День набата стрельцов
15 (25) мая 1682 г. в Москве начался стрелецкий бунт, в результате которого у власти оказалась царевна Софья, дочь русского царя Алексея Михайловича от брака с Марией Ильиничной Милославской.
Стрельцами в Русском государстве XVI-XVIII вв. именовались служилые люди, составлявшие постоянное войско, вооружённое огнестрельным оружием. Стрелецкое войско было создано в 1540-1550-х гг. на основе отрядов пищальников. Первоначально стрельцы набирались из свободного посадского и сельского населения. В дальнейшем их служба стала пожизненной и наследственной. Московские стрельцы охраняли Кремль, несли караульную службу, принимали участие в военных действиях.
В феврале 1682 г. численность московских стрельцов составляла около 14-ти тысяч человек. Среди них назревало недовольство, вызванное ростом злоупотреблений и насилия со стороны командования, а также снижением и задержкой выдачи денежного жалованья.
После смерти 27 апреля (7 мая) 1682 г. царя Фёдора III Алексеевича в борьбе за власть столкнулись два соперничающих рода — Милославские и Нарышкины — родственники первой и второй жён Алексея Михайловича. Царём, в обход старшего брата, 16-летнего Ивана Алексеевича, был провозглашён 10-летний Пётр, младший сын царя Алексея Михайловича от Натальи Кирилловны Нарышкиной. Это обострило кризис правительственной власти; в борьбу за престол были вовлечены недовольные стрельцы, выступавшие за Милославских.
15 (25) мая, возбуждённые ложным слухом о том, что Нарышкины задушили царевича Ивана, стрельцы, возглавляемые начальником стрелецкого приказа князем Андреем Ивановичем Хованским, со знамёнами и пушками двинулись к царскому дворцу. На крыльце их встретили боярин Артамон Сергеевич Матвеев, другие бояре и патриарх Иоаким, которые вывели им Ивана и Петра.
Матвеев и патриарх спустились с крыльца и стали уговаривать толпу разойтись. Им почти удалось успокоить бунтовщиков, но тут в дело вмешался князь Михаил Юрьевич Долгорукий, который стал угрожать стрельцам и приказал им возвращаться в свои слободы. Стрельцы сбросили его с крыльца на копья и изрубили бердышами. Затем толпа разъярённых мятежников расправилась с Матвеевым, после чего ворвалась во дворец, разыскивая и убивая Нарышкиных. В последующие три дня в Москве повстанцы казнили многих руководителей приказов и видных военачальников.
23 мая (2 июня) Земский собор под давлением стрельцов утвердил по старшинству первым царём Ивана V, сына Алексея Михайловича от брака с Марией Милославской, вторым — Петра I, но фактически управлять страной стала царевна Софья на правах регента над несовершеннолетними царями.
Князь Хованский также стремился стать регентом. Однако Софья, желая избавиться от сильного соперника, в сентябре 1682 г. покинула Москву и выехала в село Воздвиженское (район Троице-Сергиева монастыря). Здесь она предъявила донос на Хованского о том, что он стремился с помощью стрельцов истребить царскую фамилию, и объявила сбор дворянского ополчения. Хованский не решился на открытое столкновение и приехал по требованию Софьи в Воздвиженское, где 17 (27) сентября 1682 г. был казнён. Стрельцы, лишившись своего лидера, сдались правительственным войскам в обмен на обещание помилования. Главой Стрелецкого приказа стал думный дьяк Фёдор Леонтьевич Шакловитый, один из видных деятелей периода правления Софьи.
Режим правления Софьи Алексеевны при номинальном царствовании Петра I и Ивана V, установленный в результате стрелецкого бунта, продлился 7 лет, до сентября 1689 г., когда в результате обострения конфронтации между повзрослевшим Петром и Софьей последняя была отстранена от власти.
Миниатюры из рукописи п.п. XVIII века "История Петра I", соч. П. Крекшина. Собрание А. Барятинского. Государственный исторический музей.
