не пришлось.
Из дверей в сопровождении врача пробкой вылетел взъерошенный (что скорее можно было отнести к внутреннему состоянию, чем к облику), красный от бешенства и артериального давления швейцарский консультант с американским, как выяснилось, акцентом. Ограниченные возможности английского словаря не могли вместить всю бурю эмоций иностранца, поэтому проклятия на голову медперсонала сыпались пусть и сочные, но однообразные.
Хотя Антон английским владел на уровне «Ай си юу финиш МГИМО? Аск!», даже для него смысл изрыгаемого был очевиден.
— Что значит «исчез с операционного стола»? Идиот! Не пи... мне! Сукин сын! Через час ты будешь здесь полы мыть! Как так — нет пациента LeonЁnok? Откуда в помещении оказалась птица? Кого еще вы здесь разводите? Крыс?! Меня?! — примерно так можно перевести поток сознания Консультанта, побагровевшего в карминный тон местного флага.
Главный хирург по холопской привычке виновато кивал, заискивал, пытался одновременно вытянуться во фрунт и спрятать голову в плечи. Антон подобрался ближе. Никто не обратил на работягу внимания.
Странная нация. Им обязательно нужен какой-то иностранец. Чтобы кричал или присматривал. Халдейство в крови. Антон здесь родился, вырос, осознавал Галию родиной и никак не мог до конца прочувствовать и понять в соседях по стране такое крайне занимательное качество — потребность быть слугой и хозяином одновременно вкупе с жутким страхом самостоятельности и панической боязнью отвечать за сделанное. На месте хирурга он бы давно хлопнул дверью. Да что там дверью... Выставил бы этого хлыща из отделения и пошел бы заниматься своими прямыми обязанностями — людей чинить и резать, чтобы им было лучше. А сейчас? Как после такого приступа хайпа он пойдет оперировать?
Но что касается его проблемы — она разрешена. Юры в клинике не было. Да и «пендицита», похоже, у него не было, ибо с «пендицитом» (когда воспалившийся аппендикс начинает прогревать организм изнутри и в конце концов лопается, сепсис — и вуаля) из клиники не сбегают.
«Держись, старый товарищ! Не могу тебя утешить и передать, что комп со „Спиридоном“ и прочим в надежных руках, но ты умный, сообразишь» — примерно такой сигнал Антон послал Юре в космос и стал выбираться из города. Спецовка из Прадыня оказалась незаменимой для решения этой задачи вещью. Больница примыкала к району респектабельных частных домов (это вам не русские Урвциемс и Лявниеки), и больших облав, он надеялся, здесь не будет.
К обеду небо затянуло, пошел дождь. Уже на окраине, миновав Эмплитуде, Антон выбросил ставшую ненужной лестницу и побежал. Чем дальше от города, тем темнее становилось небо и светлее от лунного света лес. Тренированное тело благодарно ныло в ответ на нагрузку. Раз, два, три, выдох, раз, два, три, выдох... Бег — идеальное время, чтобы думать, а размышлять было над чем. Стало ясно: выбираться на автомобиле нельзя. На больших дорогах в Ризге ставят блокпосты. Значит, только вопрос времени — когда они с Максимом окажутся в концентрационном лагере или гетто, где хрен (хрён, говорила его бабушка) редьки не слаще.
Твитты, Фейсбук, сообщения местных информагентств.
• Арестованный мэр Кушаков, согласно четырнадцать два нуля слеш семь, призвал своих избирателей к спокойствию и сообщил, что фракция его движения «За все хорошее» в тесном сотрудничестве с властями налаживает внутреннее самоуправление русского гетто.
• Российская Федерация отозвала послов, закрыла посольства и представительства в странах ЕС, Великобритании, США, Канаде и Австралии. В ряде стран сразу после этого дипломатическое имущество России было арестовано, и на территорию бывших представительств проникли агенты специальных служб.
