Богдан Хмельницкий – маленький человек, который стал великим
Несколько дней назад, 6 августа, исполнилось 350 лет со дня смерти Богдана Хмельницкого – самого великого политика и полководца, которого когда-либо рождала Украина. Но парадокс в том, что сам гетман никогда не стремился на Олимп истории. Так захотела судьба. А он нашел в себе силы ответить на ее вызов! Еще одна странность заключается в том, что буквально накануне траурного юбилея на Богдана неожиданно "наехала" Юлия Тимошенко. На съезде БЮТ она потопталась по главному делу Хмельницкого – Переяславской Раде, сравнив ее с позорным Версальским договором, который подписала Германия, проиграв Первую мировую войну.
Дух Богдана. А вот этого Юлии Владимировне не стоило бы делать! Как мне небезосновательно думается, она верит в мистику, но плохо знает историю. Если у Украины и есть что-то святое, так это Богдан. Все, кто плясал на его костях, плохо кончали. Все, кто шел против завещанного им политического курса, неизменно терпели не просто поражение, а полный крах. От полузабытого ныне Выговского, продавшего наследие Хмельницкого Польше, до Мазепы, Петлюры и Бандеры.
Если г-же Тимошенко захочется еще раз кольнуть носочком своей изящной туфельки память о Богдане, она может попробовать. Но тогда она разбудит такие силы, о которых даже не подозревает. Как не подозревали поляки в 1647 году на исходе "золотого покоя", какое лихо для себя будят, отобрав всего лишь хутор у малоизвестного сотника на пограничье под Чигирином. Впрочем, вряд ли дама с косой об этом догадывается – для того, чтобы стать украинцем, мало сменить фамилию на украинскую. Нужно понять дух того, кто породил Украину. Никакой маскарад – ни коса, ни вышыванка – тут не помогут.
У Хмельницкого нет могилы. Поляки разрушили ее еще в XVII веке, через несколько лет после смерти гетмана. Они боялись его даже мертвого. Но это им не помогло. С тех пор дух Богдана носится над всей Украиной.
Герой поневоле. Но, повторяю, гетмана как историческую личность сделало только последнее десятилетие его жизни. До 1647 года его судьба ничем не отличалась от биографий большинства казачьих старшин. Он ходил в походы по приказу польского короля, занимался хозяйством, иногда бунтовал, когда Варшава особенно прижимала, и даже не помышлял о независимости. Пик его карьеры был позади. Власть давно лишила его должности войскового писаря, и он довольствовался скромным званием чигиринского сотника, собираясь провести оставшиеся годы в скромном родовом обиталище, носившем название Суботов.
Все, что случилось потом, наши историки позаимствовали в основном из казачьей летописи Самойла Величко. Именно от его рассказа ведут начало главы в школьных учебниках и сценарии популярных фильмов. Но он не был современником гетмана и описывал события, предшествовавшие бунту, из вторых рук. Есть еще одно свидетельство, украинскими историками обычно не учитываемое. Это хроника бежавшего из восставшей Украины еврея Натана Ганновера, изданная в Венеции в 1653 году, то есть, всего через пять лет после начала восстания Хмельницкого.
Евреи в XVII веке представляли особую привилегированную группу в Речи Посполитой. Так как сами поляки не очень стремились утруждать себя хозяйственными делами, то именно из еврейской среды выходили арендаторы поместий, принадлежавших шляхте. Они были очень информированы и интенсивно обменивались новостями в своем кругу. Поэтому Ганноверу можно доверять. Он передает самую раннюю по времени версию преображения Богдана.
Еврейская хроника. Хроника Ганновера называется "Пучина бездонная". "Был, -- пишет ее автор, -- казак в городе Чигирине по имени Хмель – по-русски, а по-польски – Хмельницкий. Он был из казачьих сотников, и, имея многочисленные стада, был прославлен своим богатством"… Ганновер называет Богдана "предприимчивым хитрецом и отважным воином".
Чигирин принадлежал коронному хорунжему Александру Конецпольскому. "А управляющим и арендатором города Чигирина, -- по словам Ганновера, -- был еврей по имени Захарий Собиленко. Он арендовал указанный город у упомянутого пана, подобно всем евреям в Руси, которые таким образом стали там повсеместно управляющими и хозяевами".