Заговорщики в доме Александра Милославского. Изображены события за день до стрелецкого восстания 1682 года. Внутри дома - князья И.М. Милославский, И.А. Хованский и другие заговорщики. Они сочиняют грамоты, обращения к стрельцам против Нарышкиных. Также изображены гонцы, развозящие грамоты по стрелецким полкам. У съезжих изб стоят готовые к выступлению полки
Восставшие стрельцы. Действие происходит в Кремле - слева князь М. Долгорукий и боярин А.Матвеев убеждают стрельцов, ворвавшихся в Кремль, разойтись. Справа в тереме видна царевна Софья
Стрельцы сбрасывают князя Михаила Долгорукого с крыльца на копья
Стрельцы врываются в Кремль. Восставшие находятся во внутренних покоях Кремля, рыщут по царским чертогам и церквям, ищут Нарышкиных. Слева изображена царица с Петром и Иваном
Разгром холопьего приказа. Пытаясь привлечь на свою сторону другие слои населения Москвы, 15 мая 1682 года стрельцы разгромили Стрелецкий и Холопьи приказы, уничтожив документы на зависимых людей
Стрелецкий бунт
Царевна Софья раздаёт грамоты стрельцам за их службы. После 29 мая 1682 года царевна продолжила укреплять свою связь со стрельцами. По её приказу каждому было выдано из казны по 10 рублей. Стрельцы, получив деньги и жалованные грамоты, торжественно идут по Кремлю, шествие возглавляют музыканты, торжественно бьют колокола
Возвращение в Москву царей Петра и Ивана из Троице-Сергиева монастыря после Стрелецкого бунта в 1862 году.
По страницам романа Алексея Толстого:
Васнецов Аполлинарий Михайлович (1856-1933) "На рассвете у Воскресенского моста. Конец XVII века". 1900 г.
Свежо было майское утро. Сизые лужи. На березах — пахучая листва. Посвистывают скворцы, задрав к солнцу головки. За воротами стоят шалые девки, — ленятся работать. На иной, босой, одна посконная рубаха, а на голове — венец из бересты, в косе — ленты. Глаза дикие. Скворцы на крышах щелкают соловьями, заманивают девок в рощи, на траву. Вот весна-то!.. «Вот пироги подовые с медом».
Алексашка засмеялся:
— Подождет Заяц нынешней выручки.
Васнецов Аполлинарий Михайлович (1856-1933) "Стрелецкая слобода". Эскиз декорации к опере М. П. Мусоргского «Хованщина». 1897 г.
Чем ближе к Всехсвятскому мосту через Москву-реку, тем стрельцов и народу становилось больше. Весь берег, как мухами, обсажен людьми, — лезли на навозные кучи глядеть на Кремль. В зеркальной воде, едва колеблемой течением, спокойно отражались зеленоверхие башни, зубцы кирпичных стен и золотые купола кремлевских церквей, церковенок и соборов.
Но неспокойны были разговоры в народе. За твердынями стен, где пестрели чудные, нарядные крыши боярских дворов и государева дворца, — в этой майской тишине творилось неладное... Что, доподлинно, — еще не знали.
Билибин Иван Яковлевич (1876-1942) "Стрелецкий бунт". 1936 г.
Высоким, срывающимся голосом Петр Андреевич крикнул:
— Народ... Стрельцы... Беда... Матвеев да Нарышкины только что царевича Ивана задушили... Не поспеете, — они и Петра задушат... Идите скорей в Кремль, а то будет поздно...
Заворчала, зашумела, закричала толпа, ревя — кинулась к мосту. Заколыхались тысячи голов, завертелся среди них белый конь Толстого. Заскрипел мост, опустился, — бежали по колено в воде. Расталкивая народ, молча, озверелые проходили сотня за сотней стрельцы. Где-то ударил колокол — бум, бум, бум, — чаще, тревожнее... Отозвались колокольни, заметались колокола, и все сорок сороков московских забили набат...
E. Gilbertson "Боярская площадка и собор Спаса за Золотой Решёткой"
Стрельцы, народ, тучи мальчишек (и Алексашка с Алешкой) глядели на пестрый государев дворец, раскинувшийся на четверть Кремлевской площади. Палаты каменные и деревянные, высокие терема, приземистые избы, сени, башни и башенки, расписанные красным, зеленым, синим, обшитые тесом и бревенчатые, — соединены множеством переходов и лестниц. Сотни шатровых, луковичных крыш, чудных верхушек — ребрастых, пузатых, колючих, как петушьи гребешки, — блестели золотом и серебром. Здесь жил владыка земли, после бога первый...