• Представители Китая, Индонезии, Ирана, Сирии, Индии, некоторых стран Африки в ООН осудили резолюцию об интернировании русского населения в ЕС.
• Котики мэра Кушакова прижились в кабинете министра юстиции Андрейса Арайса. Фотография министра с котиками прилагается.
• Ни одно средство массовой информации на русском языке в Галии на данный момент, сообщило Балтийское информационное агентство (БИА), не опубликовало ни одного материала об интернировании, демонстрируя полную лояльность и поддержку решению ЕК.
• Скандально известная модель Лиене У. обручилась на Гоа со своей подружкой Сандрой и опубликовала фотографию со жгучим поцелуем. «Всем Peace!» — сообщили девочки. В галийском сегменте Инстаграма пост собрал рекордное количество лайков.
• Деятельность «русских» СМИ в Галии и ЕС приостановлена, сообщила в программе «Панорама» Галийского ТВ евродепутат Ингрида Калниня, автор нашумевшей в свое время книги «В бальных туфельках по снегам Сибири и пескам Каракума». Редакции закрыты. Профили газет и личные страницы журналистов в социальных сетях синхронно заблокированы специальной службой Бюро безопасности. Парламентская комиссия сейма по атаке и обороне направила Дарку Цукерману официальное письмо с благодарностью за сотрудничество.
• Китайская Народная Республика отозвала послов из Ризги, Вюльнюса и Таллина в Пекин для консультаций.
• В только что отреставрированном дворце Пумпельблазма, как и планировалось, состоится бал дебютанток.
• Временно в связи с нехваткой кассиров и рабочего персонала приостановили свою работу крупные торговые сети IMI и Axima.
Ризга и другие места... Продолжение. Глава X.
«Не знаешь, что делать. — беги! Беги, пока стрела не остановит тебя!»
Взгляды ряда индейцев.
...
Бежалось легко. Маленький дождь, летняя изморось приятно освежала лицо. Оставшееся за спиной многоэтажное Эмплитуде было обесточено и производило впечатление пустыни — новая Припять. Как быстро, за тридцать с небольшим, изменилось европейское общество. Как деградировало. Сняв кальку с идеалов Ренессанса — вместо Бога водрузив на пьедестал человека вместе с его страстями, — оно почти мгновенно, испортив воздух, сгнило. Гордыня заменила гордость, корысть — честь, а конформизм и ежедневное удобство загнали мораль в такие потаенные уголки... Кажется, и души не осталось. Лишь жажда владеть, потреблять, вкупе с потребностями желудочно-кишечного тракта и похотью. Пожалуй, все.
Когда в центре строительства возомнивший социум ставит исключительно государство (а оно, как ни крути, всегда машина насилия), ничего хорошего тоже не получается. В конце концов, это насилие сбрасывает кандалы закона и начинает заниматься любимым делом: бандитизмом и разной формы террором. Но, черт возьми, государство осуществляет управляемое, поднадзорное и даже подотчетное насилие. Расстрелы — по средам, награждения — по пятницам. В этой системе существуют пусть извращенная, но логика и правила игры.
В системе «Главный Человек» правил не существует совсем, ведь подлинное имя его — Хаос, а жажда обладать не имеет границ. Вот уж где право силы и торжество страсти. Общество, где иудин грех — единственный алгоритм повседневности.
Трагедия в том, что поставить Бога в центре человек тоже не может. Ну нет пока Бога на Земле! В физическом смысле нет. И тогда человек ставит вместо Него себя любимого, но сам он чудовищно слаб. А значит, эта интерпретация Творца сменяется интерпретацией интерпретации и ускользает от оригинала со скоростью мысли.
Секунды — и псевдобог равен закону, авторитету очередного вождя или Короля-солнце. В конечном счете так привычнее и куда интереснее борьбы за совершенствование собственной натуры или ежедневного ритуала исполнения древних, редко читаемых правил Евангелия, из которых комментаторы всех мастей вымывают соль и мы забываем суть.
