Приблизительное правосудие
Договориться, принять продукцию и «кинуть» — рабочая схема бизнеса в Алтайском крае, если тебе верит следователь, прокурор и судья.
Дело предпринимателя Анатолия Плохотникова получило широкую огласку еще в 2021 году, когда в Интернете появилось несколько роликов, повествующих о его истории борьбы за справедливость. В своих сюжетах Анатолий не стеснялся в оценках эффективности работы правоохранителей, которые расследовали уголовное дело по фактам мошенничества, а также присвоения и растраты, совершенных в отношении него. Сумма в двести миллионов рублей придавала дополнительный вес видеоматериалам. Резонанс получился. Но сыграл в другую сторону. Поиски доказательств наличия или отсутствия преступления и фигурантов не ускорились, зато с Анатолия Плохотникова взяли подписку о неразглашении материалов дела. И вот сроки истекли. Что же произошло за это время? Забегая вперед: ситуация усугубилась тем, что теперь Плохотникову противостоит еще и прокуратура, а в Алтайском краевом суде на днях будет рассматриваться его апелляционная жалоба на решение Центрального районного суда города Барнаула, которое, мягко говоря, вызывает удивление. Но обо всём по порядку.
Кинуть по-приятельски
Анатолий Плохотников занимается сельскохозяйственным бизнесом давно и успешно. Достаточно сказать, что у него несколько десятков тысяч гектаров пахотной земли, молочно-товарное животноводство и огромный парк техники. О его же ответственном отношении можно судить по публикациям в СМИ, где повествуется об участии в государственных программах развития сельского хозяйства. Это так, для портрета.
В 2013 году Анатолий стал активно сотрудничать с ОАО «Кулундинский комбинат хлебопродуктов», так как много лет был знаком с руководителем этого предприятия Геннадием Корнеевым. Познакомился и с его сыном Евгением, который трудился вместе с отцом на руководящей должности.
По договорам Плохотников должен был поставлять на комбинат подсолнечник, пшеницу и овес для хранения. И поставлял. Все отгрузки документировались. Сотрудничество несколько лет шло в рамках заключенных соглашений. Более того, оно расширялось как по объемам продукции, так и по линейке услуг. Например, имея солидный парк техники, Плохотников предоставлял автомобили фирме-партнеру для транспортных услуг.
Из бухгалтерской экспертизы следует, что в период с 2013 по 2017 год Анатолий Плохотников завез на элеватор тысячу тонн пшеницы и 4,4 тысячи тонн подсолнечника. Также в экспертизе имеются товарно-транспортные накладные еще на пять тысяч тонн подсолнечника. Такой объем продукции стоит двести миллионов рублей.
С оплатой же как-то не складывалось: гасились небольшие суммы, но основной долг оставался в пассиве. Аргументы были на уровне «мы с тобой столько знакомы — подожди, пожалуйста». И Анатолий их принимал, так как действительно был знаком с Геннадием очень давно, да и все документы о поставках продукции у него были.
Сомнения появились в 2017 году, когда Евгений Корнеев вместе с коллегой Алексеем Барышевым получили по три года условно за мошенничество. Схема, по которой они действовали, взволновала Плохотникова, потому что она была идентична его ситуации. В 2018 году Анатолий потребовал полный расчет по долгам. В ответ получил категорический отказ.
Никто не виноват
По заявлению Плохотникова первого июня 2021 года было возбуждено уголовное дело по ст. 159 УК РФ (мошенничество) в отношении неизвестных лиц. Тут большого нарушения нет, даже с учетом того, что потерпевший в своем заявлении всех подозреваемых назвал, так как следователь должен всё проверить. О серьезности момента говорило то, что расследованием занялось Главное управление МВД России по Алтайскому краю. За дело взялась следователь И. Е. Акпаева.
В рамках журналистского материала невозможно описать весь ход расследования, потому остановимся на самых интересных моментах и начнем с конца.