Страшновато все-таки. Сюда не то что простому человеку с оружием подойти, а боярин оставлял коня у ворот и месил по грязи пеший, ломил шапку, косясь на царские окна. Стояли, глядели. В грудь бил надрывно голос Ивана Великого. Брала оторопь.
Патриарх Иоаким. Государственный исторический музей
Вонзая в дубовый пол острие посоха, вошел патриарх Иоаким. Исступленные, в темных впадинах, глаза его устремились на низенькие окна под сводами. С той стороны к цветным стеклышкам прильнули головы стрельцов, взлезших на лестницы. Патриарх поднял сухую руку и погрозил. Головы отшатнулись. Наталья Кирилловна кинулась к патриарху...
— Покажите им детей, Ивана и Петра...
— Нет! — крикнула Наталья Кирилловна, хватаясь за виски. — Владыко, не позволю... Боюсь!..
— Вынесите детей на Красное крыльцо, — повторил патриарх.
Матвеев Артамон Сергеевич. "Собрание портретов россиян...". Издание П. Бекетова. Москва, 1821-1824.
Похожий на икону древнего письма, орлиноглазый, тонконосый, Матвеев был спокоен: видал много всякого за долгую жизнь, не раз был близ смерти. Одно чувство осталось у него — гордое властолюбие. Сдерживая гнев, трепетавший в стариковских веках, сказал:
— Лишь бы из Кремля их удалить, а там расправимся.
Иван Кириллович Нарышкин. Гравюра из книги Брикнера А.Г. "История Петра Великого". СПб, 1882-1883.
По палате из двери в дверь пробежал на цыпочках тот, кого стрельцы и бояре ненавидели хуже сатаны, — красавец и щеголь, двадцатичетырехлетний и уже боярин, брат царицы, Иван Кириллович Нарышкин, — говорили, что будто бы уж примерял на голову царский венец. Черные усики его казались наклеенными на позеленевшем лице: словно он видел завтрашние пытки и страшную смерть свою на лобном месте. Размахивая польскими рукавами, крикнул:
— Софья пожаловала! — и скрылся за дверью. За ним вслед проковылял на кривых ногах карлик, ростом с дитятю. Держась за шутовской колпак, плакал всем морщинистым лицом, тоже будто чуя, что завтра предаст своего господина.
Маковский Константин Егорович (1839-1915) "Портрет царевны Софьи". Национальный художественный музей Республики Саха (Якутия), Якутск.
В палату быстро вошли Софья, Василий Васильевич Голицын и Хованский. Щеки у Софьи были густо нарумянены. Вся — в золотой парче, в высоком жемчужном венце. Приложив к груди руки, низко поклонилась царице и патриарху. Наталья Кирилловна отшатнулась от нее, как от змеи, замигала глазами, — смолчала.
— Народ гневается, знать, есть за что, — сказала Софья громко, — ты бы с братьями вышла к народу, царица... Они, бог знает, что кричат, будто детей убили... Уговори, посули им милости, — того гляди, во дворец ворвутся...
Говорила, а белые зубы ее постукивали, зеленые глаза мерцали радостным возбуждением.
Дмитриев-Оренбургский Николай Дмитриевич(1837-1898) "Стрелецкий бунт". 1862 г. Таганрогский художественный музей
И вот, завизжал замок на медной двери на Красном крыльце. Толпа придвинулась, затихла, жадно глядя. Замолкли барабаны.
Алексашка повис, вцепившись руками и ногами, на пузатом столбе крыльца. Алешка не отставал от него, хотя было ой как страшно.
Дверь распахнулась. Увидели царицу Наталью Кирилловну во вдовьей черной опашени и золотопарчевой мантии. Взглянув на тысячи, тысячи глаз, упертых на нее, царица покачнулась. Чьи-то руки протянули ей мальчика в пестром узком кафтанчике. Царица с усилием вздернув животом, приподняла его, поставила на перила крыльца. Мономахова шапка съехала ему на ухо, открыв черные стриженые волосы. Круглощекий и тупоносенький, он вытянул шею. Глаза круглые, как у мыши. Маленький рот сжат с испугу.
