– Ну, в принципе, этого и следовало ожидать: каков сынок, такая и мамаша! – возмущается пятидесятилетняя Диана Георгиевна. – Звоню ей, говорю, здравствуйте, я мама Леры. Вы, говорю, наверняка в курсе уже того, что случилось? Надо нам встретиться всем, мы и дети, обсудить, как дальше жить будем.

А она мне, представляешь, заявила, что детей в этой ситуации нет, все совершеннолетние, пусть, мол, сами и разбираются!

Каково?

У Дины Георгиевны сейчас серьезные проблемы – ее девятнадцатилетняя дочь Валерия на днях заявила, что, кажется, беременна. Дина Георгиевна тут же потащила дочь в ближайшую медлабораторию и на УЗИ, и для «кажется» места не осталось. Диагноз «беременность, 4 недели» написали черным по белому, да еще и для верности пригвоздили синим штампом.

И теперь надо думать, что с этим делать.

Сама Лера думать ни о чем сейчас не способна – она в шоке и только ревет белугой. Да и какой выход она может предложить в своем положении? У нее ни образования, ни работы, ни жилья, ни денег. Учится на втором курсе института, живет с родителями, по сути еще ребенок.

Будущий папа – сокурсник Валерии, девятнадцатилетний Роман, в принципе, тоже в такой же ситуации – полностью на обеспечении матери. 

– Встречаются несколько месяцев всего! – рассказывает Диана Георгиевна. – И любви-то такой, чтобы прямо крышу сносило, я не ощущаю. Сейчас вообще молодежь странная! Помню, когда у меня в девятнадцать были первые серьезные отношения с мальчиком, я была уверена, что это на всю жизнь! Готова была по морозу за ним босиком бежать. А у этих как-то буднично все, что ли, без особых эмоций…

Диана Георгиевна утверждает, что вот только недавно в очередной раз аккуратно заводила с дочерью разговор о контрацепции, на что Лера заявила, что давно все знает и делает.

А теперь вот такой поворот.

– А Роман что говорит? Ему-то уже сказали новости?

– А он вообще Лерке заявил, что не уверен, что это его ребенок. Даже наоборот, уверен, что не его! Потому что он, мол, предохранялся! Вот где дно! Я думала, ну ладно, может, у него хоть мать адекватная, правдами-неправдами достала ее телефон, позвонила, говорю, давайте как-то встретимся вместе, вопрос серьезный, надо совместно решать, что делать. Но Ромина мама совсем не собирается принимать в этом участие. Говорит, это не мое дело! Они взрослые люди, раз сумели даже ребенка зачать. Пусть теперь сами и решают, что дальше…

Диана Георгиевна склоняется к тому, что, раз уж так получилось, ребенка надо рожать. Тем более, врач очень не советует прерывать беременность. Они с мужем еще молодые, работают, достаток в семье у них неплохой, и внук не будет такой уж неподъемной ношей. Вырастят.

Конечно, в идеале хотелось бы, чтобы и папа принимал в этом участие.

– В наше время с этим нет проблем! – говорят Диане Георгиевне. – Родит дочка – подадите на установление отцовства, будет участвовать, как миленький!

– Да это-то все понятно! – вздыхает будущая бабушка. – Я просто от мамаши в шоке. Даже встретиться не захотела – не мое дело, говорит, лично я вам ничем не обязана, а дети пусть разбираются сами. Она даже никакого чувства вины перед нами не ощущает, представляешь? Вот мне бы на ее месте жутко неудобно и стыдно за сына было! А ей хоть бы что. Это не ее проблемы…

***

Как считаете, в сложившейся ситуации маме мальчика должно быть стыдно и неудобно за сына?

Вообще, обязана ли она как-то включиться в проблему? Проявить заинтересованность, провести беседу с сыном, встретиться с девочкой и ее родителями?

А может, она права, сын совершеннолетний, подруга его тоже. Сумели детки кашу заварить – пусть сами и расхлебывают. Причем тут мама? Это не ее дело.

А вы что думаете?