Триединый или три единых
Политические дискуссии о роли и праве современной России на западных и юго-западных землях Российской империи неразрывно связаны с попыткой определить взаимоотношения русских, украинцев и белорусов. Две основные версии описывают их либо как единый народ, либо, как три братских. Впрочем, есть и версия о трёх разных, имеющих мало общего народов. Она до последнего времени была популярна в кругах украинских и белорусских националистов радикального толка. Но в последние годы, особенно на Украине, у неё появилось достаточно большое количество сторонников среди «обиженных» приверженцев Русского мира.
Эти последние выдумали для себя некую мифическую «бывшую Россию» «золотого века», когда во всём на её территории торжествовала справедливость, а львы щипали траву вместе с баранами. В противовес этой идеальной мифической России прошлого, нынешняя Россия объявляется не Россией, а нынешние русские не русскими. Поскольку несложно понять, что определять степень русскости государства и народа может только истинный, эталонный русский, следует признать, что именно себя эти создатели Великого русского мифа и считают таковыми – русейшими из русских – эталонными образцами.
Это важный момент, поскольку до переворота 2014 года на Украине и начала гражданской войны эти «эталонные русские» Украины позиционировали себя в качестве интернационалистов и имперцев. Этим они существенно отличались не только от украинских или белорусских, но и от радикальных русских националистов, которых также более всего в подлунном мире интересует градация русскости, метод её проведения и возможно более точное установление степени русскости, как целых групп, так и отдельных индивидов.
Почему это важно? Потому, что в ходе естественного развития политических процессов, бывшие имперцы и интернационалисты Украины пришли к той же концепции, которую исповедовали их идеологические противники, и признали наличие чётких существенных различий между разными группами русского народа. Более того, оказалось, что с их точки зрения такая концепция не только не противоречит концепции единого Русского мира, но может быть использована для вполне корректного описания одной из его версий.
Если одна и та же концепция может быть использована идеологически различными, даже противостоящими течениями для разработки своих теорий, если, кроме того, она не противоречит очевидным фактам, значит, в ней есть какое-то истинное зерно. Поэтому, не предвосхищая выводы, целесообразно разобраться с вопросом о едино (поли) народности. Именно от решения данной проблемы зависит и судьба всех теоретических изысканий современных политиков.
Безусловно, такие вульгарные проявления современной политической дискуссии, как утверждения «хохлы – предатели», «эрэфяне – не русские» «угро-финны украли имя Руси» и «настоящие русские – литвины» и т.д. не могут быть предметом рассмотрения и серьёзной дискуссии. Это – политические лозунги, предлагаемые политическими аферистами людям с неокрепшим интеллектом. Подобные идеи – плод взаимодействия дураков с мерзавцами. Но самая вульгарная политическая формулировка, как правило, является упрощённой для массового сознания констатацией чего-то значительно большего и неоднозначного, реально существующего в нашем мире и определяющего наши политические и личные взаимоотношения.
Иллюстрацией такого упрощения служит широко распространённый тезис, что «украинцев создали австрийский и германский генштаб», затем обогрели поляки, а в конечном итоге довели до ума большевики, чтобы вернее развалить ими же (большевиками) созданный СССР. Не буду даже повторять известную аксиому, что никакими усилиями нельзя создать в народе то, чего нет в принципе. Она хорошо иллюстрируется попытками организации российского майдана. Сколько ни вкладывали в это дело денег и усилий, а отсутствие только части необходимых граничных условий (например, раскола общества и раскола элит) изначально делали майдан в России невозможным. После 2008 года невозможным. До этого очень даже возможным.
Для иллюстрации убожества и ограниченности данной «австро-германской» версии происхождения украинства, зададимся простым вопросом: почему злокозненные немцы, поляки и австрийцы решили остановиться на линии Харьков-Донецк? Почему не сдвинули границу украинства куда-нибудь на Урал и Волгу? Там и этнический состав в начале ХХ века был подходящий (на пустовавших землях массово расселились выходцы из Малороссии) и местное казачество (как база квазигосударственности) тоже существовало. Почему не создал германский генштаб «Поморию» и «Сибирию», которые существенно отличались в плане языка, культуры и быта от центральных русских областей? Многие из этих регионов ещё и являлись цитаделями старообрядчества, то есть и в религиозном плане не просто отличались, но противостояли центральной России. Почему изначально к землям Малороссии и Галиции, которые с некоторой натяжкой ещё можно было считать какой-то Украиной, оказались прирезанными земли Новороссии, населённые в основном за счёт русской колонизации, а также местными нерусскими и неславянскими, в большинстве своём, народами? Как смогли генеральные штабы (структуры весьма ограниченной компетентности) определить, что именно в таких границах государство будет более-менее устойчивым, а в иных – нет?
Концепция – всё плохое сделали, немцы, австрийцы, поляки, англичане, американцы и примкнувшие к ним большевики просто потому, что ненавидели русский народ и желали его уничтожить, легко объясняет сложные вещи простому мозгу, не имеющему представления об истории восточных славян, истории Руси-России. Но даже самый простой мозг мог бы утрудить себя вопросом: а чего это русские люди пару сотен лет сидели и ждали когда их «перекуют» в украинцев? Почему с средины XIV до средины XVII века, когда эти земли находились в составе Литвы и Польши, русские люди в украинцев и белорусов не «перековались», а в начале и в конце ХХ века для массовой перековки хватило считанных лет (в рамки одного десятилетия уложились)?