Спустя почти год, тринадцатого мая 2022 года, уголовное дело было прекращено в связи с невиновностью Е. Г. Корнеева и Г. А. Корнеева. Вот только штука в том, что в данном деле эти граждане проходили как свидетели. Им так и не был присвоен статус ни подозреваемых, ни обвиняемых. Это ж надо так деликатно относиться к людям, чтобы даже невольно не запятнать их кристальную репутацию подозрением и признать невиновными как свидетелей! Невиновный свидетель — новое юридическое понятие родом с Алтайского края.
Получается, что возбуждалось дело в отношении неизвестных лиц, свидетелей признали невиновными и на этом основании прекратили расследование. Кто же тогда те самые неустановленные лица и почему их не ищут, а закрывают дело? За годы журналистских расследований сталкиваемся с таким впервые.
Справедливости ради стоит заметить, что дело закрыла не И. Е. Акпаева, а следователь С. А. Зарубин. При этом он потрясающе работоспособен, так как получил дело из шестнадцати томов двенадцатого мая, а уже на следующий день выдал постановление о его прекращении аж на двадцати двух страницах. Вот что значит профессионал, который любит свою работу. Ну а то, что в деле не было подозреваемых, легко исправляется оправданием свидетелей — еще один гениальный ход.
К расследованию, а будет очень увлекательно, мы вернемся в рамках уже судебного разбирательства. Сейчас же изучим линию прокурора.
Про Фому и Ерему
Естественно, такой исход не удовлетворил Анатолия Плохотникова и он обратился с жалобой в прокуратуру. Обстоятельно, на шестнадцати листах описал все нарушения, которые, по его мнению, были допущены. Все факты сопроводил соответствующими законодательными актами. Выказал абсолютную готовность представления всех документов.
Ответ пришел на двух листочках. Стоит ли говорить, что ответов на поставленные вопросы там не было. Такое ощущение, что человек, который составлял официальное письмо, посмотрел только на финал послания, где Плохотников просил отменить постановление о прекращении уголовного дела. Всё в лучших традициях: спрашивайте что угодно — ответим, что хотим.
В письме с автографом прокурора Алтайского края А. А. Германа было вот это: «Поскольку Корнеев Е. Г. и Корнеев Г. А. допрошены по уголовному делу в качестве свидетелей, уголовное преследование в отношении них не осуществлялось, право на реабилитацию за ними обоснованно не признано». Ну всё, закон восторжествовал, расходимся.
Постановление об отказе в удовлетворении жалобы добавило колорита. В столь же кратком документе, как и ответ на обращение Плохотникова, подписанном заместителем прокурора Алтайского края старшим советником юстиции П. В. Новиковым, есть удивительно добрые строки: «Анализ собранных по делу доказательств свидетельствует о том, что на протяжении длительного периода времени между Плохотниковым А. А. и Корнеевым Е. Г. имелись деловые отношения, которые надлежащим образом официально, в соответствии с гражданско-правовым законодательством не оформлялись ввиду дружеских отношений между ними. Данные отношения сводились к организации поставок Плохотниковым А. А. сельхозпродукции в адрес организаций, подконтрольных Корнееву Е. Г... Отсутствие достаточных доказательств, кроме показаний самих участников событий относительно имевшихся между ними устных договоренностей, позволяет им представлять имевшиеся между ними договоренности через призму своих интересов».
Надо же, какой понимающий прокурор: ведь если так и есть, что ребята между собой договорились на словах о поставках и оплате, это прямое нарушение налогового законодательства, а может, чего и похлеще, вплоть до незаконного обогащения и отмывания денег. То есть многомиллионные сделки в Алтайском крае можно проворачивать из кармана в карман — и тебе за это ничего не будет? А налоги? А соблюдение законов, следить за которым — прямая обязанность прокурора? При этом, как следует из постановления, обстоятельство, что у Плохотникова есть все документы, подтверждающие факт поставки продукции, не имеет значения.