Царица хотела сказать что-то и зашлась, закинула голову. Из-за ее спины выдвинулся Матвеев. По толпе прошло рычание... Он держал за руку другого мальчика, постарше, с худым равнодушным личиком, отвисшей губой.
— Кто вам лгал, — стариковским, но сильным голосом заговорил Матвеев, изламывая седые брови, — кто лгал, что царя и царевича задушили...
"Восстание стрельцов". Из коллекции Государственного исторического музея.
Оттащили царицу, отшвырнули Петра, как котенка. Огромное тело Матвеева с разинутым ртом высоко вдруг поднялось, растопыря ноги, и перевалилось на уставленные копья.
Стрельцы, народ, мальчишки (Алексашка с Алешкой) ворвались во дворец, разбежались по сотням комнат. Царица с обоими царевичами все еще была на крыльце, без памяти. К тем, кто остался на площади, опять подошли Хованский и Голицын, и в толпе закричали:
— Хотим Ивана царем... Обоих... Хотим Софью... Любо, любо... Софью хотим на царство... Столб хотим на Красной площади, памятный столб, — чтоб воля наша была вечная...
Штейбен Карл Карлович (1788-1856) "Петр Великий в детстве, спасаемый матерью от ярости стрельцов", 1830 ГРМ
Корзухин Алексей Иванович (1835-1894) "Сцена из истории Стрелецкого бунта. Иван Нарышкин попадает в руки мятежников". 1882 г.
Пошумели стрельцы. Истребили бояр: братьев царицы, Ивана и Афанасия Нарышкиных, князей Юрия и Михайлу Долгоруких, Григория и Андрея Ромодановских, Михайлу Черкасского, Матвеева, Петра и Федора Салтыковых, Языкова и других — похуже родом.
Васнецов Аполлинарий Михайлович (1856-1933) Сцена для "Хованщины" Мусоргского. Действие 1.
На Красной площади поставили столб, где с четырех сторон написали имена убитых бояр, их вины и злодеяния. Полки потребовали жалованные грамоты, где бояре клялись ни ныне, ни впредь никакими поносными словами, бунтовщиками и изменниками стрельцов не называть, напрасно не казнить и в ссылки не ссылать.
"Цари Иоанн и Петр Алексеевичи. Правительница София Алексеевна". Альбом «Державные правители России».
В Москве стало два царя — Иван и Петр, и выше их — правительница царевна Софья. Одних бояр променяли на других. Вот и все. Скука. Время остановилось. Ждать нечего. У памятного стрелецкого столба на Красной площади стоял одно время часовой с бердышом, да куда-то ушел. Простой народ кругом столба навалил всякого.
Перов Василий Григорьевич (1833-1882) «Никита Пустосвят. Спор о вере». 1880-1881 гг. Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Шесть костяных раскольников с Никитой Пустосвятом, три дня не евши ни крошки, не пивши ни капли, принесли в Грановитую палату аналои, деревянные кресты и старые книги, и перед глазами Софьи лаяли и срамили патриарха и духовенство. Стрельцы у Красного крыльца кричали: «Хотим старой веры, хотим старины». А иные говорили и тверже: «Пора, государыне царевне в монастырь, полно царством-то мутить».
Федор Федоровский, Эскиз костюма для двух нарядов князя Хованского в опере Хованщина, 1912 год. Фонд Константиновского, Санкт-Петербург.
Софья уехала в село Коломенское и послала бирючей по уездам созывать дворянское ополчение. Весь август кружила она около Москвы по селам и монастырям, плакалась на папертях, жаловалась на обиды и разорение. В Кремле со стрельцами остался Иван Андреевич Хованский. Стали думать: уж не кликнуть ли его царем, — человек любезный, древнего рода, старого обычая. Будет свой царь для простого народа.
Матвеев Николай Сергеевич (1855-1939) «Стрелец на башне Кремля в лунную ночь». 1890-е гг. Государственный центральный музей музыкальной культуры им. М.И.Глинки, Москва.
Принесли повинную. Тем и кончилась их воля. Столб на Красной площади снесли. Вольные грамоты взяты были назад. Начальником стрелецкого приказа назначили Шакловитого, скорого на расправу. Многие полки разослали по городам. Народ стал тише воды, ниже травы. И опять над Москвой, над всей землей повисла безысходная тишина. Потянулись годы.
Источник