Александр Конецпольский только что женился, взяв очень знатную невесту из рода князей Замойских. Он издержал на эту свадьбу кучу денег – больше, чем мог себе позволить, после чего отправился в свои чигиринские владения, чтобы заняться, говоря по-современному, рэкетом – обчистить живущих там небедных людей.
"Итак, -- пишет Ганновер, -- упомянутый пан обратился к указанному еврею со следующим вопросом: "Ты ведь управляющий города, так скажи мне, кто самые богатые жители его?". А целью пана было возвести на них какой-нибудь навет, чтобы получить с них больше денег. Еврей Захария ответил на его запрос и, перечислив богачей… сказал, что Хмель очень богат и владеет большими стадами… Тогда хорунжий насильно отобрал у Хмеля хутор со всем многочисленным скотом (всего несколько сот голов) – почти половину состояния Хмеля". А тот смолчал, "желая усыпить бдительность пана". "Да и кто, -- добавляет хронист, -- скажет пану в его же городе "что делаешь?", ведь он там, как царь в своей стране".
Однако с этого момента разменявший шестой десяток Хмельницкий решил, что сам станет себе паном. Тайком он предупредил татар, когда Конецпольский собрался на них в поход, и тот, продолжает рассказ хронист, "принужден был бежать обратно с великим позором. Но он не знал, кто был виновником этой неудачи. И случилось однажды, что сидели казаки – Хмель и его приятели – на попойке у еврея-арендатора упомянутого города и пьянствовали. Как известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, и вот Хмель рассказал, как он отомстил пану за отобранный хутор. А упомянутый еврей, который сидел за своим столом и производил свои расчеты, услышал это и рассказал все пану. Тогда пан хорунжий бросил Хмеля, закованного в железные оковы, в темницу, намериваясь его казнить".
Тут в рассказе появляется еще один чигиринский еврей – Яков, добрый приятель Хмельницкого. Он убеждает взять сотника на поруки, что его друзья и делают, упросив Конецпольского о помиловании. Тот соглашается, но потом, проведя дополнительное расследование, снова бросает будущего гетмана в тюрьму.
Преображение. Дальше хроника становится еще драматичнее. Когда казаки пришли навестить заключенного, тот сказал им: "Почему вы молчите? Глядите, как поляки все сильнее и сильнее одолевают нас… Но мало того, что нас поработили паны, ведь даже племя, наиболее униженное среди всех народов, владычествует над нами. Сегодня сделали так со мной, завтра так же поступят с вами… давайте убежим все вместе со всем нашим добром в Запорожье и там будем держать совет, что бы нам предпринять против поляков. И так они поступили… И было начало бунта накануне праздника пурим"…
Оказалось, что в неприметном сотнике беда пробудила таланты, о которых он даже не подозревал. Хмельницкий договорился с ханом о татарской помощи, собрал собственный отряд в две тысячи человек обиженных и ринулся на всю Польшу. И до самой зимы 1649 года никто не мог его остановить – ни под Корсунем, ни под Пилявцами, ни под Львовом. Никогда ни до, ни после казаки не одерживали таких побед.
Вчерашний маленький человек, еще недавно не мысливший дальше своего хутора, теперь слал народу универсалы с гордыми словами: "Что же касается меня, то не пожалею ни сил, ни жизни, готов к любым опасностям, все отдам для общей свободы и спокойствия, и душа моя не утешится, пока не достигну этой цели, которую я наивысшим стремлением своим положил".
Если сегодня в Киеве от памятника понурому Шевченко напротив университета пойти по Владимирской улице, то, миновав недавно установленный монумент Грушевскому, безвольно сидящему на скамейке, вы все равно упретесь в конную статую Богдана на ретивом коне, управляемом гетманской рукой. Конь символизирует анархическую Украину. Всадник – того единственного, кто сумел ее оседлать. И ничего тут не изменишь! А кто не согласен – вперед. Но пусть потом не жалуется, что оказался под копытами.
Н. И. Хмелько. Навеки с Москвой, навеки с русским народом!