Идем выше, в Генеральную прокуратуру Российской Федерации. И получаем дополнительные штрихи к картине маслом: «Согласно информации прокуратуры региона в связи с предстоящим судебным разбирательством уголовное дело находится в суде. В настоящее время изучить его, в том числе с учетом Ваших доводов о процессуальных нарушениях, допущенных в ходе предварительного следствия, не представляется возможным». Тут поясним: прокурор имеет все права истребовать у суда уголовное дело для изучения. Как могут об этом не знать в Генпрокуратуре России? Загадка.
Верю на слово
Рассмотрение заявления Плохотникова проходило в Центральном районном суде города Барнаула. В распоряжении редакции есть аудиопротокол заседания. Сверяя документы с ходом заседания, не перестаешь удивляться тому, насколько алтайское правосудие стоит на стороне людей, потому что именно свидетельские показания, а не скучные бумажки с печатями здесь правят бал.
Начать с того, что Анатолий Плохотников обжаловал решение о прекращении уголовного дела. На заседание пришли представители Е. Г. Корнеева и Г. А. Корнеева, хотя они были только свидетелями, то есть не являлись стороной рассматриваемого дела. Но суд допустил их к участию.
Но не будем заниматься буквоедством, а остановимся на самых значимых этапах.
Первое и главное, что должен установить следователь,— ущерб. На седьмой минуте вопрос об этом судья задал следователю С. А. Зарубину. Ответ четкий: мол, сумма ущерба не установлена. Возникает логический вопрос: если не установлен размер ущерба, как можно говорить, что претензии Плохотникова безосновательны? Нонсенс. Но это еще цветочки. В постановлении о прекращении уголовного дела о невиновности свидетелей следователь выражает свое недоверие письменным доказательствам, имеющимся в материалах уголовного дела, а именно копиям договоров об оказании услуг по хранению, заключенных между ИП — главой КФХ А. А. Плохотниковым и ОАО «Кулундинский комбинат хлебопродуктов». Не верит человек документам. А чему же верит? Правильно, людям.
В качестве одного из аргументов в пользу расчетов со стороны руководства комбината с Анатолием Плохотниковым на протяжении всего расследования и в постановлении о его прекращении фигурирует такой момент: «В счет оплаты за поставленную сельскохозяйственную продукцию Плохотникову А. А. были переданы два автомобиля „Ниссан-Патрол” стоимостью 2,5 миллиона рублей, автомобиль „Инфинити” стоимостью 1,5 миллиона рублей, а также две квартиры в городе Барнауле общей стоимостью четыре миллиона рублей». Получается около десяти миллионов рублей — до двухсот далеко, но и в такой «мелочи» зияющая правовая дыра. Интересна и позиция прокурора, который обязан был потребовать документы, подтверждающие оплаты, но, как мы ни искали в аудиозаписи, не нашли никаких возражений. А вот согласие прокурора с позицией следователя имеется.
Анатолий Плохотников предоставил выписку из ГИБДД, согласно которой у него имеется «Ленд-Крузер-Прадо» 2007 года — и всё. Что касается квартир, полная ерунда. Ни на Анатолия, ни на его супругу не зарегистрировано никакого жилья, кроме дома в селе Кулунда, купленного еще в 2013 году, а зарегистрированного в январе 2014-го.
Никаких документов, подтверждающих факт передачи автомобилей и недвижимости, нет. Однако следователя это не смущает, и он вносит в перечень оплат эту сумму, опираясь на свидетельские показания отца и сына Корнеевых.
Стоит обратить внимание еще на один момент. Когда их спросили о передаче машин и квартир Плохотникову, точной сумме и доказательствах, они ответили, что привели данный случай в качестве примера. Каково? Ни документов, ни выписок из банков, ни справок из регистрирующих органов — для примера. И суд это не смутило. Приблизительно правильно получилось.