В течение жизни каждый производит семь, восемь тонн говна. Долгожители — те, кому за семьдесят, — больше. Поставьте себя рядом с этой кучей. Хороша картинка? Говно же, все-таки пусть и плохое, но удобрение, навоз. А если подсчитать сколько морального дерьма мы производим за тот же период времени и сравнить со скромным холмиком хороших дел — каково? Каждый выбирает — придавленный каким именно обелиском будет лежать: мрамор забронзовевшего говна или... Или нет. Легко не будет в обоих случаях. Разве что когда святой Петр понесет вас на руках к престолу Отца. Впрочем, остается простой вопрос: с чего бы ему тащить к свету ваше ментальное тело? С какой радости?
Homo sapiens способен на одно: он знает, как изменить мир и других, но не себя. Матрица самоповторов со дня изобретения колеса, так и не осознавшая элементарного: «мощь» человеческого познания не бесконечна, а силы его в борьбе с собой не равны.
...
Только приблизившись к Сангеле, Антон понял: пройти город напрямую, как нож масло, идея не умная, ибо прямого пути уже нет. Трудно выходило перестраиваться с мирного лада на военный. Не выходило, если честно, вовсе. Миг отделяет условную норму от безумия, а когда то настает — отказываешься верить. Это многих губит. Но вернемся к городу. Пересекать его: А — нарваться на КПП на единственном мосту через Бигупе, вариант В — пробовать переплыть. А где гарантия, что вдоль береговой линии не шлындают патрули?
Полагаться на временное распизд..ство в деле организации облав Антон не хотел. И он свернул на старую объездную венденбаумскую дорогу. Дурак, конечно. Полчаса обратно мог уйти на виндендорфскую, оба пути позже сходятся, и сэкономил бы час-полтора. Впрочем, поздний ум на хлеб не намажешь, ранний — тоже.
Справа осталась лодочная станция, где бывший мент Ивар с женой так чудно катали их с Максимом на водных лыжах. Очень здравый Ивар был человек. Интересно, что с ним сейчас? Где он? Отсиживается или тоже сошел с ума и пошел куролесить? В последнее Антону верить не хотелось, однако после случая с соседом Марисом... И все равно. Увидеть самому, узнать — одно дело, а поверить, до конца пережить сердцем — другое. Тот момент, который принято называть полным осознанием. И к нему Антон еще готов не был. Многие не были. Почти все. Но здравствуйте — вот и первый блокпост.
...
С одной стороны дороги стоял лес, с другой было поле. Шоссе преграждали расстеленные ленты с шипами и пара джипов. Рядом, на стороне леса, стояло несколько фургонов, в которых шла ночная жизнь: гремела музыка и вовсю заливалась русская певица Апина, рассказывая историю про того, кто уехал прочь, и ночной электропоезд. В большой белой «мазде» с распахнутыми дверьми кого-то трахали. То ли насиловали, то ли к обоюдной радости. Сменяли друг друга. Русская попса летела над галийской землей, издеваясь над всеми. Даже вопроса — вступиться, узнать, нужна ли помощь, — у Антона не возникло. Он был не святой, уставший, напуганный и спешил к Максиму. Хорошо ли это? Бог его знает. Для героев американских комиксов — точно плохо.
Из «мазды», на ходу застегивая ширинку, выполз молодой парень и обронил:
— Янчик, байги салди дразтиес ар тием криевием, тикай не айзмирсти панемт лидзи чирику, савадак не дос. Тас ир стипрак пар виню, рефлекс, не кас севишкс*.
— Яа? Бет виня нав криевиете, виня но Украинас.
— Тиешам? Ун кас, ир старпиба?
* " - Янчик, очень сладко трахаться с этими русскими, только захвати десятку, иначе не даст. Это сильнее самой шмары, рефлекс, ничего личного.