Конечно, немцы, австрийцы, поляки, англичане, американцы, а кроме них и французы, итальянцы, румыны, венгры, каждый в меру своих возможностей с украинством работали, пытаясь приспособить его для своих нужд, как пытались приспособить его для своих нужд и большевики. Но они работали с уже имевшимся материалом, пусть и не таким обширным как сегодня. Они не создавали. Они развивали имевшееся. Иначе, приняв концепцию «созданного украинства» нам придётся признать, что русский человек такой пластичный, что при наличии необходимых информационно-политических возможностей из него можно вылепить хоть эфиопа, хоть китайца, хоть еврея. А мы знаем, что дело обстоит наоборот. Это китаец, эфиоп и еврей, при наличии благоприятных условий, могут стать русскими. Русские же, легко вписываясь в чужое общество в случае эмиграции, крайне тяжело ассимилируются, в нескольких поколениях (даже никогда не видевших России), сохраняя язык, культуру, традиции и даже ангажированность в российскую политику.
Но давайте посмотрим как всё начиналось.
В девятом веке, земли будущего Великого княжества Владимирского и Московского ещё не были колонизованы восточными славянами. Древнее русское государство выстраивалось вдоль днепровского торгового пути «Из варяг в греки» (и обратно). Для его контроля было критически важно владеть Новгородом (дававшим выход в Балтику), Смоленском (контролировавшим среднее течение Днепра) и Киевом – являвшимся самой южной базой днепровской торговли. Поскольку Юг был ближе к богатой Византии, которая и являлась главным объектом купеческих вожделений, возле Киева, на расстоянии одного-двух дней пути возникли Чернигов и Переяславль – также крупные торговые города и политические центры.
Будущая Галиция ещё находилась в процессе подчинения. А Белорусские земли, составлявшие княжество Полоцкое, не просто долго сопротивлялись включению в состав государства Рюриковичей, но даже после того, как в конце Х века княжество было окончательно поглощено (захвачено Владимиром Великим) в нём утвердилась собственная ветвь Рюриковичей – Рогволодовичи-Изяславичи, прямо возводившая свой род к убитому Владимиром последнему независимому правителю Полоцка Рогволоду – отцу Рогнеды (жены Владимира и матери Изяслава).
Полоцк по древности может соперничать с Новгородом и Киевом. Включение в состав древнерусского государства земель современной Галиции и Волыни (галицкая Украйна, а позднее княжество Галицко-Волынское), а также верховьев Волги (залесская Украйна, а позднее княжество Ростово-Суздальское, Владимиро-Суздальское и, наконец Великое княжество Владимирское и Московское) произошло примерно на сто лет позже. Однако и в этих землях быстро утвердились местные династии из Мономашичей, прежде начала борьбы за единство русских земель, жёстко сепарировавшие свой удел от центральной власти.
Всё время, с начала раздробленности, до монгольского завоевания, мы видим четыре крупных политических объединения. Раньше всех вновь сепарировалось княжество Полоцкое (нынешняя Белоруссия). Оно же первым без проблем вошло в состав Литвы и последним (уже под конец жизни Екатерины Великой) вернулось в состав России.
Затем, с Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, начал формироваться северно-восточный домен, из которого и выросла современная Россия. Эти князья очень быстро отказались от борьбы за киевский стол (последним активную южную политику проводил Юрий Долгорукий). Они просто провозгласили старшинство своей столицы – Владимира в русских землях. Не то, чтобы это старшинство было признано сразу, всеми и безоговорочно, но уже Батый, только начиная оформление администрации зависимых русских земель, выдал два ярлыка на Великое княжение: Александру Невскому, на Великое княжество Киевское и Новгород, а брату его Андрею – на Великое княжество Владимирское, признав, таким образом равенство центров и политическую связь Киева с Новгородом, которую владимирские князья к тому времени уже лет сто, как оспаривали.
Ещё позже на Юго-Западе, при Романе Мстиславовиче и Данииле Романовиче Галицких сформировался галицко-волынский домен, который современные украинские историки считают началом украинской государственности (что, впрочем, действительности не соответствует).
Наконец устойчивое четвёртое территориальное объединение – неоформленная уния Киевского и Смоленского княжеств. Смоленские князья, несмотря на распад единой государственности были настолько заинтересованы в Киеве, что готовы были бороться за него (но не за старшинство на Руси) и с Галицко-Волынскими и с Владимирскими князьями. Для учёта интересов Смоленска в 1181-1194 годах в Киеве даже утвердился дуумвират из представителей смоленского и черниговского княжеских домов. Кстати, черниговская династия, тоже тяготела к Киеву.
Итак, если мы, оценивая раздробленность Древней Руси, будем рассматривать не формальные границы княжеств, а границы политико-экономических комплексов (например, формально принадлежащее младшей ветви черниговских Ольговичей Рязанское княжество практически сразу попало в орбиту влияния Владимира), то увидим, что они…
Полностью читать ЗДЕСЬ