Запорожец Иван Сирко – «национальный герой Франции»
Поисковые системы по первому же запросу выдают россыпь статей и заметок, на все лады пересказывающих легенду о том, как сечевые казаки под предводительством атамана Ивана Сирко в 1646 году вместе с французами прославленного принца Конде осаждали город Дюнкерк, снискав под его стенами вечную славу.
Эта версия нашла свое отражение и в монументальном двухтомнике «Казаки в Тридцатилетней войне», вышедшем в Риме в 1983 году за авторством Александра Барана и Георгия Гаецкого. Даже англоязычная Википедия в своей статье «Ivan Sirko», снабженной ссылками на ряд позднейших украинских исследований, прямо указывает, что атаман «served in Cossack regiments in France and participated in the siege of Dunkirk».
«Городские легенды» утверждают, что во время своего визита в Киев в 1966 году Шарль Де Голль говорил: «Я хотел бы побывать на могиле Ивана Сирко, Национального героя Франции». В ответ, как утверждают авторы материалов, президенту сообщили, что Сирко похоронен в селе Капуловка Днепропетровской области. После чего Де Голль вместе с супругой отправился возлагать цветы на могилу легендарного атамана.
Никаких документальных подтверждений этому, конечно, нет, но история с французским президентом, скорбящим на могиле казацкого атамана XVII века, прочно вошла в народную память, заняв свое почетное место рядом с другими подобными байками.
Дошло до того, что некоторые горячие головы совершенно серьезно тиражировали слух о том, что во Франции, под Дюнкерком, якобы стоит памятник запорожским казакам! Как это нередко бывает, нашлись гражданские активисты, которые под эгидой общества «Франция — СССР» делали официальные запросы в мэрию Дюнкерка и в «Национальную палату исторических памятников и мест Франции» с целью выяснить, что же там с памятником и есть ли он вообще. Увы, французская сторона без всякого сострадания развеяла надежды апологетов легенды — ни памятника, ни какого-либо упоминания о чем-то подобном в старинном городе Дюнкерке не обнаружилось.
Истории о французской кампании запорожских казаков, к слову, существенно разнятся между собой, напоминая детскую игру «испорченный телефон», так что даже тому, кто не подвергает сам факт похода какому-либо сомнению, становится не ясно, что же на самом деле там случилось. А если не было никакого похода, то откуда же взялось все это обилие цифр, данных и цитат? Давайте разбираться.
Атаман Иван Сирко (1605 — 1680) — одна из виднейших фигур военной истории Украины. Однако нам до сих пор практически ничего не известно о его биографии до 50-х годов XVII века. Некоторые подробности его жизни стали достоянием фольклора, однако почерпнутые из народного творчества сведения практически невозможно опровергнуть или подтвердить с точки зрения исторической науки. История об участии отряда Сирко в осаде Дюнкерка в 1646 году является одним из наиболее ярких примеров проявления такой «народной памяти».
Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что корни этой украинской истории уходят прямиком во Францию, а именно — в 60-е годы все того же XVII века, когда вышла в свет книга Пьера Шевалье, посвященная жизни и деятельности графа де Брежи, французского посла в Речи Посполитой. В своем произведении, помимо прочего, автор указывает, что посол способствовал найму запорожских казаков для службы в войсках французской короны.
Иван Сирко. Этюд И. Репина к картине "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", (1889)
Другим столпом легенды о французской эпопее Сирка является выдающий историк Николай Иванович Костомаров, написавший: «Хмельницкий (…) был во Франции, где совещался с графом де Брежи, назначенным послом в Польшу, относительно доставки казаков во французское войско. Затем 2400 желающих отправились во Францию и в 1646 году участвовали в сражении во время захвата Дюнкерка у испанцев». Характерно, что цифра «2400» встречается в работах других украинских историков, которые, словно, попросту взяли ее у Костомарова.
Третьим человеком, внесшим существенный вклад с жизнеспособность легенды о французском походе, стал историк Илья Баршак (Илько Борщак) опубликовавший в 1922 году в Варшаве работу «Казаки Хмельницкого под Дюнкерком». Борщак, по его собственным утверждениям, опиравшийся на данные французских архивов, приводил письма посла де Брежи к кардиналу Мазарини, в которых подтверждался факт найма казаков на французскую службу. В частности, в письме от 11 марта 1645 года говорилось: «Уже три дня, как полковник Хмельницкий в компании старшин Сирка и Солтенко выехали в Гданьск, направляясь в Париж».
При этом Михаил Грушевский, которого нередко называют отцом украинской исторической науки, в своей хрестоматийной работе «История Украины-Руси» попросту игнорирует тему французского похода казаков. Не упоминают о нем и некоторые авторитетные исследователи, занимающиеся именно вопросом истории казаков, хотя им, без сомнения, известна и работа Борщака, и произведение Шевалье.
