Жизнь форева.

Дед Сидорову наказывал, перед тем, как шёл резать поросёнка (хотя поросёнок уже был большим кабаном, но его по привычке все называли по-прежнему):
- Уважай животину!
Потом уходил в сарай, опираясь на палку. У деда после того, как убили его сына, Сидоровского дядю Колю, ноги плохо ходили. Какая-то нейропатия развилась. Стрессовая, перешедшая потом в органическую. Наверное микроинсульт был. Ну, это Сидоров уже потом рассуждал, когда доктором стал, а тогда он, десятилетний пацан, просто знал, что дед плохо ходит, и боялся даже посмотреть, что там он с поросёнком будет делать. Сидоров каждый год всех поросёнков у бабы с дедом любил. Кормил их, чесал им спину и за ухом, обнимал их. И поросёнкам это нравилось, они улыбались, подставляли бока, выгибали жирную шею. Совершенно невозможно было представить, что это существо надо будет зарезать.

Пусть лучше режут анонимных свиней, мясо которых продают в магазине. А этот поросёнок - он ведь живой. И дружит с тобой.

О том, что анонимные свиньи из магазина тоже могли с кем-то дружить, Сидоров не задумывался. А мясо он есть любил. Шашлыки и рагу, которое у него в семье называли "жаркое". И говядину с бараниной. Курицу тоже любил. Индейку. Но индеек ему жалко не было. У деда с бабой пару лет были индюки, так они, злющие, пугали Сидорова и норовили выклевать у него всё, до чего дотянутся.

А курицы тоже были разные. Однажды Сидоров решил, что подружился с одной из них. Стал её гладить и говорить ей "Квооо-кво-птуооо". У него получалось пародировать куриный язык. Курица не уходила, всё кружила перед Сидоровым, а потом - раз! - и клюнула его прямо в зрачок. Подумала, что там вкусная фасолина. Хорошо, что роговицу не порвала. Но больно было ужасно. С тех пор Сидоров перестал жалеть и кур, когда дед рубил им бошки. А дед сдавал кур в магазин. По рубь-тридцать за кило. Прибыли никакой, но дед её и не считал. Когда наличности в доме не было, он предпочитал не занимать деньги, а сдавать кур. Только курицу надо было ещё и ощипать перед сдачей в магазин. И Сидоров помогал деду, периодически вырывая вместе с перьями куски куриной кожи.
- Ах ты, неумеха-нескладёха! - кричала на него Маринка. Тётка, на семь лет старше его.
- Хех! - хмыкал дед, зажав в зубах мундштук с дымящимся Дымком, - пускай! Как ещё он научится?

А потом Сидоров ел мясо. И оно ему нравилось. И пару раз ему доставался пятачок поросёнка, с которым он нюхался за несколько дней до этого. А сам поросёнок висел в сенях на крюке, там стоял мороз, и с него срезали день ото дня мясо и жир, и перетапливали, и закручивали в банки.

Сидоровский друг Антоха не ест мяса и рыбы. Потому что считает, что убивать животных - безнравственно. Но любит свои кожаные куртки и обувь. А некоторые кожу не носят. Но лечатся препаратами из животного сырья. А есть, которые совсем ничего животного не употребляют ни в каком виде. Хотя пользуются деньгами, заработанными на переработке животного сырья. А есть, кто носит исключительно вещи из синтетики и растительных тканей. А кое-кто жалеет растения и носит только синтетику.

Что интересно, все они крайне аккуратно относятся к своему здоровью и убивают квадрильоны живых бактерий, водорослей, грибов и простейших, обрабатывая руки антисептиком и кипятя воду. Не говоря уже о живых несчастных глистах и тараканах.