Также свидетели утверждают, что переводили средства на личные карточки супруги и зятя Анатолия Плохотникова. Такое действительно было. Но в назначении платежа, поступившего жене, стоит «автоуслуги». Такой случай был, и он зафиксирован соответствующими документами, а значит, не имеет ничего общего с поставками сельхозпродукции. Зять же Анатолия занимается предпринимательством и имеет с комбинатом свои договоры, тоже, кстати, оформленные. И даже если допустить такой расклад, какое отношение зять и жена имеют к расчетам между предпринимателем и комбинатом? Но тут создается стойкое ощущение, что следователь просто набирал сумму побольше, вне зависимости от источников и получателей.
Чем дольше шло заседание, тем больше казалось, что это не по правде. Какой-то спектакль в театре абсурда. Стоило Плохотникову или его представителю задать вопрос по конкретному эпизоду, когда, по мнению следствия, происходили оплаты,— повисала пауза, а затем шли ссылки на свидетельские показания людей, которые либо сами проходили по уголовному делу, либо работают на предприятии. Следствие не запрашивало выписки о движении средств, поставило под сомнение счета-фактуры и товарно-транспортные накладные, которые доказывают движение продукции, не удосужилось даже узнать, были ли те машины и квартиры или нет. Что уж говорить об экспертизе, которая посчитала перечисления в адрес предприятия Анатолия Плохотникова за 2012 год в зачет погашения суммы ущерба, хотя ущерб так и не был установлен! Для суда это несущественно, потому что свидетельские показания есть?
Можно еще очень долго рассказывать об этом деле: фактура богатейшая. Но так и остается непонятным, почему документы, в подлинности которых нет никаких сомнений, не являются доказательством, а слово людей признаётся как железный аргумент. Такую концентрацию удивительных вещей в одном процессе вряд ли где найдешь. И ведь всё вместе очень слаженно работает: следствие, прокуратура, суд — система дает результат. Только вот насколько он отвечает закону и справедливости, вопрос для вышестоящих компетентных органов.
Последний шанс
Принцип независимости судебной системы, то есть неподчиняемости исполнительной и законодательной власти, незыблем и правилен. Так должно обеспечиваться объективное правосудие на основе законов и всестороннего изучения фактов. Однако наши судьи порой воспринимают независимость как карт-бланш на решения. Конечно, их бьют по рукам, как это было недавно в Ростовской области. Сейчас следователи, специализирующиеся на раскрытии коррупционных преступлений, взяли в оборот десятки «людей в мантии» и СМИ замерли в ожидании громких разоблачений. До этого был громкий скандал в Краснодарском крае, который начался после шикарной свадьбы дочери «золотой судьи» и повлек за собой смену руководства. Несколько лет назад в Воронежской области сразу несколько судей лишились своих кресел и попали под расследование из-за коррупции.
Все эти инциденты горячо поддерживаются жителями России, и это очень тревожный сигнал для судебной системы, так как косвенно свидетельствует о недоверии к ней со стороны простых людей. Но если посмотреть глубже, расследования в отношении судей начинаются с каких-то громких происшествий, которые получили широкую огласку: с ДТП, свадьбы, дебоша, вызывающего поведения. Это потом, когда провинившегося берут в разработку, выявляются факты незаконных решений, коррупции, отсутствия юридического образования и т. д. И получается, что судья, который в обычной жизни не совершает ничего экстраординарного, имеет мало шансов обратить на себя внимание компетентных органов, какие бы решения он ни принимал. Хотя по логике именно законность выносимых им вердиктов должна быть главным мерилом его деятельности.
Рассмотрение апелляционной жалобы Анатолия Плохотникова назначено на шестнадцатое июня. В этот день у Алтайского краевого суда есть возможность внести ясность в дело, которое имеет все шансы войти в учебники по юриспруденции.