РАСКОЛ УКРАИНЫ НАЧАЛСЯ С ЭПОХИ БОГДАНА
Когда сегодня наши политики начинают разглагольствовать о том, что нужно предотвратить раскол страны, они просто плохо знают историю. Межа между востоком и западом Украины пролегла еще во времена Хмельницкого. Галичина со Львовом не поддержала восстание казаков. Эта территория была сильно ополячена. Православие в середине XVII века доживало тут последние дни. Под нажимом Варшавы местные жители, предавали веру отцов и переходили в греко-католичество. Шляхта Львовщины, носившей официальное название воеводства Русского, в полном составе участвовала на стороне короля в битве с Хмельницким под Берестечко, способствуя его поражению.
Одной из причин, почему в самый звездный час восстания – в 1648 году, гетман не пошел на Варшаву, являлась как раз позиция Галичины. Хмельницкий опасался оставить эту враждебную ему землю в своем тылу. Он потратил довольно много времени на осаду Львова и, отказавшись от штурма, взял с города самую большую в его истории контрибуцию – миллион злотых. Заплатить ее львовянам пришлось наличными и бартером – тканями и даже спиртными напитками для казачьей армии.
НЕВОСТРЕБОВАННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ
Несмотря на невысокое звание сотника накануне восстания, Хмельницкий обладал множеством талантов и огромным опытом. В плену у турок он выучил турецкий язык и ознакомился с нравами и культурой Османской империи – самого мощного государства того времени. Богдану очень нравилось высокое положение мужчин, которое они занимают в мусульманском мире. И действительно, впоследствии женщины не имели никакого влияния на политику, когда Хмельницкий стал гетманом.
Богдана очень уважал польский король Владислав IV. За участие в походе под Смоленск он наградил будущего гетмана саблей. В 1645 году казачий полководец посетил Францию, для которой он навербовал отряд запорожцев, участвовавший в Тридцатилетней войне. Это только увеличило уважение Владислава IV к Хмельницкому. Когда встал вопрос о готовящейся войне с турками, король именно ему поручил вербовать казачьи части. Но поход не состоялся, так как ему воспротивился польский сейм. А вскоре Конецпольский отобрал у Богдана хутор, и история пошла совсем в другую сторону.
Кстати, историю Хмельницкий хорошо знал. Его универсалы показывают, что гетман читал лучшие отечественные произведения того времени – в том числе Густинскую летопись, в которой утверждалось, что славяне в древности были великим народом, сокрушившим Римскую империю.
ГЕТМАН СРАЖАЛСЯ ЗА РУСЬ И ПРАВОСЛАВИЕ
Хмельницкий мыслил куда шире, чем современные поводыри Украины. Он не выводил капиталы за рубеж, не держал денег в заграничных банках, как это приписывалось тому же Полуботку, и не мыслил свою страну как аналог "незалежного" хутора. Его программа поражает широтой геополитических замыслов. Восстание Хмельницкого привело в движение всю восточную и северную Европу – от Варшавы и Москвы до далекого Стокгольма. Именно победы Богдана показали московскому царю и шведскому королю, что с Польшей можно успешно сражаться.
Себя Хмельницкий называл русским. Этнонима "украинец" еще не существовало. Главной же идеологической программой его была защита православия. "Летопись Самовидца" -- младшего современника Богдана – совершено определенно говорит о причинах его восстания:
"Русская вера испытывала много притеснений от униатов и ксендзов. Не только в Литве и на Волыни, но и в Украине уния начала брать верх.
В Чернигове архимандриты сменялись один за другим, в других городах запечатывались православные церкви. Поскольку этому помогали шляхтичи, власти и ксендзы, то в Украине в это время, что ни город, то и костел уже был. В Киеве древние Божьи церкви сильно стесняли тогдашний киевский воевода Тышкевич, иезуиты, доминиканцы, бернардинцы… Они притесняли митрополита наездами и по суду, запрещали просвещение в школах, считая старорусскую православную христианскую веру не лучше языческой… Больше же всего насмешек и притеснений русский народ испытывал от перешедших из православной веры в римскую".
Русский народ, о котором говорит летописец, -- это предки нынешнего населения Украины. За них и поднялся Богдан, сплетя свои личные обиды с обидами братьев по вере.