— Точно? Но она же не русская. Она с Украины.
— Правда? И что — есть разница?«
(Авторский перевод с галийского.)
Все это Антон слышал краем уха. И все это нужно было выбросить из головы — вместе с утренним происшествием, с тем, что видел в городе. Потому что у него впереди четыре часа. Примерно четыре часа ходу. Как там Максим?..
Как управлять Вселенной? Глава VI, продолжение...
«Чтобы не было впредь ни дождей, ни печалей, старый Фудзи завесил корму корабля»
Переводы японской поэзии.
...
Человек предполагает, а Бог не делает ничего. Это верно в том смысле, что Им уже все сделано. А вот на пути постижения человеком этого всего сделанного встречаются некоторые проблемы. Впрочем, и некоторые преимущества, не столь очевидные в начале. Когда Юра съел червя, чему не удивился ни он сам, ни его организм, он, конечно, посмотрел: что набил на его компьютере бывший, ставший вороном, скворец Роберт? Или это был вовсе не он, а нечто в форме птицы, способное решать сложнейшие математические задачи? И ровно на этом месте Юре опять захотелось съесть червя.
Он должен был догадаться сам! Решение, предложенное птицей, было очевидным и простым, но сам переход! Этот чудесный знак — две подковки омег, образующих узор... Нет, не узор — тоннель. Ведущий от альфы, источника и начала, к омеге — цели, концу, просто дороге. Он еще до конца не понимал ответа. И ни разу не сталкивался с таким. Но принял птичьи коррективы как должное и единственно верное допущение. Оставалось найти мощности, способные произвести весь массив вычислений, необходимых для безупречных трансформаций.
Стоп! Каких вычислений? Все ясно. Усилия для трансформации заложены внутри. Понимаешь, Павлик? Или как там тебя? Внутри, дурень!!! Отправная точка — есть сила воли. А трансформация сама по себе — способ путешествия между мирами. Всеми. Везде. Само сканирование объекта — лишнее. То есть сканирование есть акт насилия над ним (объектом) и внесение корректив в Его, создавшего изначальный объект, волю. А значит...
И в этот момент Юра услышал:
— Кыш, кыш! Пошла прочь, волосатая!
Повернув голову, увидел соседского пацана, с которым они иногда баловались в стрелялки. Тот бежал навстречу явно не с намерением пожать руку. Юрка, неловко переминаясь, перепрыгнул с лапы на лапу, взмахнул крыльями, громко каркнул и отлетел в сторону, на ближнюю ветку.
Мальчик захлопнул компьютер и понес его в дом, прямо к нему в квартиру — ему прежнему, еще в человеческом обличье.
Вадим АВВА.
(Продолжение следует)
«Как быстро, за тридцать с небольшим, изменилось европейское общество. Как деградировало. Сняв кальку с идеалов Ренессанса — вместо Бога водрузив на пьедестал человека вместе с его страстями, — оно почти мгновенно, испортив воздух, сгнило».
«Интересная форма нейтралитета у Швейцарии — такой была первая мысль. Горячо, становится горячо — вторая. И самая неприятная: что делать? Третья... Но делать ничего не пришлось».
От редакции
Относительно недавно британская телерадиовещательная корпорация ВВС сняла фантастический фильм о Третьей мировой войне, в котором русские жители Латвии якобы устраивают бунт против местных и европейских властей. Фильм так понравился руководству финансируемого из средств госбюджета Латвийского ТВ, что его даже купили у британцев и показали всем любопытным.
А что будет, если поменять исходные данные? Не русские Латвии бунтуют против европейских и местных властей, а Брюссель и местные власти ловят русских и сажают их в гетто.
Поскольку ВВС не хочет заморачиваться на этот счет, мы публикуем повесть известного латвийского писателя и поэта Вадима Аввы. Его произведение не только об этом. Но и об этом тоже...