Первый серьезный удар по легенде нанес в 70-е годы XX века польский историк Збигнев Вуйцик, работавший с архивами, на которые ссылался Борщак. Поначалу все шло хорошо — посол Брежи действительно договорился о найме людей на службу во французскую армию, а затем упомянутый отряд действительно был отправлен. Вот только речь в документах шла о поляках!
Самое интересное, что тот же Борщак приводил выдержку из номера «Газетт де Франс» от 19 апреля 1645 года, в котором говорилось, что «в Париж прибыли старшины польской инфантерии для службы у Его Величества». Он же нашел в архивах французского военного министерства бумагу, в которой значилось, что этими старшинам были «господа Хмельницкий и Солтенко — старшины казацкие, и господин Пшиемский — полковник польского короля».
Первое, что бросается в глаза, — отсутствие среди командиров Ивана Сирка, которому приписывают чуть ли не главенство над всем отрядом. Неужели потерялся по дороге в Париж? Или, скорее, его там просто не было? Кто такой Солтенко, тоже совершенно не ясно, и единственный, кого мы можем идентифицировать, — это Богдан Хмельницкий. Да, тот самый. Факт его пребывания во Франции находит отражение в ряде синхронных источников, да и сам Богдан впоследствии, при встрече с французским послом, отмечал, что действительно бывал во французской стороне по служебным делам. Но участвовал ли он в осаде Дюнкерка? Источники указывают на то, что в 1645 и 1646 годах будущий гетман планировал акции против крымских татар, о чем вел переговоры с польским королем, и сам находился в Речи Посполитой.
Таким образом, вероятнее всего, визит Хмельницкого во Францию был относительно коротким, и он едва ли мог принимать участие в таком длительном предприятии, как осада.
С Хмелем выяснили, но что же Сирко?
Сам по себе факт его отсутствия в перечне нанятых офицеров ни о чем не говорит — вот Богдан, например, там есть, однако Дюнкерк он осаждал очень вряд ли. И здесь крайне характерен один момент — уже на закате жизни атаман любил вспоминать свои былые походы и припоминал, в частности, поход на Трапезунд в конце 20-х годов, в котором участвовал вместе с Хмельницким. Не Бог весть какая операция, однако Сирко ее помнил. А вот Дюнкерк, где он якобы сражался под знаменами великого Конде, — нет.
С чего же тогда историки приписывают Ивану Сирку участие во французском походе?
Ответ на этот вопрос нам может дать письмо от 1 сентября 1646 года, адресованное кардиналу Мазарини, в котором упоминалось, что из Речи Посполитой во Францию прибыл отряд из 10 рот, которым командовали уже знакомый нам поляк Пшиемский и французы Сиро и Камбрэ. Таким образом, вероятно, что французский барон де Сиро усилиями некоторых украинских историков и энтузиастов стал ассоциироваться с легендарным атаманом Иваном Сирко.
Все эти сведения дают нам косвенное подтверждение, что атаман Сирко, если и был в указанные годы во Франции, то уж точно отрядом не командовал и Дюнкерк не осаждал. Но мог ли чисто теоретически он там оказаться?
Да, вполне. Как и могли быть в составе польского отряда украинские казаки, которые действительно регулярно отправлялись на службу в качестве наемников. Другое дело, что их не могло быть много, и уж точно они никак не могли составить весь отряд численностью в 2400 человек. Для сравнения: численность реестровых казаков, состоявших на службе у польского короля в те годы, составляла 6000 человек. Возможно, указанными поляками могли быть «лисовчики» — легкая иррегулярная конница, пестрая по своему составу, чья тактика была схожа с казацкой. Это могло стать изначальным поводом для путаницы, допущенной Шевалье, для которого все подобные войска из тех мест были «казаками».
Что же касается Илько Борщака, опубликовавшего свой труд в 1922 году, то, вероятно, он пошел на осознанную мифологизацию из патриотических побуждений.
Проект независимого украинского государства, в дипломатических органах которого он подвизался, потерпел крах. В том числе и потому, что не нашел поддержки у победителей в Первой мировой, прежде всего французов. В Европе слабо представляли себе, кто такие украинцы и чего они хотят. Вот и могла появиться идея привязать запорожских казаков к знаковому эпизоду европейской истории, известному широкой публике по роману Дюма.
А кроме того, пережив крах национального проекта, апологеты украинской идеи отчаянно нуждались в глотке «живой воды», которая могла бы поддерживать в их сознании чувство гордости за свой народ и надежду на то, что однажды он обретет государственность. Вот тогда крайне удачно и подвернулась история с Дюнкерком.
Александр Александров, http://maloros.org/tradicii/retrospektiva/5729-ukrainskie-istoricheskie-mify-zaporozhec-ivan-sirko-nacionalnyj-geroj-francii